Стародум (СИ) - Дроздовский Алексей

— Волибор, — говорю, завидев здоровяка, направляющегося к нам. — Ты уже слышал, что произошло?

— Ага, — отвечает настороженно. — Поэтому и иду.

— Люди говорят, что Душана — та же самая, что и прежде. Что в ней не чувствуется никакой тьмы. Такое чувство, будто только мне одному она кажется пугающей и отталкивающей. Проверь её своей силой, а?

— Сейчас…

Волибор умеет чувствовать силу других людей и сам, частично, защищён от неё. Например, если человек может вызвать струю кипятка из ладони, Волибор узнает об этом за несколько саженей. Всех других людей она ошпарит, а с него стечёт, как с гуся вода. Вот такой у нас человек живёт: и волшебством не ранить, и мечом тоже.

Мужчина уходит, а я стою поодаль и смотрю, как он разговаривает с Душаной. И не просто разговаривают, а смеются, пихают друг друга по-дружески. Вспоминают какие-то старые времена.

— С ней всё в порядке, — произносит он, возвратившись.

— Точно?

— Самая живая, какой только можно вообразить. Да и будь она чудищем — домовой бы её в дом не пустил. А она ходит и туда, и сюда.

— Ладно, спасибо. Наслаждайтесь весельем, а я в дом.

Иду спать, поскольку чувствую, как сильно вымотался за последние пару дней. Двое суток на ногах, успел подраться с чудищем и побегать по лесу. Устал как физически, так и морально.

Просыпаюсь посреди ночи.

Душана сидит на моей постели, только два глаза сияют в ночи. Молча, как истукан.

— Ты что? — спрашиваю.

— Люблю тебя, — отвечает женщина. — Вот, пришла на сыночка своего посмотреть. Спи, не тревожься.

— С тобой всё в порядке?

— Как никогда, Тимофей. Как никогда.

— Ладно.

Опускаю голову обратно на кровать, однако спать совсем не хочется. Продолжаю лежать, глядя в темноту. Только едва тихое сопение мамы раздаётся в тишине. Не уверен, что я вообще когда-нибудь смогу заснуть в этом доме, зная, что вот так проснусь однажды и увижу её, глядящей на меня.

Мне кажется, или за весь сегодняшний день она ни разу не моргнула?

До появления крепости Стародум из земли остался 41 день.

Глава 10

На подходе к селу на воеводу напала тварь, которую он даже не видел.

Сражаться пришлось в полной темноте, но он победил.

Задушил чудище голыми руками.

С самого утра я встаю пораньше и иду к колодцу набрать воды.

Темно, холодно, роса на траве. Чувствую себя мешком картошки, который палками отходили. Не помню, когда мне в последний раз удавалось нормально поспать. Душана почти всю ночь сидела на моей кровати и даже не шевелилась. Я же лежал на боку и сопел, притворяясь спящим.

Солнце едва выглянуло из-за горизонта, почти всё село ещё дремлет, однако на месте я встречаю Светозару. Девушка выглядит бодрой и полной сил. Вот бы мне её энергию: она всегда носится по селу независимо от того, сколько спала и позавтракала ли. Волхвы, что с них взять? Пламя внутри, пламя снаружи.

— Так и знала, что встречу тебя здесь, — произносит. — Ты вчера был сам не свой.

— Не удивительно. Утром я встретил девушку, которую теперь считаю любовью всей моей жизни, а днём произошло событие, которое заставило меня забыть о ней.

— Ты что, совсем не спал?

— Чуть-чуть удалось, самую малость. Я так устал этой ночью, ты не представляешь! Мама сидела на моей кровати и говорила, как любит меня.

— Ничего себе! Бедняга какой!

— Вот-вот.

— Как ты себя чувствуешь? По поводу её возвращения?

Наклоняюсь поближе к девушке, чтобы никто нас не услышал, хотя сейчас поблизости ни одного любопытного уха. Даже не знаю, кого я опасаюсь.

— Тебе Душана не показалась какой-то… странной? — спрашиваю.

— В каком смысле?

— Ну например, что она ни разу не моргнула?

— Не… моргала вроде бы… Или нет? Я не помню. Обычно я не обращаю внимание на такие вещи. Я вчера поговорила с Душаной — совершенно нормальная, весёлая женщина. Не умертвие.

— Это да, умертвие не уцелело бы после целого ведра святой воды.

