Я вышел из автомобиля, излишне громко хлопнув дверкой, и посмотрел в сторону главного входа, но он оказался пуст, никто меня не встречал на его крыльце лично.
Это меня не расстроило, наоборот, кто я на самом деле для графини? Всего лишь безродный барон, тем не менее, специально за мной прислали машину, чтобы забрать с железнодорожного вокзала и доставить прямиком в графское имение, такой чести могли удостоиться на самом деле совсем немногие, согласно этикету.
Не успел я отойти от автомобиля, как меня перехватил дворецкий и вежливо попросил идти за ним.
— Здравствуйте, прошу вас сюда, барон, вас уже ждут. К сожалению, граф очень занят и практически не приезжает домой, всё время находясь на службе, а вот графиня вас ждёт.
— Благодарю вас! — сказал я в ответ и последовал к главному входу, дверь в который распахнул передо мной дворецкий, и зашёл в прекрасный большой холл.
Здесь везде чувствовалась рука графини: и в присутствующих больших пальмах, что росли в кадках, и в многочисленных цветных панно, размещённых на стенах, и в мебели, по большей части, сделанной из дерева. Покрутив головой, я улыбнулся: мне все здесь нравилось.
— Графиня вас ждёт в гостиной, — осведомил меня дворецкий и вновь повёл за собой.
Пройдя ряд красивых комнат по коридору, устланному красивой дорожкой, мы вошли в гостиную, где я с радостью увидел не только графиню, но и Женевьеву.
* * *
За пару дней до приезда гостя в имение Женевьева вошла в гостиную, где мать тихонько музицировала на пианино, наигрывая какую-то малоизвестную музыкальную композицию.
— Маман, ты меня звала?
— Да, дочь, хочу тебе сообщить приятную для тебя новость, — не отрываясь от клавиш пианино, ответила графиня.
— Да⁈ Интересно, какую же? Я больше не буду учиться в академии? Я поступаю в женский институт или выхожу замуж за ммм…
— Не ёрничай, дочь, к нам едет барон Дегтярёв.
— А… что значит едет? Что-то случилось?
— Нет, я думаю, что нет, просто он хочет увидеть тебя. На столе лежит телеграмма, можешь прочитать.
Женевьева обратила свой взгляд на большой стол и увидела на его краю стандартный телеграфный бланк, и тотчас же неведомая сила увлекла её, и буквально через мгновение заветный листок уже находился в её руках. Она буквально впилась взглядом на отпечатанные телеграфным аппаратом неровные строчки текста на узкой жёлтой ленте, что сильно отличалась от белоснежного бланка, на который и была наклеена.
«Прошу соизволения посетить вашу семью по ранее полученному вашему приглашению. С уважением, барон Фёдор Дегтярёв».
Она не заметили, как её губы сами собою расплылись в блаженной улыбке. Она несколько раз перечитала короткую, как выстрел стрелы Купидона, телеграмму, и не видела, как за ней внимательно наблюдает мать. Наконец, она очнулась и, держа телеграмму в руках, повернулась к матери, сразу наткнувшись на её насмешливый взгляд.
— Ты рада?
— Да! — не стала колебаться она.
— Разрешить ему приехать к нам или запретить?
— Ты же сама ему обещала⁈
— Да, я своё слово держу, но может, пока повременить?
— Зачем? — чуть ли не с гневом ответила Женевьева.
Мать секунду полюбовалась раскрасневшимся лицом дочери, потом скупо обронила, в душе ужасаясь такому сильному чувству.
— Может, ты пока не готова принять его в гости или твои чувства к нему охладели?
Это была неприкрытая провокация, что Женевьева умом понимала, но сердце, заходящееся в любовной истоме, не давало соображать голове, таиться перед матерью ей не хотелось, да и поздно уже, что она прекрасно сознавала.
— Ты плохо владеешь собою, дочь, тебя можно легко обмануть или втянуть в глупую интригу, научись владеть своими чувствами, а то это может плохо для тебя кончиться.
— Да, согласна, маман, но ты ведь мне не хочешь сделать ничего плохого?
— Я? Нет! А вот другие обязательно воспользуются такой прекрасной возможностью для реализации своих амбициозных планов. Поэтому ещё раз повторяю тебе, дочь, научись владеть собою и не показывать никому своих чувств!
