Слуга Государев. Тетралогия (СИ) - Старый Денис

Да, у стремянных теперь у каждого по два пистолета. Так что они могут изрядно проредить противника даже ещё не подходя к нему. При этом были у них и доспехи, которые держали полёт степной стрелы, по крайней мере, в грудь.

Но первое боевое столкновение произошло. И в целом оно было в нашу пользу.

– Крепость сия мала и по силам нам, – высказался на Военном Совете Глебов.

– Артиллерия у нас слабая, – выразил я скепсис.

Я выбрал роль «адвоката дьявола». Чтобы не говорили офицеры, я критиковал. Не для того, чтобы запороть любую инициативу. Это был мозговой штурм, попытка найти правильное решение.

Пушек у нас было мало, двадцать две. Я не брал с собой громадины времен чуть ли не Ливонской битвы и взятия Казани. Шли же бить скорее степняков, а не крепости брать. Если бы иначе и мы замахивались на Азов, к примеру, то, да. Тут нам без больших калибров было бы не обойтись. Но вот Болы‑Сарай…

Нет, я еще не видел этой крепости. Мы от нее в дневном переходе. Только форсировали, перешли в брод, Северный Донец. И судя по всему не сильно и засветились. Разъездов ногаев, или крымцев не встречали. Так что можно было рассчитывать, что подойдем к крепостице быстро и неожиданно.

– Лестницы, кошки… – только так! – после долгих, ни к чему оригинальному не приведших, разговоров, говорил я. – Повинно отобрать казаков, солдат, кои добро лазят по канату. Вот с ними и брать крепость. А еще будем пробовать взорвать часть стены.

И все равно это было достаточно новаторское решение. Крепости в этом времени без артиллерии никто не берет. Тут процессы долгие. Или подкопом, или через долгие обстрелы из пушек. Мы же в Преображенском учили солдат лазить по канатам, быстро взбираться по лестницам, взаимодействовать в группах при штурме. Жаль, но далеко не все это умеют делать.

– В первой волне приступа идут одни старики! – сказал я и не был понят, пришлось поправиться: – Преображенские солдаты! Утром выход и быстрый переход до крепости.

Расскажи Богу свои планы, пусть посмеется! Утром нас ждали свои сюрпризы. Все же враг не спал, пусть и не показывался нам ранее.

Глава 18

Дикое Поле Крепость Болы‑Сарай.

20 апреля 1683 года.

– Ногайцы пришли! – сеял панику Еремей Акулов.

– И что? Наступают? – спрашивал я.

– Стоят в дневном конном переходе, – пожал плечами казацкий старшина.

– Что это меняет? – спросил я у казака, или даже скорее задал себе же вопрос.

Тот пожал плечами в недоумении.

– Так нагайцы жа, в дне перехода, – сконфузился старшина.

Я подумал. День перехода… Может хватить времени.

– Как лучше от степняков оборониться? – уже подсознательно, включая менторский голос, словно передо мной ученик спросил я.

Профессиональная деформация.

– Так в крепости и лепше иного обороняться от степняков, – растеряно отвечал Акулов.

У меня ученики более уверенные в своих ответах.

– Потому потребно нам быстро брать крепостицу и тогда уже ни степняки не страшны, никто, – сказал я.

Конечно, не все так просто. И уже скоро понадобится и порох и припасы, если только мы их не возьмем в Болы‑Сарае. И ногайцы могут перекрыть коммуникации, связь с засечной чертой. Может в этом замысел? И те ли это нагаи, которые должны были присоединиться ко мне? Тут ли мой тесть? Вопросы… Вопросы…

Но так или иначе, а с ногаями нужно будет решать. После того, как возьмем крепость. И это все очень странно, на самом деле. Логично было бы степнякам обрушиться на нас лавиной, да при поддержке гарнизона крепости. Что‑то тут не то. Но выяснять это буду позже. Пока нужно взять крепость.

Скоро бойцы находились на исходных позициях и ждали приказа. Нет, не должно было прозвучать ни каких‑то слов, или даже не должны были появиться условные знаки. Сигналом начать выдвижение станет выстрел из пушки. Словно бы как в Октябрьскую революцию прозвучал грохот орудия с крейсера Аврора.

