Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Ладно. Я чуть-чуть переживаю. Самую капельку.

— Да, — говорю. — И я тоже. Чуть-чуть…

Это слово очень плохо описывает то, что мы сейчас испытываем. Чтобы увеличить свою силу, надо не чуть-чуть бояться, а находиться наполовину в панике. С трудом сохранять рассудок. Сдерживаться изо всех сил, чтобы не броситься бежать прочь.

— Сука… — шепчет Светозара. — Только не оборачивайся…

Чувствую, как мурашки идут по телу.

Непонятно каким образом мы шли по лесу вдвоём, а сейчас остановились на самой границе опушки. Втроём…

Я, Светозара, и какое-то третье существо, стоящее справа от меня. Мы с девушкой смотрим прямо, боимся пошевелиться, боимся скосить глаза и посмотреть, что же именно подкралось к нам незамеченным. Тварь тоже смотрит вперёд и как будто не обращает внимания на нас, стоящих с ней бок о бок.

Со стороны мы, должно быть, выглядим как троица зевак, построившихся в ряд. Глядящих на представление бродячих циркачей. Разве что перед нами ничего нет, кроме ночной темноты.

— Только… не… шевелись… — шепчет Светозара.

Не то, чтобы я собирался.

За долгие годы жизни в селе, я научился опознавать самых распространённых тварей, которые иногда выходят из лесу. Но то, что стоит рядом с нами, не из тех существ, что сами идут к людям. Наткнуться на него можно только углубившись в дебри. Это не просто трупоед, восставший мертвец, состоящий из плоти некогда живого существа. Это порождение самых страшных кошмаров, обретшее форму из чистейшего ужаса. Мы наткнулись на нечто, что летом вообще не должно просыпаться.

Неимоверно худое, будто состоящее из веток, ростом с двух людей. Две руки, две ноги, одето во что-то грязное, блестящее в свете факела.

Очень, очень медленно поворачиваю глаза в сторону.

Так медленно, что рискую дать факелу догореть.

Чутьё подсказывает: малейшее движение — смерть. Возле нас стоит не лешак — те волосатые и неуклюжие, а этот лысый, с разинутой пастью, в которой тьма чернее самой ночи. Голова в два раза больше, чем у обычного человека, но не круглая, а такая же вытянутая, как и тело. Кожа покрыта серыми пятнами. Вместо глаз — два провала.

— На… зад… — шепчет Светозара.

Девушка делает очень медленный шаг назад.

Тварь же будто только сейчас заметила мой взгляд. Она медленно поворачивает голову вбок и смотрит точно мне в глаза. Глядя в эти пустоты на её лице, я едва сдерживаюсь, чтобы не побежать прямо в этот момент.

Я приказал Веде не появляться до утра, но даже окажись в моей руке духовный клинок, вовсе не факт, что я смог бы разрубить гостя на две части. Это одно из тех невозможных существ, которых не победить ни грубой силой, ни любым волшебным предметом. Оно подпитывается прямиком от уродливого мира, из которого пришло, и не может умереть обыкновенным способом и обыкновенной логикой нашего мира.

Эпоха безумия научила людей различать: кого можно победить, от кого убежать, а когда лучше замереть и не шевелиться.

— Пяться назад, — шепчет Светозара. — Очень медленно.

— Не могу… Оно на меня смотрит.

— Отвернись. Оно тебе мозги высушит…

Так же медленно, как поднимал взгляд, я опускаю его обратно. Теперь мы со Светозарой смотрим вперёд, а это существо — прямо на меня. Более того, оно наклоняется и его лицо оказывается прямо возле моего. Из пасти смердит чем-то едким, острым. Два чёрных провала глаз находятся так близко к моему уху, что почти касаются.

Эта тварь убивает людей так же легко, как сброшенный с большой высоты валун. Только она не разрывает тебя на части, не заставляет истекать кровью, как обычные лесные монстры. Она просто дыхнёт на тебя и ты отправишься в загробный мир. Туда, откуда она и пришла.

— Нам… нельзя… назад… — шепчу.

Я пытаюсь сохранять нормальный внешний вид, но моё горло пересохло, а глаза раскрыты так широко, что веки сводит.

— Назад… — возражает Светозара.

