Слуга Государев. Тетралогия (СИ) - Старый Денис

– Справишься? – усмехнулся я. – Обещал я тебе – вот держи и распишись. Но учти, что другого шанса тебе жизнь может и не дать. Так что думай, как подходить к делу. А я оставлю тебе карты, где именно находится медь, а где и серебро… И я в доле… Это не спор, это данность.

Я пристально посмотрел в глаза Никите, изучая его реакцию.

– Ты будешь в доле на серебро али на медь… – с хитрым прищуром сказал Антуфьев. – Токмо Строгоновы… Там потребно мне охранение.

Вот ей‑богу, если бы я не знал из послезнания, что этот человек способен стать великим промышленником, то сейчас стал бы сильно сомневаться в его честности. Уж больно хитрый взгляд имел Никита Демидович.

– Всё ты правильно понял. Так что засылай рудознавцев, да с ними каких людей, чтобы хаты ставили. Казаков найми, кабы охрана была. Стрельцов пока дать не могу. Но придёт срок, и стрелецкий полк создадим там. Со Строгановыми не ссорься, государь вызвал их в Москву и предупредит обо всём, – наставлял я Антуфьева.

Через три дня уйти не получилось. Было принято решение, что в Туле мы всё‑таки немного подлечимся. Заболело уже немалое количество солдат из моего войска. И не только похмельем после возлияния за здоровье сына моего и жены.

Еще слава Богу, что это лишь только простудные заболевания, редко – что‑то более серьёзное. Нанятые мною четыре иноземных медика из Кукуйской Слободы уверяли меня, что ничего особо страшного не происходит, и что мы ещё везунчики, так как при такой погоде заболело лишь только три сотни человек. Вообще сомнения у меня относительно этих докторов. Но других просто не было. А костоправы, бывшие в моем полку – это про ранения в бою. А мне нужно комплексное лечение солдат и офицеров. И, как видно, я оказался прав.

Рассчитывал на то, что отболевшие люди приобретут какой‑то иммунитет, подкрепятся витаминами в Туле, той же квашенной коспустой, а потом нам предстояло идти ещё не менее, чем двадцать дней до Изюма. Ещё я сильно рассчитывал на то, что дожди всё‑таки когда‑нибудь закончатся.

Что же до Антуфьева и тех тридцать тысяч, которые он получал на строительство завода – я сильно рисковал. Риск был в том, что если у него ничего не получится, то именно мне по договорённости с Матвеевым придётся из своих средств постепенно, но возвращать деньги в государственную казну.

Уверен, что Матвеев даже хочет, чтобы у Никиты ничего не получилось. Ведь тогда, по логике боярина, и в этом он частично был прав, я становлюсь сильно обязанным и практически ухожу в подчинение Матвеева. Ведь даже если я продам своё поместье, мастерскую, усадьбу в Москве, то этого может не хватить на то, чтобы вернуть весь долг.

Но с другой стороны, и Никита Демидович не был нищим мастеровым. Если что‑то не удастся, то и он продаёт всё своё имущество и тем самым покрывает долг.

Ну а если всё получится… Ведь я предоставлял Никите все данные, которых не было ни у кого, кроме как у меня. Не придётся сотни квадратных километров Урала прочёсывать, чтобы находить серебро или золото, которого на Урале, может быть, и меньше, чем в том же Миассе, но тоже есть.

И очень надеялся, что русская промышленность уже в ближайшие пять лет начнёт преобразовываться и покажет существенный рост. Что нам не придётся переливать колокола в пушки, а будем даже с англичанами торговать железом и чугуном лет так на двадцать раньше, чем в иной истории.

А пока – впереди двадцать дней нервотрёпки, сложных переходов… Война.

От автора:

От авторов:

Вышел второй том Куратора

Попаданец в современность. Полковник ФСБ после смерти попал в тело студента и мстит предателям, торгующим государственными тайнами

✅ Большая скидка на первый том https://author.today/work/504558

Глава 16

Изюм.

10 апреля 1683 года

И всё‑таки какое же долгое дело – война. Вот возле Изюма, у Харькова, у Славянска, собралось большое войско. По меркам того, что может выставить на данный момент русская держава, войско было действительно огромным. И мы стоим, не движемся никуда. А земля уже и просохла.

