Патриот. Смута. Том 3 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Но сейчас некогда было. Иных дел невпроворот.

С каждым часом мужики все сильнее нервничали. Вооруженные преимущественно копьями, они сидели за щитами, переглядывались, вздыхали. Сто пятьдесят человек. Примерно по одному на метр. Тонкая линия, если так задуматься для строевого боя, жиденькая. Среди них примерно один на пятерых новобранцев имел аркебузу. Кое-кому выдали луки вдобавок к копьям. Стрелять, конечно, умели они очень плохо, особенно из огнестрела. Но, суть была не в качестве этих выстрелов, а в факте их наличия.

Суть нашего «городка» в том, чтобы выманить на себя удар татарской конницы. Яков и Тренко говорили, что не будет Кан-Темир бить по нам. Качали головами. Утверждали, что удар придется на холм. Но я был непреклонен. Может и думает мурза бить по холму, обходить через лес справа, но мы-то на что? Заманим его.

Хотел я сыграть на его ярости и желании быстрого успеха. На неопытности примкнувших отрядов и командиров. Ведь придут сюда от Джанибека Герайя самые ретивые и молодые. С одной стороны шустрые, с иной плохо управляемые, с третьей… ненадежные и нестойкие. Расчет такой.

Но, и в центре, конечно, мы приготовили для крымчаков сюрприз. И справа, в лесу, много интересного.

Стояли мы, скрывались за щитами, ждали.

Перед нами было примерно метров пятьдесят перекопанного пространства. Кое-где надолбы кособокие, для вида. А еще каждый метр — лунка, прикрытая дерном, а в ней кол — небольшой, но острый. Эдакие защитные от быстрой конной атаки сооружения. Чтобы ноги лошади себе поломали, а мы удрать успели.

Позади наших позиций пространство открытое, где-то метров триста — тоже в надолбах и ямах. Только не сразу, чтобы враг, прошедший первую линию, скорость набрать мог. Чуть подальше, больше и протяженнее. И с отмеченными вешками просеками, чтобы мы — пехота, могли бегом убраться ко второй линии обороны. Рассеяться, укрыться.

А там уже и стрельцы скрываются, и тюфяки заряжены картечью, и в леске сокрыт подарочек основной, что смерть Кан-Темиру принесет. Основной ударный кулак.

Ждали в тишине. Кто-то молился, кто-то ворчал. Но разговоров особо не слышно. Не до них сейчас. Страшно всем им было, это чувствовалось.

Вечерело.

И вот когда солнце начало заходить, закатываться на другой стороне Дона, освещая его воды алым, на горизонте с юга появился враг. Много. Настоящая орда.

Долго же я тебя ждал, мурза Кан-Темир!

Я поднялся. Высунулся из-за массивного, наклонного щита, упертого в рубленые колья.

Видно, что нестройными рядами движется на нас татарская конница. Люди тоже вставали, отряхивались, занимали места. Вчерашние холопы и крестьяне кряхтели, кашляли, скрывали свой страх как могли. Смотрел на них и видел его в глазах. Руки дергались, суетливо, покрепче сжимали древки копий, ища в них защиту. Те, кто со стрелковым оружием, отобранные, самые тренированные и адекватные, стали готовить свои пищали и луки.

Я поудобнее поставил аркебузу, проверил пистолет на поясе.

Все в порядке.

Ефим в кольчуге, застывший рядом, глянул на меня, насупился. Накинул на голову мисюрку. Я тоже, первый раз с момента, как попал в это время, решил, что пора. Ерихонка пошла в дело. Обзор, конечно, она ухудшала сильно, и слышалось в ней хуже, но от шальной стрелы, а то и скользящего удара сабли спасет. В отличие от шапки.

Это не вылазка! Настоящая битва. Здесь случайностей в несколько раз больше.

Вышел за щиты, двинулся к Дону так, чтобы мой поход виден был со стороны надвигающихся татар.

— Бойцы! Молодцы! Сегодня, здесь и сейчас решается многое! — Кричал я, идя широким шагом. Саблю поднял, ловил свет заходящего солнца на клинок. — Будут ли земли русские! Будут ли ваши жены и дети! Будут ли города наши! Села наши! Дома наши! Стоять! Или! Сожжены этими гадами будут!

Указал в сторону татар.

