Патриот. Смута. Том 3 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

— Вперед. — Скрипя зубами, процедил он. — Вперед!

Глава 12

Бой у прибрежной просеки шел вяло. Неспешно.

Обагренные лучами заходящего солнца татарские отряды осыпали наши укрепления стрелами. После первых двух пристрелочных залпов в дело пошли подожженные. Вначале их было мало, но с каждым новым залпом все больше и больше.

Несколько небольших отрядов степняков спешились, разожгли костерки и пускали стрелы, запаливая от них.

Мы из-за щитов отвечали редкими выстрелами. Гремели неспешные, одиночные бабахи аркебуз и тоже пускали единичные стрелы. Преимущество противника в дальнем бое выглядело колоссальным. Но из-за того, что мы были прикрыты щитами, а они только подошли и били из поля, потери компенсировались.

По-хорошему Кан-Темиру нужно было остановиться против нас. Начать тоже копать, строить контрвалы. Ночью делать вылазки, пытаться взять хитростью. Но. Как я и думал — ему важно было время. Он не мог позволить себе даже суток на осаду. Не здесь и не сейчас. Решительный удар и наскок, выбивание защитников переправы с позиций — вот что ему было нужно. Показать и своим людям и примкнувшим беям, что он достоин повелевать ими. Утереть нос сыну хана. Заставить его идти не домой, в Крым к умирающему приемному отцу, а подчиниться воле большинства. Повести войска к Москве.

А там уже…

В письмах, что я читал, складывался вполне ясный план перехода власти в татарском стане.

Что до нас, то все тоже двигалось неторопливо. Вооруженные копьями мужики — основной, подчиненный мне контингент, просто сидели за щитами, скрывались, тряслись, терпели. Просто побежать было нельзя. Татары разгадают нашу хитрость, не полезут в бой, не станут догонять. Двинутся неспешно, может, вышлют передовые отряды разведки. А это не то, что мне нужно.

Важно выманить их всей массой.

Стрел с огнем летело все больше.

Наша стена начала дымиться в нескольких местах. Нужно было показать противодействие. Без этого вся ситуация с защитой выглядела бы слишком картонной и показушной.

— Ведра! — Заорал я. — Живо к реке!

Несколько мужиков, определенных в пожарную команду, рванулось к заболоченному, покрытому камышом берегу. Там, еще пару дней назад по моему приказу был вырыт приямок, копящий воду как раз для тушения.

— Чего не идут-то! — Сквозь зубы прошипел Ефим.

Молодой, горячий, рвался в драку. Казалось, и не был он ранен всего несколько дней назад. Но, это только вид, конечно же, в полную силу сражаться он не сможет. Поставил я его рядом с собой, чтобы сберечь. Где-то еще он мог начать геройствовать, а здесь, у меня — не прорвется.

— Не верят. — Проговорил спокойно. — И я бы на их месте не верил. Но мы их заставим.

Руки мои тем временем перезаряжали аркебузу. Дело очень небыстрое. Да я особо и не торопился. Вскрыл отмеренный заряд на берендейке, засыпал в ствол, загнал пулю, придавил пыжом. Шомполом все это утрамбовал для большой точности и дальности выстрела. Можно, конечно, и без этого. Когда вокруг кипит бой. Садануть прикладом о землю, и пуля кое-как встанет на место. Вопрос жизни и смерти — работаешь, как приходится. Но… Ситуация сейчас не требовала скорости. Делал все по науке. Вернул шомпол на место, вскинул оружие, сыпанул на полку из рожка еще пороха.

Прицелился, фитиль опустил.

Бабах.

Попал или нет, меня не очень интересовало. Нужно в первую очередь оценить ситуацию, не готовится ли татарами наконец-то прорыв. Всмотрелся, отступил обратно за щит. Нет. Они все также посылали в нас стрелы без особого ущерба живой силе. Щиты разгорались, пара достаточно удаленных от воды вот-вотдолжны хорошо заняться.

Медленно! Времени же у тебя, мурза, почти нет, лагерь не ставишь, солнце заходит.

