Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

Это так приятно.

Так прекрасно.

Я всегда любил пускать в ход оружие, а теперь у меня появился ещё один вид сражения. Ещё одна возможность испытать себя.

— Ну же! — кричу ближайшим тварям. — Подходите, выблядки! Отрыжки сраные! Все сюда.

— Тимофей… — начинает Светозара.

В голосе девушки слышится страх. Я понимаю её: я сам из тех людей, что стараются избегать битв в любой ситуации. Но раз уж они случаются, раз нет иного выхода, то почему бы не выложиться полностью? Ситуации сложилась таким образом, что мы вынуждены пробиваться сквозь оцепление чудищ, но я не собираюсь плакать по этому поводу, а получать удовольствие!

Невозможно напугать человека, которому страх приносит силы.

Невозможно застать врасплох человека, который хочет этого больше всего.

Один из ближайших трупоедов подползает ближе: туша, состоящая из полутора десятков птиц, с крыльями торчащими во все стороны. Двигается медленно, словно предвкушая расправу. Только расправа состоится не над нами, а над ним.

— Ну привет, — говорю.

Вытягиваю обе руки вперёд, приказываю огню повиновать мне. Господину. Пламя тут же возникает на грязных крыльях твари. Сначала маленькое, потом всё больше и больше. Через некоторое время трупоеда полностью охватывает огонь. Но я продолжаю нагонять на него всё больше пламени, будто у меня не руки, а меха, накачивающие жар в печи.

Чем дольше я стою, тем ярче светится уродливое создание. Вскоре оно целиком скрывается в ярко-жёлтых языках огня, направленных во все стороны.

Но и этого мало.

Поджигаю тварь всё больше, пока она не начинает вонять палёными перьями и пережареным мясом. Только когда она становится чёрным недвигающимся комком, останавливаюсь.

— Вот так, — говорю, задыхаясь. — Будет с каждым.

— Побереги силы, — отвечает Светозара. — Мы не сможем справиться со всеми, если будем так много тратить на одного.

— Не-ет… Мы всех одолеем. Никто из этих страшилищ отсюда не уйдёт живым. А те, кто сбегут — догоним и добьём.

— Ты шутишь?

— Нисколечки. Всех положим, до единого.

— Да, — внезапно соглашается девушка. — Так и есть.

Кажется, моя уверенность подействовала и на неё. Она смотрит на меня так, будто мы находимся не посреди леса, кишащего нечистью, а стреляем из лука по уткам. Не мы здесь дичь, а они. Зря эти твари так близко подошли к охотникам.

— Всех сожжём, — произносит Светозара.

— Да, — говорю. — Они отсюда уйдут только в виде углей.

Девушка поворачивается к другому трупоеду, переминающемуся на отдалении. Тварь ждала, пока огонь на деревьях чуть уменьшится, чтобы подойти к нам. Что ж, больше не подойдёт. Чудище горит так бурно, будто второе солнце оказалось прямо здесь, на земле.

Теперь и Светозара дышит тяжело, с усталостью.

Я столько раз видел, как папаня падал в обморок, когда лечил людей больше, чем у него было сил, сейчас же я сам испытываю то же самое. Это как обычная усталость, только охватывает всё тело целиком, а не только какую-то конкретную часть. Будто каждая последня мышца выдохлась. Клонит ко сну, конечности трясутся, воздуха не хватает.

Для лечения каждого человека Федот отдавался целиком. Старался поставить на ноги во что бы то ни стало. Не жалел себя: бывало, пару дней мог без сознания лежать. Зато люди ему благодарны, все какие-нибудь гостинцы несли.

Если мы со Светозарой продолжим поливать огнём направо и налево, можем тут же и заночевать. Но уже не на мягкой кровати, а на холодной земле, в окружении чудищ, которые с радостью нас сожрут.

Однако медлить нельзя, у нас впереди ещё много работы.

— Жги их, — говорю. — Жги этих паскуд недорезанных.

— С радостью, — отвечает Светозара со злорадной улыбкой.

Следующая тварь — волк… точнее сразу два волка слепленных крест-накрест, злобно скалятся, двигаются в нашу сторону насколько позволяет их несуразное туловище. Светозара направляет на него пламя слева, а я справа. Будь это живое существо, оно попыталось бы сбросить пламя, но это исчадие тьмы продолжает карабкаться к нам до тех пор, пока от него не остаётся чёрное тлеющее тело на земле.

