Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Как тебе это место? — спрашиваю.

Мы с Никодимом ходим вокруг Стародума и ищем подходящее место для будущего поля ржи.

— Я с тобой не разговариваю, — в сотый раз за день отвечает парень.

— Хорош уже дуться.

— Сколько хочу — столько и буду дуться. Не тебе решать.

Как мы со Светозарой и ожидали, Никодим очень разозлился, что мы не взяли его с собой в лес. Он всегда хочет быть с нами, куда бы мы ни отправились. Даже отговорки, что его сила в лесу никакой пользы бы нам не принесла, не оказывают на него влияния.

Тем более странно, что Никодим был на самой высокой ступени из нас всех. Он перешёл на зелёную, когда мы прокрались в Новгородский детинец и ходили по хоромам безумца, рядом с десятками черномасочников.

Светозара до вчерашнего дня была жёлтой, а я и вовсе красным.

Теперь мы все на одной ступени — на четвёртой из девяти. Парень за нас рад, конечно, но наш поход в лес без него всё равно воспринял как чистейшее предательство.

— Не дуйся, — поддерживает меня Неждан — Тимофей же не со зла тебя с собой не взял.

— Спасибо, — говорю. — Хоть кто-то на моей стороне.

— Кстати, раз уж мы заговорили о твоей силе, то врежь мне по морде как следует!

Неждану за всю его жизнь никто не причинил хотя бы чуть-чуть боли. Теперь он постоянно подходит ко мне и просит ударить то по голове, по спине, по груди. Он получает какое-то странное удовольствие от ощущения боли. С моей четвёртой ступенью я могу его ударить примерно с той же силой, как наступить на ногу. Но даже этого достаточно, чтобы он постоянно требовал двинуть его посильнее.

Прикосновения обычных людей парень чувствовать может, но удары уже нет.

Исполняю просьбу брата.

Впитываю его силу и со всего размаха бью кулаком в челюсть.

Ощущение такое, будто ударил по камню, даже кисть ныть начинает. Неждан же закатывает глаза от радости. До встречи с ним я даже не подозревал, что можно скучать по тому, что тебя никто не может побить. Когда тебе ни разу в жизни не наступали на ногу, то и это может показаться удовольствием.

— А теперь ты меня, — говорю.

— Нет, ты что? — возражает Неждан. — Я своего братана никогда не ударю.

— Я же не прошу со всей силы. Легонько, чтобы проверить как работает.

— Даже легонько не буду. Ты же мой старший, моя семья. Я тебя слишком уважаю, чтобы стукнуть даже в шутку.

— Давай я ему вмажу, — влезает Никодим и опускает кулак мне на макушку.

Этот слабый тычок я почувствовал, но лишь отдалённо. Четвёртая ступень позволяет быть чуть сильнее и чуть крепче, но этого недостаточно, чтобы стать таким же неуязвимым, как Неждан.

— Хочешь ещё? — спрашивает Никодим. — Я могу.

— Мы ведь со Светозарой уже сказали тебе. В следующий раз вы пойдёте с ней в лес без меня, а потом мы с тобой без неё. И всё будет честно.

— Ничего это не честно! И вообще, я с тобой не разговариваю.

— Ладно, — говорю. — А то место как тебе?

— Земля бедная, — после паузы отвечает парень, хотя уже сто один раз повторил, что не разговаривает со мной. — Не подойдёт.

Вскоре мы находим подходящий участок, где будет удобно сеять и собирать урожай. Очень близко к Стародуму, к тому же земля ровная, не придётся соху под горку таскать. Осталось только обработать это место… через несколько дней каждый человек здесь уработается в край.

— Да, — тянет Никодим. — Не завидую я тебе. Всё село жаловаться будет, что ты им новую работу даёшь. Признайся, ты же очень любишь мучить людей.

— Это да, — говорю. — Особенно тебя.

— Так и знал! Всё делаешь для того, чтобы с меня семь потов сошло. Нравится как я жалуюсь, да?

— Очень…

Хорошо, что Вещее — село ратной сотни. Если бы мы были обыкновенной деревней, то мой приказ о переносе поля поближе к крепости восприняли бы в штыки. Выполнили бы, но поливали бы дерьмом в каждом доме. Однако наше поселение основали воины, много поколений они же здесь и жили. Так что мой приказ восприняли хоть и без энтузиазма, но и без дополнительных вопросов.

