Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Значит, мы не поднимемся в силе?

— Нет, не получится.

— А-а! — вскрикивает Светозара.

В голосе девушки слышится разочарование. Она так хотела снова обрести возможность летать и поливать огнём всё вокруг себя, а сейчас узнала, что ни на перст не приблизится к желаемому.

Мы пятимся в обратную сторону — туда, откуда пришли.

Но в этот миг медведица запрокидывает голову и издаёт громкий рык, которому вторят головы медвежат на её теле. По всему лесу прокатывается гул, уши закладывает. Внезапно со всех сторон раздаются ответные кличи, будто каждый трупоед в округе услышал приглашение на ужин.

Окружающее приходит в движение, деревья трясутся, тёмные тени мелькают между стволами. Кажется, трупоеды нас окружают.

— Бежим! — кричу и тащу Светозару за собой.

— Куда? — спрашивает она.

— Из леса!

Бежим в сторону, но путь уже отрезан. Целая орда трупоедов направляется к нам отовсюду. Кажется, мы всё-таки получили то, что хотели.

До прихода несметной армии кочевников осталось 274 дня.

Глава 8

Бежим в случайную сторону, как можно дальше от клацающих в темноте клыков.

— Туда! — Светозара сворачивает вбок.

— Надо найти дерево повыше! — кричу.

Сейчас, когда на нас вышли все твари в округе, таиться больше не имеет смысла.

Мы пришли в этот лес, чтобы найти здесь серьёзную опасность и сразиться с ней. Но оказалось, что опасности недостаточно, нужна именно ситуация, близкая к смерти. Всё или ничего. Примерно это мы и получили.

Сейчас бы радоваться.

Но радоваться не получается.

— Дерево! — кричит Светозара.

Чуть в стороне находится дуб. Или по крайней мере когда-то он им был. Сейчас это скрюченный отголосок некогда могучего дерева: чёрная кора, сочащаяся отовсюду смола, полуживые листья и ветки, напоминающие костлявые пальцы мертвецов. Скверна покоробила его так же сильно, как и трупоедов. Но дуб есть дуб, даже будучи извращённым тёмной силой, он остаётся крепким и высоким.

Мы со Светозарой даже не взбираемся, а скорее взлетаем на него со всего размаху. Наши ноги так быстро несли нас прочь от тварей, что в какой-то момент мы почти взбежали на дерево. Кровь пульсирует в голове, отдышаться не получается.

Но самое обидное, что во время подъёма из моей руки выпал факел. Теперь он лежит у подножия, ещё горит, но скоро погаснет.

— Спасены, — шепчет Светозара. — Фух!

— Это да.

— Подождём здесь до утра. Слезем, как уродцы пойдут спать.

Киваю, соглашаясь.

На самом деле вовсе не факт, что мы сможем дождаться утра. Трупоеды — невероятно тупые твари, в их гнилых мозгах помещается умение бегать, но не лазить по деревьям. Для них карабкаться вверх — всё равно, что читать и писать на десяти языках для человека. Может и найдётся один, но это вряд ли.

Опасно другое: суматоха, которую они подняли, может привлечь кого-то покрупнее. В этом случае усидеть на дереве до рассвета не получится.

— Веда, — говорю. — Ты мне нужна, появись.

«Ты велел мне не появляться до самого утра», — отдаётся голос в голове.

— Я передумал.

«Не могу, ты сам мне запретил».

— Сам запретил, сам и разрешаю. Появись, пожалуйста.

«Прости, но я должна выполнить твой приказ, ты всё-таки мой хозяин».

— Я твой друг, а не хозяин. Не называй меня так, ты же не вещь какая-то бездушная.

«Спасибо, это очень приятно. Но появиться я всё равно не смогу».

— Когда я говорил, что ты не должна появляться до рассвета, я считал, что должен отправиться в лес и справиться с парочкой чудищ своими силами. Но я передумал. Теперь мы со Светозарой просто хотим уйти, и для этого нам нужна твоя помощь.

«Ты велел не появляться ни при каких обстоятельствах. Как бы тяжело тебе ни было, как бы ты во мне ни нуждался. А ещё ты сказал, что будешь меня уговаривать появиться, но я не должна тебя слушать. Извини, ты сам запретил мне».

