Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Сожги эту херню! — кричу.

— Сейчас.

Девушка выпрямляется и смотрит на подошедшую тварь самым ненавидящим взглядом, на который только способна. Шерсть на чудище загорается, но это ещё не всё: огонь перекидывается на паутину, которая вспыхивает как сноп сена.

В мгновение ока весь окружающий лес превращается в бушующий костёр.

Паутина, прежде разбросанная на деревьях, загорается так ярко, что глаза режет. Теперь горит всё: лес, кабан, земля, моя собственная одежда. Внезапно тёмная прохладная ночь превращается в жаркий день, по крайней мере в том месте, где мы находимся. Чувствую, как кожу печёт, но это не самое страшное.

Кабан продолжает тянуть паутину и меня вместе с ней.

— Ещё! — кричу. — Ещё огня! Сожги его!

Но девушка меня не слышит: замерла, с ужасом глядя на происходящее. Я же отбиваюсь с отчаянием и рыком загнанного зверя, но всё тщетно. Какая бы тёмная сила ни пробуждала трупоедов из земли, она сделала их слишком крепкими. Тварь тянет меня к себе и я ничего не могу с этим поделать, только слегка замедлить.

— Светозара! — кричу. — Сожги её!

На короткий миг оборачиваюсь и вижу лицо девушки, внезапно повеселевшей. Она управляет огнём, и ей нравится, когда вокруг много огня. Он её гипнотизирует.

В последней попытке освободиться я стараюсь ударить кабано-паука прямо в морду, но ступня с чавкающим звуком проваливается прямо в пасть. И меня начинают есть: острые зубы впиваются в кожу, в кость, в мясо. Чудище пытается оттяпать мне лодыжку, оставить на её месте кровавый обрубок.

Стискиваю зубы, чтобы не закричать от боли. Ощущения такие, будто режут тупым ножом, кусочек за кусочком. Даже соображать трудно от вспышек, прокатывающихся по телу. Так и хочется оставить всё, сдаться на милость судьбы. Но я не сдаюсь, продолжаю бить тварь свободной ногой, но всё без результата. Мёртвое тело, поедающее меня, не чувствует боли так же, как я.

— Держись! — кричит Светозара.

Девушка пришла в себя, старается отогнать тварь. Бьёт её по голове, по спине, но даже удары ногами не имеют никакого результата. Кабано-паук продолжает меня есть, а со всех сторон подходят всё новые трупоеды.

Их уже два десятка, но пока не приближаются — горящие деревья отпугивают. В итоге они просто стоят и смотрят, как мою ногу перетирают зубы их собрата. Любуются тем, как я катаюсь по земле и стону от боли.

В самый последний момент, когда тьма уже почти застилает глаза, я наклоняюсь к кабано-пауку и прикладываю ладони к его голове.

— Сгори, — шепчу и призываю огонь.

Чувствую, как ко мне приходит сила!

Так приятно, будто я долгие годы жил глубоко под землёй, а теперь впервые выбрался на поверхность, и ощущаю солнечное тепло на коже. Будто глоток чистой освежающей воды после засухи. Будто я пробудился после долгого сна.

Это ни с чем не сравнится. Это лучшее, что я вообще ощущал. Только сейчас, получив силу, я понимаю, чего был лишён. Могущество, возможность сотворить что угодно. Любая гора по плечу. Обладая ею, ни одна проблема не кажется сложной и нерешимой.

— Сгори…

Огонь вырывается из ладоней и устремляется к голове кабано-паука. Проникает ему в голову, сквозь кости и кожу, прямо к его разложившимся мозгам. Я зажариваю эту тварь за несколько мгновений. Свариваю в собственном соку. Вся жидкость в его голове тут же превращается в кипяток, глаза высыхают, и пар поднимается в небо.

— Сгори!

Теперь огонь вырывается наружу, охватывает тварь целиком. В нос бьёт гарь от палёной шерсти и плоти.

Моя одежда превратилась в почерневшие лохмотья, повсюду пламя. Оранжевые языки поднимаются высоко в небо. И посреди всего этого стоим мы со Светозарой. Огонь нас не обжигает, только легонько щекочет, ласкает, облизывает. Теперь я вижу то же, что и девушка: это не просто большой огонь, это чистейшее разрушение. Первобытная сила, пожирающая всё на своём пути. Огонь — это ужас. Огонь — это самое красивое из всего, что я видел.