— Так почему ты такой подозрительный?

— Сам не понимаю, — вздыхаю. — Чувствую что-то, а понять не могу.

— Вчера половина Вещего поговорила с твоей мамой и никто ничего не заметил. Все говорят, что она такой и была, до того как умерла. Тебе нужно радоваться, а не тревожиться. Если бы поп не запретил, я бы твоего отца на коленях умоляла бабушку мою вернуть.

— Знаю.

У Светозары умерла любимая бабушка когда-то. Таков ход вещей: житие у нас тяжкое, все кого-то теряют. Но повезло только мне. Только у меня вернулся покойный родственник. И не в виде разложившегося трупа на гнилых ногах, а вполне живой, умный, весёлый.

— Только ты у нас такой смурной, — пожимает плечами Светозара. — Детишки все у Душаны на коленях посидели, никто не испугался. Только старшее поколение крестилось на входе — вот и всё.

— Да, — говорю. — Похоже у нас в селе случилось очень редкое чудо.

— Я хочу, чтобы ты вернулся домой и нормально поспал. Не хочу видеть тебя таким.

— Ладно, попробую.

Набираю два ведра воды и коромыслом несу их в дом. Должно быть, во мне разбередилась природная подозрительность, желание найти подвох на пустом месте. Возможно, и правда случилось обыкновенное чудо и не стоит искать в этом что-то плохое.

Всё-таки батя двадцать лет людей с животными лечил. И не просто болезни убирал, а пальцы отращивал, даже целую конечность однажды.

Есть у нас один старичок: ногу потерял ещё до моего рождения. Всю жизнь бедолага ходил с костылём, научился одной ногой обходиться. Несколько раз к Федоту подходил в разные года с просьбой новую ногу отрастить. Первые три раза папаня не справился, а на четвёртый в обморок упал, но часть тела вернул. Сам видел, как это произошло: обрубок стал увеличиваться в размерах, удлиняться, словно его кто-то изнутри надувает. А потом сменился нормальной ногой, разве что слегка розовой и мягкой, поскольку она ещё не привыкла к нашей грубой работе.

Уже тогда я удивился: это не взять два куска плоти и срастить их, это создать что-то новое из ничего.

Так и сейчас. Душана после пятнадцати лет в могиле лишилась кожи, мяса, глаз, языка… ну и остального, что есть у человека. Но всё это вернулось усилиями Федота — вот насколько он стал силён.

Похоже, беспокоиться и правда не о чем.

До самого вечера я тружусь в поле, перекапываю землю. Обрабатываю почву перед посадкой новой ржи. От нашей семьи я занимаюсь этим один, поскольку Федот с Душаной поддались внезапному романтическому порыву и отправились гулять по окрестностям, вспоминая значимые для них места. Папаня аж светится от счастья. Глядя на него, мне и самому становится тепло.

Настроение поднимается.

Работаю навеселе.

Даже хорошо, что Душана вернулась. У остальных семей в нашем селе по три-четыре ребёнка, а ещё есть бабушки, дедушки, многие живут вместе. В таких домах шум и гомон, там не соскучишься. А мы с батей много лет жили вдвоём, что слегка одиноко, особенно для него. Теперь у Федота снова есть жена и он может жить так же, как когда-то. Если мои родители счастливы, то и я.

— Что делаешь? — спрашивает Веда, паря над правым плечом.

— Ты о чём?

— Странные движения у тебя. Сначала землю перекапываешь, а потом замираешь и глазами вокруг дёргаешь.

— А, это старая привычка. Почти всю жизнь так делаю — силу ищу.

— Может, у тебя её нет.

— У всех людей есть сила, просто нужно её найти, — говорю. — Я чувствую её в груди, но не знаю, как именно она выглядит. Костёр на расстоянии зажечь не могу, как Светозара, сквозь твёрдые предметы не вижу, как Никодим. Да и людей лечить не могу. Что уж я только не перепробовал: и кипятком плеваться, и внешний облик менять, и вторую пару рук отращивать — ничего.

— А другие люди почему нашли?

— Что бы ни грохнулось в лесах, это умеет чувствовать людей и знает, чего они больше всего хотят. Христианские священники получили силу воду освящать, да нечисть отпугивать. Почитатели старых богов — силами природы управлять, как Светозара. В общем, сила не просто так появляется. Она от человека зависит.