В этот миг над полем боя со стороны холма раздался протяжный звук. Рог трубил, призывая к битве. С башни войска видны давно, отмерял часовой, когда людей к обороне готовить нужно. Выжидал. Значит, стал центральный отряд крымчаков готовиться к штурму высоты. Группировался на просеке.

Я продолжил громко. Развернулся от Дона к холму, двинулся вспять:

— Или остановим мы их здесь! Обратно повернем гадов! Не убоимся мы! Ведь! Бог с нами!

— С нами бог! — Разнеслось нестройное за импровизированной крепостной стеной, собранной из заготовленных Жуком плотов. Щиты вышли плотными. Ядра и пули, конечно, их пробивали бы, но вот стрелы… А огнестрела у татар точно нет. Может, у сына хана при всей его нелюбви к пороховому оружию какой-то специальный отряд имелся. Но от авангарда такого я точно не ждал.

— Помолимся, братья! — Голос Серафима был протяжный, звучный. Шел из глубины. — Да не убоимся мы ворога! Да будут руки наши твердыми! А глаза острыми! И бить мы будем его, как предки наши бивали. Бог с нами! Братья!

— Ура! — Разнеслось уже более воодушевленное за стеной щитов.

Дальше святой отец завел «Отче наш». Посошная рать вторила ему, слово в слово, крестилась, кланялась.

Я, пройдя еще немного, посветил своей персоной. Вроде бы татары меня должны приметить.

Расстояние сокращалось.

Вернулся за центральный щит скорым шагом.

Вглядывался в горизонт. Татары приближались. Выделялось мне видимых два отряда. Один шел прямо на нас, второй уходил чуть дальше от Дона, забирал на восток. Там, где они шли, начиналось как раз несколько стариц. Самая крупная, подпитываемая небольшим родничком, брала начало прямо у подножия холма. Местность местами все более заболочена. Единым фронтом идти у Кан-Темира не получится.

На это тоже был расчет. Усложнение единого управления войском. Компенсирует то, что я тоже не могу сидеть в центре и слать везде гонцов. У меня людей столько нет. Поэтому — все приказы розданы заранее. Тактика проработана, атаманы и сотники уже сами по месту думать будут.

Мурза мог иметь преимущество в управлении, но местность лишала его этого.

Мы так специально сооружали укрепления, чтобы коннице пришлось разделиться. По центру, скорее всего, и для обхода нас с восточной стороны татарам придется спешиваться. Густой лес и холм не тот ландшафт, который можно преодолевать в конном строю, да и вообще в седле. Потеряют они свое преимущество. А вот на нашем направлении, куда мурза уж точно не хочет лезть — благодать, просека. Нужно только преодолеть накопанные укрепления, сломить щиты и пронестись в тыл к переправе.

Лакомое направление удара. Самое быстрое и простое.

Но ты, Кровавый меч знаешь, что просто в бою не бывает. Ты уже обламывал зубы о польские хоругви четыре года назад. Опыт у тебя имеется.

А вот у твоих иных военачальников?

Какой соблазн! Если так случится, что удастся прорваться через просеку, через установленные нами щиты, то все защитники попадут в кольцо или хотя бы полукольцо. Будут вынуждены отходить, прятаться в лесу. Татарам не нужно нас всех убить.

Уверен, Кан-Темир так не думает, он хочет моей головы.

А вот прибившиеся к нему люди из стана Джанибека Герайя мыслят иначе. Прорваться, уйти на север. А русские? Да плевать на них. Следом пойдет основное войско, ему они не смогут противостоять никак.

Сам же мурза хочет побить нас всех, но это не основная цель армии. Главное — выйти к переправе и убрать угрозу. Оттеснить, обескровить, рассеять.

Внезапно, прерывая мои размышления, из поросшего лесом холма, слева от наших позиций вырвался всадник. За ним следовал второй. Понеслись они, ошалелые в сторону наступающих татарских сотен.

Пантелей молодец, все четко сделал. Сейчас к нам двинет.

Но если атаман Борис, по словам служилого человека, его сопровождавшего в степь добрался до рядов татарского войска, был схвачен разъездом, то этих двоих постигла неудача. Я видел, как передовой отряд понесся навстречу этим двоим. Взметнулись стрелы, и люди, привязанные к седлам, склонились пронзенные. Скакуны их вставали на дыбы, бились от боли. Дальше, те, кто подъехал первыми пустили в ход сабли.