— И Дегтярёву тоже?
— Ему в особенности.
— А как тогда он поймёт, что я его люблю, он ведь отчается?
— Ммм, — графиня на минуту вспомнила открытое лицо юноши и со вздохом была вынуждена согласиться с Женевьевой. — Да, перед бароном лучше вести себя естественно, его ещё учить и учить, и если судьба даст тебе возможность выйти за него замуж, то…
— Если вы разрешите выйти мне за него замуж!
— Да, но…
— Он выполнил все указанные тобою условия, маман, даже не подозревая об этом, и я хочу его обязательно увидеть.
— Хорошо, я напишу ему ответную телеграмму, её отправят сегодня же.
— Спасибо!
— Не за что, дорогая.
На следующий день мать показала новую телеграмму.
— Едет твой неназванный жених, готовься, завтра с утра прибудет. Машину я за ним отправлю, отца оповестила, он не против, только просил предупредить тебя, чтобы ты не наделала глупостей.
— Маман, о чём вы⁈
— Обо всём, но я согласна с тобой, что это уже лишнее. Завтра он приедет, я думаю, погостит дня три, на большее не хватит смелости ни у него, ни нашей милости, согласно этикету. В то же время, ты сможешь все эти три дня находиться рядом с ним, гуляя по нашему саду и посещая разные достопримечательности города или окрестностей, это не возбраняется. Целоваться я запретить тебе не могу, а вот всего остального…
— Маман!
— Жить он станет во флигеле, я распоряжусь, там очень мило, если хочешь, то можешь дать свои указания горничной по антуражу и прочему убранству его комнаты, если, конечно, хочешь?
Женевьева кивнула, оставляя мать гадать, хочет она или нет.
— Ну, и в остальном, я думаю, что мы совместно расспросим его, что сейчас происходит в Павлограде, где он находился и чем занимался. Барон хороший рассказчик, а тут такой повод распушить хвост перед благородной девицей, выложит всё, как на духу, а я послушаю.
— Мама, не надо так говорить о нём.
— А в чём я не права? Он всего лишь неискушённый ни в чём юноша, я даже по-хорошему завидую тебе, дочь, и поэтому обязательно воспользуюсь возможностью узнать всё в подробностях. Да и отцу твоему будет полезно знать, что на самом деле происходит в Павлограде, а то официальные доклады — это одно, а личное свидетельство — совсем другое. Так что, всегда необходимо сочетать приятное с полезным.
— Я знаю, маман, но всё же.
— Дочь, я сказала, о чём тебе думать, а всё остальное предоставь мне, это и в твоих интересах.
— Я поняла, маман, хорошо.
— Вот и отлично!
Графиня сдержала своё слово, и вот теперь в сильном волнении Женевьева стояла у окна и через кисейную занавеску смотрела на приближающегося к главному входу юношу. Её сердце ёкнуло, когда она увидела перевязанную бинтом правую руку.
— Опять он в приключения попал! — в сердцах сказала она вслух, что не укрылось от её матери, она как раз сидела недалеко, но графиня ничего не сказала, решив, что увидит и поймёт высказывание дочери буквально через пару минут, и не ошиблась.
Глава 8
В гостях у сказки
Женевьева оделась в прекрасное светло-бежевое платье, подчёркивающее её тонкую талию и высокую, затянутую плотной тканью лифа грудь. Её волосы, сейчас очень красивое уложенные в затейливую причёску, кудрявыми локонами спускались на виски. В ушах поблёскивали чистым бриллиантовым блеском маленькие серёжки, а с шеи спускалась тонкая серебряная цепочка с небольшим медальоном.
Графиня оделась гораздо строже, она не стремилась подчеркнуть свою зрелую красоту, ей не требовалось производить на меня впечатление. Я это понимал и, поклонившись, произнёс.
— Ваше сиятельство, я набрался смелости и вспомнил ваши слова о приглашении в имение. Спасибо, что вы обо мне ещё помните.
— Вы два раза оказали нам услуги, которые мы не вправе забыть. Жаль, что мой муж сейчас постоянно занят, но он обязательно найдёт возможность, чтобы лично поблагодарить вас.