— Вот же гадость…

— Что, не хочет? — спрашивает Светозара.

— Говорит, что должна точно следовать приказу и не может ослушаться.

— Да, она бы нам сейчас пригодилась. Но это ничего. Посидим здесь до утра.

Мы находимся на самой вершине высокого дуба. Это дерево меньше всего подверглось пагубной силе леса, поскольку дубам покровительствуем сам Перун. Из-за этого мы сидим чуть выше верхушек других деревьев и можем смотреть вдаль, как шевелятся кроны. Жаль только не видно ничего из-за ночи.

Трупоеды внизу отталкиваются от земли и прыгают в нашу сторону, пытаясь достать до верхушки дерева, но у них не получается дотянуться даже до нижней ветки. Они не отчаиваются: всё прыгают, и прыгают, и прыгают. Не хватает ума сообразить, что мы слишком высоко. В итоге земля под нами выглядит как несколько десятков беснующихся тварей, без перерыва бросающихся вверх и падающих вниз.

Словно гулянка монстров, музыкой для которой служит ветер в деревьях.

Вскоре кто-то из этих отвратительных созданий наступает на факел, и мы остаёмся в полной темноте. Только я, Светозара, ствол дерева, и хор рычащих, клокочущих, булькающих глоток снизу. В таком состоянии нам придётся сидеть ещё очень долго.

— Папаня рассказывал, что его в детстве так же волки на дерево загнали, — говорю. — И он сидел там два дня. Приукрашивает, наверное. Два дня на дереве не усидишь.

— Нас тоже волки загнали, — отвечает Светозара. — Одного я точно видела.

— Ты про того безногого? Который полз как червяк?

— Ага.

Под нами собрался целый зверинец из различного рода трупоедов, от их отчаянных воплей закладывает уши. Они очень хотят нас съесть, но не могут достать, поэтому злятся ещё больше. Вскоре они набрасываются друг на друга и терзают один другого, стараясть утолить замогильный голод.

Этим всегда заканчивается погоня трупоедов.

Сначала они не могут догнать цель, а потом терзают сами же себя. Но меньше их от этого не становится: разорванные трупоеды всё равно поднимутся в виде ещё более уродливых тварей. Только окропив их тела святой водой можно навсегда упокоить измученные души.

Только никто этим не занимается: твари днём спят и людей не беспокоят, а ночью нечего по лесам бродить. Это мы со Светозарой такие сумасбродные, что решили увеличить свою силу во что бы то ни стало.

— Значит, мы уйдём отсюда на той же ступени, на которой пришли? — спрашивает девушка.

Я не могу видеть её лица, но мы с ней слишком давно знакомы, поэтому я по голосу слышу, что она лишь пытается быть спокойной. Внутри у неё всё сжалось от страха: слишком близко к трупоедам, чтобы расслабиться.

— Будем надеяться, что вообще уйдём.

— А я так хотела хоть немного подрасти…

— Представляю.

Целую ночь летать в воздухе и порождать огненные смерчи, чтобы затем опуститься вниз и всего лишь уметь зажечь костёр с расстояния. Чувствуешь себя слишком слабым, слишком медленным, слишком приземлённым.

Теперь понятно, почему Снежана отдала осколок нам, а не воспользовалась им сама. Если после первого очень сильно скучаешь по былой мощи, то после второго становишься одержимым силой. С его помощью можно справиться с любой проблемой, но цена в виде моральных страданий слишком высока.

Интересно, как себя чувствовали люди, проглотив целых три? И были ли такие?

Должно быть, сходили с ума и навсегда исчезали в далёких восточных лесах. Это была лишь заря эпохи безумия, и люди ещё не знали, что силу нужно развивать постепенно. Хапнешь больше — сломаешь что-то внутри себя.

— Кажется, шум затихает, — произносит девушка. — Думаешь, они перебили друг друга?

— Не, скорее от самых слабых избавились.

Потасовка трупоедов закончилась чавканьем и скулежом, доносящимся в ночи. Их определённо стало меньше, но они всё равно загрызут нас как два сладких куска мяса в меду. До тех пор, пока они не пойдут спать — нечего и думать, чтобы слазить.