Мы поворачиваем огонь против других, заставляя трупоедов светиться в ночи как маленькие свечки. Всего в этой части горящего леса было около двадцати мерзких особей, и сейчас все они пылают: кто-то больше, кто-то меньше.

Уже когда мы почти было поверили в победу, неподалёку раздаётся такой кромкий вопль, что в ушах больно.

Кажется, шум сражения всё-таки разбудил невиданную погань, что летом спит.

— Быстрее, — говорю Светозаре. — Надо убраться отсюда подальше.

— Обопрись на моё плечо.

— Легко сказать…

Даже с помощью девушки идти получается слишком медленно. Мало того, что больная нога во время прыжков болтается из стороны в сторону и причиняет жуткую боль, так ещё и усталость на грани изнеможения. Даже после целого дня работы в поле я так не уставал. Приходится каждый миг говорить себе, что нужно идти дальше.

Соблазн упасть на землю и закрыть глаза слишком велик.

— Знаешь о чём я сейчас думаю? — спрашивает Светозара.

— Жалеешь, что мы пришли сюда?

— Неа. Я представляю, как рассвирепеет Никодим от того, что мы его с собой в лес не взяли.

От подобной мысли мы оба начинаем хохотать. Да так, что даже останавливаемся ненадолго. Мы так долго переживали в последнее время, что всё напряжение выходит в виде истеричного смеха. Такое бывает, когда в короткий промежуток времени испытываешь слишком много эмоций.

— Да, так и будет, — говорю.

— Наверное, целый день не будет с нами разговаривать.

— Ничего, в следующий раз мы пойдём с ним без тебя. А потом вы сходите в лес вдвоём без меня. И получится, что мы все будем квиты.

— Ага, — отвечает девушка.

— Только не заходите слишком далеко, как мы сейчас.

— Не будем.

Что-то тяжёлое приближается сзади. Деревья трещат при шаге существа за спиной: оно с трудом прощемливается между стволами. Такие большие монстры появляются только зимой, да и то в непроходимых дебрях. К несчастью, его берлога оказалась поблизости. И оно очень недовольно, что его разбудили.

Мы же со Светозарой продолжаем хохотать. А что ещё делать, когда ты валишься с ног от усталости, а за тобой по пятам следует нечисть, способная раздавить, расплющить, выжать все соки из живого человека.

Коротко обернувшись, мы видим тварь, размером с целый деревенский дом. Страшилище, пришедшее совсем из другого мира: здесь оно просто не могло появиться на свет. Гусеница с человеческим лицом. Клыки торчат из открытой пасти, всё тело в клочках волос. Маленькие красные глазки неотрывно следят за нами со Светозарой. Но самое отвратительное в ней — кожа. Вся розовая, болезненная, с прожилками, слизь стекает из крупных пор.

К тому же ползёт слишком быстро — не убежать.

Противоестественный вид этого чудища настолько мерзок для человеческого глаза, что хочется одновременно стошнить и наделать в штаны. Как хорошо, что мы не стали наедаться перед выходом в лес.

— Тебя мы тоже прикончим, — бормочет Светозара.

Девушка направляет на монстра два пальца, из-за чего небольшой язычок пламени появляется на отвратительном лице гусеницы. Сразу же после этого Светозара падает на землю, её ноги трясутся. Она больше не может встать, только раскачивается из стороны в сторону.

Я пока стою на одной ноге, но это тоже не надолго — мы оба устали вусмерть.

— Что, мы тебя разбудили? — спрашиваю, поднимая руки. — Понимаю, сам не люблю спать, когда малышня на улице орёт.

Направляю на тварь все остатки моей силы. Всё, что я ещё не успел потратить в сражении с трупоедами. Этого хватает чтобы вызвать на монстре совсем немного пламени. Его не хватило бы даже чтобы птицу зажарить.

— Что, получил? Ещё хочешь?

В этот момент моя здоровая нога предательски подгибается, и я падаю на землю рядом со Светозарой. Чувствую, что ещё немного и провалюсь в беспамятство. Такое ощущение, будто я целую неделю не ел. Во всём теле не осталось даже частички энергии, высосали всю до остатка.