Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

Мы со Светозарой продолжаем сидеть и слушать. Только это нам и остаётся. Сидим так долго, что со временем успокаиваемся и даже перестаём обращать внимание на тварей внизу. Мы будто отдыхаем на лавочке в селе после тяжёлого трудового дня, а весь этот рык и завывания — всего лишь причуда ветра.

Оказывается, к любой опасности можно привыкнуть, если быть к ней достаточно близко очень долго. Если спуститься вниз — трупоеды тут же вызовут ужас и желание унести ноги, но сейчас, пока мы на самой вершине огромного дуба, чудища кажутся маленькими и безвредными.

— Я себе уже весь зад отсидела, — жалуется Светозара.

— Я тоже.

— А пошевелиться боюсь. Вдруг ветка обломается.

— Можешь слезть пониже, где они потолще.

— Поближе к трупоедам? Нет уж, спасибо.

— Тогда не жалуйся.

— С чего это вдруг? Мы тут застряли до утра, так что я могу жаловаться сколько душе угодно. А тебе придётся слушать.

Однако стоило нам только расслабиться, как со стороны доносятся странные звуки. Хруст ломаемых деревьев, вырываемых из земли корней. Ночь выдалась пасмурная, да и луна в небе представляет собой лишь полукруг, поэтому мы видим очень и очень мало. В основном сидим и слушаем.

Что-то приближается.

Какое-то огромное существо, сносящее на пути скрюченные деревья. Медленно идёт, неспешно.

— Это что за херотень? — спрашивает Светозара.

— Можешь зажечь что-нибудь, чтобы мы осмотрелись?

В темноте девушка отламывает от дуба несколько тонких веток и поджигает их, сложив вместе. Получается дурацкий вид факела, пускающий больше дыма, чем огня. В носу тут же начинает першить.

Но даже полученного света хватает, чтобы разглядеть, как сквозь лес движется туман, застилает всё пространство внизу, делая трупоедов невидимыми. При этом его так много, что он поднимается всё выше и выше. Вскоре мы со Светозарой оказываемся окружены белым непроглядным облаком. Весь наш мир сузился до двух человек и дерева между ними.

В ночи и без того ничего было не разглядеть, а теперь тем более.

И в этой получившейся белой каше, поглотившей весь мир, мы отчётливо слышим, как к нашему дереву приближается гигантское существо. Его шаги отдаются в воздухе шелестом листвы и хлюпаньем почвы.

— Что делаем? — спрашиваю.

— Погоди…

На какой-то миг мы замираем, вслушиваясь.

Сначала ничего не происходит, а потом что-то сильно ударяется в ствол нашего дерева. Крона резко качается в сторону, Светозара срывается со своей ветки, но я хватаю её за шиворот рубахи. Ткань в руке рвётся, но это даёт ей время, чтобы схватиться за ветку пониже.

— А-а! — орёт девушка.

Она глядит на свой мизинец правой руки, оказавшийся необычно выгнут в обратную сторону. Видимо, схватилась неудачно. Ничего, вернёмся домой — Федот вылечит. Осталось самое простое: дойти до села.

Тем временем тварь снова ударяет в дерево, но мы на этот раз оказались готовы: я вцепился в ствол руками и ногами, то же самое сделала Светозара чуть ниже. Мы удержались, но деревом по лицу прилетело знатно. Даже в затылке зазвенело от удара.

— Надо убираться! — кричу.

— Куда?

— Не знаю, но оставаться нельзя!

— Попробуй перепрыгнуть на то дерево.

Девушка указывает на клонящуюся к земле сосну рядом с нами.

— Не могу, не вижу ничего.

— Так подожги! — велит Светозара. — Ты же сейчас тоже огнём управляешь.

Существо под нами хоть и сильное, но медлительное. У меня есть чуть-чуть времени, чтобы самому справиться с поставленной задачей.

Вытягиваю обе руки в сторону и приказываю огню появиться на дереве неподалёку от нас. Где-то там, в ночи, появляется лишь крохотная искорка. Мелькает и тут же исчезает, будто и не было её. Моргни и не успеешь рассмотреть.

Сука…

Не хочет сила ко мне приходить и всё.

Светозара же, наоборот, смотрит на нужное ей дерево. Её глаза загораются оранжевым огнём, это же происходит с целью. Корявая ель на отдалении вспыхивает как сухой куст. Это не сравнится с её способностями под действием осколка, но всё равно очень впечатляет. Совсем недавно она с трудом маленький огонёк поджигала, а теперь целое дерево постепенно охватывает пламя.