Когда же? Что же ты Кан-Темир никак не решишься с основным ударом на холм. Долго собираешься или… Мои полковые казаки уж очень ретиво дали тебе отпор и твои татары сдулись еще на подходе? Нет, не может быть. Моих там две сотни, а ты привел туда лучших. Уверен чуть ли не всю свою самую верную и надежную тысячу. Может, в первые ряды поставил прибившихся, перебежавших из лагеря Джанибека Герайя беев. Тех, что так жадны до добычи, и хотят прорваться на север. Тогда да, тогда понимаю. Им то как раз мои парни надают по первое число, но начнут отходить. Все же врагов больше. И тогда…

Бросишь ли ты в прорыв свою элиту? Должен!

Минуты текли медленно. Суета за щитами усиливалась. Дым поднимался все плотнее и выше. Сбивать пламя под непрестанным градом стрел мои мужики не рисковали. Раненых и так было уже несколько. Меньше десятка, но это первые потери. Будь здесь казаки или боярские дети, такого не случилось бы. Они дали бы четкий огненный отпор и татары ни в жизнь бы не пошли на то, куда я так активно затягивал их неуверенностью действий.

Слева, чуть ближе к холму, два щита вот-вот займутся как настоящие костры.

Уже скоро. Еще немного подождать и можно.

Во взглядах людей, моих подчиненных, все больше вопросов. «Когда же мы уберемся от этого ужаса?». «Когда воевода?», «Пора бежать?». Но, пора еще не было. Слишком рано, слишком. Мы еще не втянули татар в бой, не дали им ложную надежду на победу.

Надо постоять еще.

Вновь перезарядил мушкет, грохнул, свалил кого-то с коня на той стороне боя. Уставился. Никаких изменений и тут…

Бабах!

Инстинктивно отпрянул, вжался в щит. Следом еще раз, два, пять громких взрывов. Южная сторона холма полыхнула, вверх взметнулись языки пламени, видные даже с нашей поверхности. Клубы дыма поднялись еще выше.

Наконец-то!

Мои люди дернулись. Кто-то в панике даже истошно заорал, завертел головой, уставился туда, где начался настоящий ад. Никто из посошной рати не знал, что это. Никто не был в курсе, да и зачем им. А это сработала моя первая ловушка на подступах к острогу. Значит, татары прошли, прорвали первую линию обороны. Такую же ложную, как я держал здесь.

Отступая, полковые казаки подожгли фитили спрятанных на рубеже бочонков с порохом. Шли секунды, степняки поднимались, двигались дальше вперед. Они заняли часть холма, где были наши позиции, лезли вперед и…

Прямо в их рядах произошло несколько взрывов.

Заряды были небольшими, установлены так, чтобы нанести максимальный урон и напугать. Прикапывали их в корнях деревьев, ветви их перед боем облили маслом, вокруг специально сложенные вязанки, тоже облили. Все это сейчас, после оглушительного взрыва, разлетелось в стороны, разгоралось и поджигало подлесок.

Вот сейчас, сейчас!

Я всматривался в татарские ряды, по которым прошла волна паники.

Стрелы перестали лететь, лошади храпели, некоторые вставали на дыбы. Началась сумятица. Все всматривались на восток, через старицу Дона.

Мои люди вокруг тоже кричали что-то друг другу, переглядывались, не понимая, что творится. Серафим громогласно начал увещевать людей стоять, молился громко, сам перезаряжал аркебузу. Я все это слышал, но высматривал самое главное.

Начнется ли изменение в их порядках.

И вот! Дрогнули! Смешались! Засуетились!

Они поняли, поверили в то, что там у холма их сотоварищи потерпели неудачу. Они напуганы, отброшены, сожжены коварством русского воеводы. А здесь же, все легко и просто! Какие-то неказистые щиты, защищаемые оборванцами!

Улыбка появилась на моем лице.

Сейчас вы, решившие, что исход боя зависит только от вас, двинетесь вперед. Понесетесь на слабые, почти незащищенные укрепления, проломите их. Снесете, разметаете, овеете себя славой…

Так думаете вы, но…

Начнется второй этап моего плана.

Действительно конница менялась местами. Лучники чуть отошли назад. Те, что пускали в нас огненные стрелы, также влезали обратно на своих скакунов. Готовились.

Строй стрелков сменился другим, с копьями и саблями на изготовку. Такие же оборванцы, как и противостоящие нам до этого. Без железа, без плотных тегиляев, но готовые силой конного удара прорвать нашу хлипкую оборону, рвануться к переправе.