Нужно — значит нужно.

Вот она. Железная дисциплина.

Да, пожалуются в процессе: никому не нравится упахиваться, когда и без того работы навалом. Но на этом всё ограничится. Наша ратная сотня прекрасно понимает, для чего это делается. По крайней мере я не прошу обрить всех девственниц, чтобы из волос верёвку сделать. Молодые девушки могут спать спокойно — никому не нужны их кудри.

Вскоре на будущем поле собираются первые мужики.

— Так, братан, скажи что делать, — Неждана распирает энергия. — Что пахать? Что садить? Хочешь, я за соху стану?

— Хочешь поработать?

— А то! Трудиться хочу. Будем с тобой закапывать еду, чтобы выросла новая еда. Как самые настоящие крестьяне, земледельцы.

— Ты вообще работал когда-нибудь?

Неждан пожимает плечами.

— Как-то раз бабуся одна попросила коровку убежавшую вернуть. Рядом с Рязанью было, как сейчас помню. Корова в лесу потерялась, но ничего живая. Так я её на руки взял и назад к бабке. Так что вот, работал, как видишь.

— Это не считается за работу.

— Очень даже считается, — возражается брат. — Меня попросили что-то сделать — и я сделал. Настоящая работа. И бабусю эту я тоже сделал.

— В каком смысле? Ты убил бабушку, которой вернул корову?

— О, нет конечно. Думаешь, я совсем поехавший? Это была добрейшая в мире бабуся, я бы никогда не поднял на неё руку. Я её просто трахнул.

— Ты… что?

Сначала мне показалось, что я не так услышал. Пришлось некоторое время молча хлопать глазами, прежде чем смысл сказанных слов дошёл до моего сознания. Не могу понять: это дурацкая шутка или человек безграничной силы вообще ни в чём не видит перед собой преград.

— Не хочу хвастаться, — продолжает Неждан. — Но из меня очень хороший любовник. Бабусе очень понравилось. И корове её тоже. Не знаю, кто из них был счастливее.

— Ты шутишь?

— А похоже, что я шучу?

— Даже не знаю, — говорю.

Судя по тому, что я узнал о брате за эти пару дней знакомства, у него очень-очень странное чувство юмора. Ни одно его утверждение нельзя воспринимать всерьёз. Но и вруном его не назовёшь. Скорее всего просто издевается — это он любит.

— Короче, скажи где рыть, — произносит брат. — Такую яму выкопаю, всем селом поместитесь!

— Никаких ям мы копать не будем, — говорю.

— Ладно, тогда давай соху, а ещё лучше сразу десять штук. Я сильнее любой коровы.

— Во-первых, соху тащит лошадь, а не корова. Во-вторых, пахать целину сохой нельзя — земля для этого слишком твёрдая. Первая вспашка идёт толстым куском дерева с железным наконечником. В третьих, пахать мы тут будем только через год.

— Да плевать, говори уже что делать.

— Ладно, ходи за мной и делай всё, что скажу.

Неждан послушно ходит по пятам и разминается, будто собирается намять кому-нибудь бока. Но реальность состоит в том, что труд по большей части скучен. Это однообразный, повторяющийся процесс. Здесь никому не надо рубить головы, тут тебя не проткнут копьём, и не попадёшь под град из стрел.

В работе он видит веселье только потому, что никогда в жизни не работал. Уверен, завтра он откажется приходить на это же самое место, предпочитая таскаться по селу и доставать дурацкими вопросами жителей Вещего.

Для выращивания нужной нам культуры недостаточно просто прийти на случайный луг, вспахать его и засеять: зерно просто-напросто не прорастёт. Земля должна быть подготовленной, к тому же плодородной. Это очень важно. К счастью, наши предки передали нам достаточно знаний по сельскому хозяйству. С древних времён и до нашего новейшего времени люди использовали землю, так что нам остаётся всего лишь следовать их бесценному опыту.

Сначала нужно найти участок леса: желательно лиственного… берёза, осина. Но с этим нет никаких проблем: Стародум со всех сторон окружён лесами. Выбирай — не хочу. Иногда можно взять и луг с кустарником, но это хуже.

Все деревья на участке вырубаем, оставляя пни. Валим десятки десятки и сотни деревьев. Такова суть всего земледелия: чтобы вырастить что-то, нужно сначала срубить на этом месте всё остальное. Превратить старые растения в питание для новых растений.