Крепость Болы‑Сарай была небольшой, частью каменной, но с деревянной надстройкой сверху. Стены не высокие, не более десяти метров. Но для меня решающим были не определяет размеры, а то, что это всё‑таки крепость. И что внутри неё сейчас закрылись никак не меньше тысячи защитников, но их число вряд ли должно быть более четырех тысяч. Орудий было не менее двадцати.

Взять бы предварительно какого‑нибудь языка, вдумчиво его расспросить. Но никто нам на пути не попадался, кроме конных разъездов ногайцев.

– Начинайте! – решительно сказал я, когда и без того началось движение.

Никто не должен видеть, что у меня есть хоть какая‑то толика сомнения в том, что я делаю. Так что только вперед, только победа!

– Ба‑бах! – прозвучал первый выстрел из пушки.

Наш выстрел. Ночью часть полевых орудий удалось подвести на расстояние, с которого, если ещё немного больше увеличить заряд пороха, то небольшие ядра долетают до каменных деревянных стен крепости. И если камню было не так уж и «больно», то два ядра, попавшие в деревянную надстройку, немного, но подпортили настроение защитникам.

Рассчитывать на то, что эти снаряды смогут сколько‑нибудь существенно помочь предстоящему штурму, я не стал.

Мы отвлекали врага, чтобы иметь возможность подойти к нему с другой стороны. Нынче, в предрассветный час, когда первые лучи солнца сообщают о том, что день должен быть ясным и тёплым, я сдавал свой второй экзамен на профпригодность.

Первый был во время Стрелецкого бунта. Но сейчас иное, сейчас можно и нужно биться в полную силу, без оглядки и жалости. Перед нами те, кто столетиями убивал, грабил, угонял в рабство русских людей. И не раскаялись, не повинились, чтобы хотя бы

С северной стороны крепости, где я и находился, относительно основных сил по фронту, последовали ещё шесть выстрелов. А в это время на южной окраине Болы‑Сарая молчаливо, соблюдая, насколько это было возможным, быстро и решительно, слаженно, к укреплениям крепости должны были уже бежать воины.

Первыми, кто по плану взойдет на валы – это мои ученики, диверсанты, наиболее сильные и подготовленные бойцы, как я считал. И я очень рассчитывал, что им удастся выиграть минут десять, когда противник будет сосредоточен на севере крепости.

На юге же бойцы тащили большие деревянные настилы, двенадцатиметровые, если не больше, но такие, которых должно было хватить, чтобы перекрыть небольшой вал.

Это деревянная конструкция хоть и казалось устойчивой, не могла выдержать, например, одновременно десять стоящих или бегущих человек по ней. Но что‑то более массивное и прочное соорудить не получалось. Так что и выходило, что нужно как можно больше времени, чтобы дать шанс бойцам с южной стороны возможность тонкими ручейками, находясь на хлипком перекинутом через вал мостике, не более, чем впятером одновременно, накопить достаточно сил, чтобы начать взбираться на в стену.

– Начинайте ложный приступ! – приказал я. – Как и уговаривались, не спешить. Токмо когда с юга взойдут на стену следует действовать.

Сразу пять тысяч русских солдат и казаков выдвинулись вперёд. Они шли неспешно, ведь главная задача – это показать врагу намерения, но не ударяться в лоб об оборону крепости.

Я наблюдал в зрительную трубу за тем, как на северной части крепости становится всё больше защитников. И это явно турки, особо различимы были мундиры янычар. Но, судя по всему, их здесь немного, роты две, вряд ли больше.

А ведь при подходе к крепости никто не мог ответить определённо, что крепость эта не ногайская, хоть и находится в степи, где кочуют ногайцы, не ханская, а всё же турецкая. Хотя предполагалось, что турки имеют в своём распоряжении те рода войск, которые способны сражаться на крепостях. Иные степняки, им бы на конях воевать. И то не долго. Век таких воинов уходит безвозвратно.

Удивительно, как мало было сведений о противнике, о Крымском ханстве, с которым нам предстоит схлестнуться. Вопиюще мало. Следовало с прискорбием принять, что русская разведка работает из рук вон плохо. Её, можно сказать, почитай что и нет.