— Неплохо… — говорю.

— Прыгай! — велит Светозара.

Мы перепрыгиваем на согнутую сосну, а с неё на землю. Падение вышло неожиданно мягким: деревья в этой части леса совсем хилые, слабые.

В нагнанном тварью тумане плохо ориентируемся не только мы, но и оставшиеся в живых трупоеды, поэтому мы оказываемся в относительной безопасности. Однако не проходит и нескольких мгновений, как в свете факела появляется мёртвая туша кабана с отвратительными, паукообразными ногами. Эта нечисть шмыгает носом, вдыхая наш запах, и явно вышла на наш след исключительно обонянием.

Светозару при виде этого уродца скрючивает от страха. Она держится за моё плечо, чтобы не потеряться, и её рука дрожит как сумасшедшая. Ещё чуть-чуть и она грохнется на землю.

— Держись, сейчас рванём подальше.

Бежим.

Прочь от горящего дерева, тумана и страшилищ, что в нём обитают.

Бежим до тех пор, пока свет за спиной полностью не иссякает и мы снова не оказываемся в темноте, посреди тумана, который можно ощущать кожей. Мы так быстро и отчаянно бежали, что от бешеного темпа хочется стошнить. В голове кружится, а воздуха не хватает. Светозара и вовсе едва на ногах стоит.

— Тут не должно быть столько тварей, — шепчу. — Мы же не заходили так далеко в лес.

— В диких лесах всегда так, — отвечает девушка. — Их полно там, где люди не ходят. Даже углубляться не надо — сами тебя найдут.

— Да, но чтобы столько…

— Пф, могло быть и больше. Представь, что здесь будет зимой.

Даже представлять не хочу.

Зимой просыпаются те, что всё лето спят. Более того, чудища начинают выходить из лесов: как наступает ночь, шастают по деревням, а наутро жители находят во дворах всевозможные следы. Хорошо хоть в дома не заходят — домовые не позволяют.

— Нельзя останавливаться, — говорю. — Надо идти, пока они нас не догнали.

— Куда? Мы с каждым шагом всё глубже в лес уходим. Нам назад нужно.

— Значит делаем крюк.

Чтобы не привлекать всевозможных тварей, мы двигаемся на ощупь. Зажечь огонь — означает нарисовать на своих спинах мишень и надпись «подано к столу». Приходится идти очень медленно, чтобы не провалиться в яму и не выколоть себе глаза случайной торчащей веткой.

Однако вскоре раздаются те же самые шмыгающие звуки. Дьявольский кабан-паук идёт по нашему следу!

— Шевелись, нам нужно двигаться быстрее.

— Я… я не могу, застряла, — жалуется Светозара.

Чувствую, как девушку что-то держит: её нога явно за что-то зацепилась. Нагибаюсь, чтобы освободить её, как мои руки попадают во что-то липкое и противное. Хочу отдёрнуть их, но что-то зацепилось и за них, тянется.

«Паутина», — мелькает мысль в голове.

От осознания, во что я вляпался, спина и загривок покрываются мурашками.

Это не обычная паутина, какие плетут крохотные паучки, чтобы ловить крохотных мух. Паутина перед нами огромная, мерзкая, и хватает так крепко, что нужно приложить усилие, чтобы освободиться.

Стоит мне оторвать её от нас, как совсем рядом появляется та самая тварь, что всё это время шла по пятам. Ещё недавно эти шмыгающие звуки раздавались вдалеке, а теперь мы слышим их совсем рядом. Видимо, кабано-паук совершил короткий рывок, когда мы попались в его сеть. Светозара зажигает огонёк в руке и перед нами появляется уродливое тело с гниющим пятаком.

Во время эпохи безумия жителям деревень часто приходится натыкаться на подобных омерзительных существ, но это — просто олицетворение всего тошнотворного и отвратного, что водится в глубоких лесах.

Смотрим на это и ком в горле встаёт.

А запах… на такое и мухи садиться не захотят.

— Очень медленно… — начинаю фразу, но закончить не успеваю.

Кабано-паук выстреивает в меня паутиной прямо изо рта. Тонкая белая верёвка цепляется за ногу и тут же тянет обратно. Взмахнув руками, я тут же падаю на землю, пока Светозара держит меня и не даёт утащить.