— Нет… вперёд…

Повернуть назад — означает показать твари, что мы испугались и бежим домой. Она наверняка захочет нас схватить. Но если продолжать идти всё глубже в лес — может и пропустить. Эпоха безумия — она такая. Если что-то хочет тебя убить — то это отступит, если увидит, что ты хочешь умереть ещё более изощрённым способом.

Очень-очень медленно мы двигаемся вперёд, так тесно прижимаясь со Светозарой друг к другу, что ёлочную иголку между нами не просунешь.

Тварь осталась позади.

Но даже немного удалившись, я всё ещё чувствую этот немигающий взгляд пустых глазниц. Оборачиваюсь и вижу, как оно идёт. Шагает, но перемещается неестественно: вдвое быстрее от того, какое расстояние покрывают его ноги. Будто бы оно шевелит конечностями не для того, чтобы идти, а чтобы имитировать передвижение.

К счастью, тварь направляется чуть в сторону, не за нами.

Пронесло.

Нам, людям физического мира, никогда не понять подобных существ. Ни откуда они берутся, ни куда уходят. Они просто возникают и некоторое время стоят рядом, а тебе остаётся лишь замереть и надеяться, что выживешь. Все ответы в данном случае можно получить только если углубиться так далеко в мир духов, что уже не сможешь найти дорогу обратно.

Ясно, почему на Душане чувствуется отпечаток тьмы. Поживи несколько лет среди мёртвых — и не так изменишься.

— Ты видел, как оно подошло? — спрашивает Светозара, когда мы отошли подальше.

— Нет. Оно просто возникло рядом.

— Я думала, у меня сердце разорвётся.

— За этим мы и пришли правда? Хотели повидать тварей — вот и повидали.

Пытаюсь выдавить из себя короткую усмешку, но наружу выходит лишь сдавленный стон. Вся спина взмокла, надо будет штаны проверить…

— Мы-то шли за тварями, — возражает девушка. — Но не за такими. Поменьше, послабее, по…

— Покрасивее, — заканчиваю я её фразу.

Некоторое время мы идём в молчании.

Мы и правда хотим сразиться с одним из порождений ночи, но цель должны выбрать такую, чтобы одолеть её и уцелеть. Подобные хтонические исчадия не по зубам ни нам, ни другим живым людям. Лучше всего подойдёт какой-нибудь сильный трупоед с сотней зубов.

Идём по лесу, пробиваемся сквозь низковисящие ветви и особо плотную паутину, цепляющуюся за одежду. Природа в этой части земель вся больная, покорёженная. Чем дальше мы уходим, тем отвратительнее становится окружающее: посюду гниль, под ногами чавкает, деревья высокие, но будто вывернутые наизнанку.

— Я ведь уже прощалась с жизнью, — внезапно произносит Светозара. — Там, в лесу у Новгорода. Как погоню безумца увидела, так всё.

— Не ты одна, — говорю. — Если бы не Перун, мы бы не спаслись.

— Жаль, подкова исчезла.

Когда мы рассказали девушке, каким образом сбежали, она очень хотела увидеть чудо-коня, который умеет скакать по небу. Но Вихробой исчез, как только доставил нас в Стародум. Большего от него ожидать и не стоило — он спас наши жизни. Этого достаточно.

Но у нас осталась карета безумца, или колымага, как он её называл.

Деревянная крытая повозка на четырёх колёсах. Стоит сесть на место кучера, как перед ней появляется шесть призрачных лошадей, бьющих копытами о землю. Летать она не умеет, зато мчит по дорогам быстро и мягко.

— В последний миг, когда я потеряла сознание, я думала о нашем селе.

— А я…

Когда я сражался, о селе я совсем не думал. Да и ни о чём другом тоже. Всё что меня интересовало — убийства… и удовольствие, которое я получаю в пылу битвы. Тот момент показал, что на самом деле скрыто у меня внутри: не жажда крови, но желание испытать себя на самом краю.

— Я думал только о том, чтобы не умереть совсем бесславно, — говорю.

— В тот последний миг я думала о тебе, — продолжает Светозара. — Ты ведь самый близкий человек, что у меня есть.

— У тебя же большая семья…

— Как бы да, но в последний миг она мне на ум не пришла.

— Понимаю, — вздыхаю. — Ты мне тоже — самый близкий человек.

Светозара берёт меня за руку, по-дружески, и легонько толкает плечом. Этот тёплый жест совсем не вяжется с мрачной обстановкой мёртвого леса.