Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим

Я задумался. Инвестировать лично или порекомендовать клиентам?

После некоторых размышлений решил сделать и то, и другое. Часть собственных средств вложу через Адамса, используя маржинальную торговку, а для Милнера подготовлю рекомендацию включить ATT в его портфель.

После обеда, вооружившись данными из библиотеки компании, я направился к телефонной будке в холле здания. Номер Адамса я помнил наизусть.

— «Адамс и Сыновья», добрый день, — раздался в трубке голос помощника брокера.

— Добрый день. Мне нужно поговорить с мистером Джозефом Адамсом. Это Эдвард Уайт.

Через несколько секунд в трубке раздался знакомый голос старого брокера:

— Мистер Уайт, рад слышать вас. Чем могу помочь?

— Мистер Адамс, хочу сделать дополнительную инвестицию. American Telephone and Telegraph, сколько смогу приобрести на маржинальный счет.

— На маржинальный счет? — в голосе Адамса послышалось беспокойство. — Вы уверены, что хотите использовать заемные средства?

— Абсолютно, — твердо ответил я. — Обычная практика, не так ли? Десять процентов собственных средств, девяносто процентов заемных?

— Да, такая практика широко распространена, — согласился Адамс с легким вздохом. — Но я лично считаю ее рискованной, особенно для такого консервативного инвестора, каким вы себя до сих пор проявляли.

Ирония ситуации не ускользнула от меня. Я, зная о приближающемся крахе, в значительной степени вызванном именно чрезмерной маржинальной торговлей, сам собирался использовать этот инструмент. Но я также знал, что у меня еще есть как минимум год, прежде чем рынок начнет разворачиваться.

— В этом случае я готов пойти на риск, — сказал я. — У меня есть веские основания полагать, что в ближайшие недели ATT продемонстрирует значительный рост.

— Что ж, это ваше решение, — старый брокер смирился. — У вас около тысячи долларов свободных средств на счете. С учетом текущей цены ATT в 179 долларов и маржинальных требований, вы можете приобрести примерно 50 акций.

— Прекрасно, — это было именно то, что я рассчитывал услышать. — Разместите ордер сегодня же.

— Будет исполнено, мистер Уайт, — голос Адамса оставался профессионально нейтральным, хотя я чувствовал его неодобрение. — Желаю вам удачи. С маржинальными сделками она определенно не помешает.

После разговора с Адамсом я вернулся к своему столу и начал работать над анализом для Милнера. К моему портфелю инвестиционных рекомендаций я добавил ATT, обосновав выбор лидирующими позициями компании в телекоммуникационном секторе, стабильными дивидендами и, очень осторожно, намеком на перспективы развития их подразделения Western Electric в связи с расширением рынка звукового кино.

День подходил к концу, когда Харрисон снова вызвал меня к себе.

— Как продвигается работа с материалами для Милнера? — спросил он без предисловий.

— Практически завершена, сэр, — я положил на его стол папку с анализом. — Основываясь на его инвестиционном профиле, я предлагаю комбинацию из стабильных промышленных компаний с устойчивыми дивидендами и нескольких более перспективных предприятий с потенциалом роста.

Харрисон бегло просмотрел мои рекомендации, задержавшись на разделе про ATT.

— Вижу, вы делаете акцент на потенциале Western Electric в киноиндустрии, — заметил он. — Интересный ракурс. Большинство аналитиков рассматривают ATT исключительно как телефонную компанию.

— Диверсификация бизнеса — одна из сильных сторон ATT, сэр, — спокойно ответил я. — Их подразделение Western Electric находится в уникальной позиции для получения выгоды от перехода киноиндустрии на звуковые технологии.

Харрисон внимательно посмотрел на меня:

— На чем основаны ваши выводы, Стерлинг?

Ключевой момент. Я не мог сказать, что подслушал разговор коллег. И точно не мог упомянуть о знаниях из будущего.

— На анализе патентной активности компании и изучении тенденций киноиндустрии, сэр, — ответил я. — В библиотеке компании есть отраслевые отчеты по развлекательному сектору. После успеха «Певца джаза» крупнейшие киностудии ускоряют переход на звуковые фильмы, а Western Electric владеет ключевыми патентами на соответствующее оборудование.