С учётом кочевников, которые должны были вот‑вот прийти перед самым началом боевых действий, прежде всего, это калмыки и башкиры, ну и ногайцы моего тестя, то выходило как бы не девяносто тысяч. А к этому числу сколько обозников, иных слуг? Торговые люди подтянулись, ремесленники приехали даже из Киева. Знают, что где так много воинов, всегда найдется работа и для кузнеца и для кожевенника, даже для гончара.

Регион настолько ожил и стал многолюдным, что так и хотелось дать каждому по лопате и на десяток вёрст послать в разные стороны, определив по десятине земли. И после быть уверенным, чтобы половина Дикого Поля уже этой весной распахалась и засееялась

Да пока ещё нет повода задумываться о том, как пахать Дикое Поле. Вначале нужно хотя бы заключить серьёзный долговечный договор с татарами. Конечно, любой долговечный договор держится лишь только до того момента, пока одна сторона не станет сильнее, чтобы его нарушить. Но хотелось бы верить, что Россия становится на тот путь, когда она будет только крепнуть.

И даже здесь, южнее Изюма, земля была благодатная и мало где распаханная. Строить дома и селиться в неспокойных краях никто не хотел. Но иные вынуждены были, но боевитые сплошь и рядом, мало забитых крестьян. Так что и люди были… Вот посмотришь – вроде бы он крестьянин, а сабелька на боку имеется.

Есть за что нам воевать, есть чего добиваться. И если станет Россия прочно на Диком Поле и распашет эти земли, то уже лет через тридцать будем удивляться, как же случился такой демографический взрыв и откуда взялись ещё миллионы русских и не только русских людей.

Хотя… Только русских. Ведь будь ты хоть тунгусом, но если примешь культуру и веру русскую, то и русский. А разрез глаз, или цвет кожи… Вон Пушкин, потомок чернокожего, так такой русский был… всем русским русский.

У меня уже есть мысли, подкреплённые действиями, чтобы привлекать в Россию большее количество южнославянских народов. В прошлой истории только лишь ближе к середине XVIII века в Россию стали пребывать из Османской империи сербы, в меньшей степени хорваты, словенцы и другие. Не помню из истории, чтобы от них были какие‑то серьёзные беды. А вот то, что немало сербов впоследствии стали и русскими генералами, и в целом достойными людьми, служившими на благо России – это факт.

Так что я с собой притащил ещё и подмётные письма, листовки, которые хочу каким‑то образом доставить в Белград, да просто раскидать там. А слухи о том, что можно удрать и переселиться в Россию, обязательно потом разнесутся, как сарафанное радио.

И Россия получит не только верноподданных, но ещё и дополнительные силы, с которыми можно будет против тех же турок или татар воевать. Это если нам в эту военную кампанию хорошенько прижать Крым. А прижать нужно…

Но пока задача – начать боевые действия. Пока еще люди копытом бьют в ожидании, а кони потирают руки в нетерпении. Или наоборот…

– Господин головной воевода, нам пора воевать, – заявил я ещё до начала очередного Военного Совета.

Специально искал возможности, чтобы поговорить с Григорием Григорьевичем Ромодановским наедине, и чтобы мои слова не звучали неуместно.

– Да разумею я… Выждать потребно… – вполне резонно, но только с его, с воеводы, колокольни, считал Григорий Григорьевич.

Да я и сам бы так думал и выжидал, если бы только не проблема: войско наше не ведёт никаких боевых действий, а между тем уже имеет немало потерь. Санитарные, которые я считаю самыми позорными. Ведь их можно если не избежать, то сильно уменьшить. Как отмечают многие, ожидалось ещё больше болезней и смертей. И радуются, что вот так… Хотя не все мои рекомендации выполняются. Ну и у меня самые малые санитарные потери, но они есть.

– Я понимаю, что татары не ушли из Крыма, потому мы и ждём, когда они присоединятся к турецкому войску, что изготавливается на имперцев идти. Но если мы ещё два месяца будем стоять, то наше войско начнёт разлагаться, а болезней станет столько, что больше больных будет, чем здоровых, – сказал я.