Судя по тому, что произошло, у меня сейчас самый конец третьей ступени. Точно такой же, как у Светозары. Она чуть-чуть поднялась в силе после того, как воспользовалась осколком, а я перескочил почти через две ступени и теперь точно так же могу поджигать предметы на расстоянии.

Сила пришла.

Она не хотела являться, когда я рисковал жизнью впустую, но пришла на зов, когда в ней на самом деле появилась нужда. Жизнь и смерть. Нельзя увеличить силу, ежедневно пуская искры, но можно повысить её, оказавшись на самом краю обрыва.

— Ты как? — спрашивает Светозара, помогая подняться.

— Лучше не бывает, — говорю.

Нога сломана: кость разделилась на две части и болтается на остатках мышц, которые кабано-паук не успел пережевать. Боль доставляет адскую, но это ничего — нужно лишь добраться до Стародума. Там меня и подлатают.

Добраться бы…

Тем временем мы стоим посреди горящего участка леса, со всех сторон отрезанные уродливыми чудищами. А я даже идти не могу: только стою на одной ноге, опираясь на Светозару.

— Веда, появись, пожалуйста…

«Не могу, — отвечает девушка-дух. — Ещё не рассвет».

— Блядство…

Знал бы я с самого начала, как устроена сила, построил бы план получше. Такой, чтобы и живым из лесу выбраться, и навыки поднять.

Но нет.

Всё приходится познавать самому, на практике.

Это именно та причина, по которой большинство людей остаются на первой ступени. Никто до конца не осознаёт, как работает сила, почему и к кому она приходит. Люди на фиолетовом, сером, чёрном уровнях понимают, но делиться этим с простолюдинами не желают. Всем кажется, что она растёт в опасных ситуациях, но одной только опасности недостаточно, как я успел сегодня убедиться. Нельзя с голыми руками переться на чудище и надеяться на «авось».

Люди вроде Светозары и Никодима находятся на третьей ступени, но это слишком мало, чтобы понимать, как приходит сила. Они сами получили её крохотными частичками за много лет, в разных ситуациях.

Для того, чтобы во всём разобраться, пришлось углубиться в дикий, непроходимый лес.

Загнать самого себя в ловушку.

Знание я получил, несомненно, ценное. Только оно не будет стоить ничего, если мы сейчас сгинем.

— Они приближаются, — замечает Светозара.

— Уж конечно! Огня они боятся, но и поесть тоже хотят.

Огонь отпугивает нечисть, когда она далеко. Трупоеды и различного рода чудища стараются держаться от пламени как можно дальше. Поэтому, завидев факел в ночи, обходят его кругом. Но если ты уже привлёк внимание твари, и она подошла близко, то огонь защищает совсем слабо.

— Изыйди! — кричу и делаю крестное знамение.

Несколько тварей напротив фыркают, отплёвываются, пятятся назад. Нечисть не любит кресты, но посреди леса, в их царстве, они не причиняют им столько боли, как у нас в селе.

— Изыйди! — повторяет мою фразу Светозара.

Правда, её слово не причиняет чудищам никакого вреда. Ещё бы: она же из волхвов, что только старых богов почитают. За всю свою жизнь она ни разу в церковь не пришла, вот и не работает у неё христианская сила.

— Что делаем? — спрашивает девушка.

— А что у нас остаётся?

— Не знаю…

— Зато я знаю.

Спрятаться мы не можем, убежать тоже — уж точно не на одной ноге. Всё, что мы сейчас можем — сразиться. Раз уж я теперь умею плеваться огнём, то я заплюю всех присутствующих тварей. Вот она — ситуация, ради который мы пришли в этот лес.

До прихода несметной армии кочевников осталось 274 дня.

Глава 9

Стою на одной ноге. Стону. Кряхчу. Превозмогаю адскую боль. Ступня на второй ноге почти отвалилась.

Но мне хорошо.

Впервые за всю свою жизнь я почувствовал, как энергия в груди находит выход. Всё это время я чувствовал рядом с сердцем силу, которая иногда заставляла просыпаться по ночам, раздирала изнутри. Теперь же я могу ею управлять и это приносит небывалое блаженство. Всё остальное меркнет по сравнению с возможностью сжечь всех, кто станет у меня на пути.