Харрисон выглядел впечатленным:

— Хорошая работа, Стерлинг. Большинство наших аналитиков ограничиваются финансовыми отчетами, не углубляясь в такие взаимосвязи между разными отраслями.

— Я верю в комплексный подход, сэр, — я позволил себе легкую улыбку. — Иногда наиболее ценная информация скрывается на пересечении различных секторов экономики.

— Действительно, — Харрисон закрыл папку. — Что ж, я одобряю ваши рекомендации. Представите их Милнеру лично в среду. И, Стерлинг…

— Да, сэр?

— Если ваш прогноз по ATT окажется верным, это станет еще одним пунктом в вашу пользу. В фирме высоко ценят аналитиков, способных видеть то, что ускользает от других.

Когда я вышел из кабинета Харрисона, на губах играла легкая улыбка. ATT станет моим первым серьезным успехом в глазах фирмы и клиентов.

Рабочий день подходил к концу, я задержался в библиотеке компании. Большинство сотрудников уже разошлись.

Кто в спикизи пропустить стаканчик, кто домой к семье. Только несколько младших клерков еще корпели над бухгалтерскими книгами в дальнем углу, да уборщица начала обход, методично опустошая плевательницы и вытряхивая пепельницы.

Воспользовавшись редким моментом тишины и уединения, я разложил перед собой подшивки финансовых отчетов за последние шесть месяцев и начал их методично сопоставлять.

То, что я увидел, подтвердило мои худшие опасения. Признаки надвигающейся катастрофы были повсюду, но никто их не замечал. Или не хотел замечать.

Объем маржинальных займов достиг невероятных восьми с половиной миллиардов долларов, увеличившись на сорок процентов всего за год. На каждый доллар реальных денег на бирже крутилось девять долларов заемных. Та же ловушка, в которую я сам только что добровольно вступил с ATT.

Я перевернул страницу статистического бюллетеня Федерального резервного банка. За последний квартал запасы готовой продукции выросли на двенадцать процентов, в то время как розничные продажи увеличились лишь на четыре процента. Классический признак перепроизводства.

— Здравствуйте, мистер… Стерлинг, верно? — раздался негромкий голос.

Я поднял взгляд. Передо мной стоял пожилой джентльмен, чье лицо казалось смутно знакомым.

— Да, Уильям Стерлинг, — я встал, протягивая руку. — А вы…

— Александр Норрис, — он крепко пожал мою руку. — Экономический советник мистера Харрисона. Мы не были представлены, но я наблюдал за вашим стремительным восхождением в фирме.

Норрис! Конечно. Его имя я встречал в документах.

Бывший профессор экономики Принстона, один из немногих, кто пытался предупредить о рисках перегрева экономики. В 1929-м его уволят именно за эти предупреждения.

— Рад познакомиться, профессор Норрис, — ответил я, намеренно используя его академический титул.

Он улыбнулся:

— Давно меня так не называли. Что изучаете с таким усердием в столь поздний час?Ф

— Пытаюсь увидеть общую картину, — я жестом указал на разложенные отчеты. — Слишком часто мы фокусируемся на отдельных секторах, теряя из виду взаимосвязи.

Норрис внимательно посмотрел на мои документы, и его взгляд остановился на графике объема маржинальных займов.

— Интересный выбор данных для анализа, — заметил он с неожиданной остротой в голосе. — Большинство ваших коллег предпочитают изучать графики роста.

— Рост не может быть бесконечным, — ответил я просто. — Как и деревья, рынки не растут до небес.

Старик замер, затем медленно опустился в кресло напротив меня.

— А вы необычный молодой человек, мистер Стерлинг, — сказал он тихо. — Могу я спросить, что вы видите в этих цифрах?

Мгновение я колебался. Передо мной сидел человек, который мог бы стать союзником.

Один из немногих экономистов, предвидевших крах. Но раскрыть слишком много, слишком рано опасно.