Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

И это помогло царю окончательно справиться с сомнениями. Тем более после победы в Маньчжурии он привык и даже полюбил чувствовать себя сильным.

— Что ж, тогда… Пусть будет, но нужно тогда кое-что дополнить с нашей стороны и прикрыть тылы. А еще… — Николай сам, столкнувшись с проблемами, порой мог остановиться на полпути и поэтому особенно не любил эту черту в других людях. — Если Макаров решил сыграть в английского лорда, взвалившего на себя бремя белого человека, то пусть несет за это ответственность. На месте. Дела, раз начав, нужно доводить до конца.

Глава 11

Сижу, читаю очередную телеграмму. В зеркале напротив отражаются всклокоченные волосы и красные глаза с лопнувшими сосудами. Бросил туда взгляд и невольно вспомнил, как когда-то удивился, узнав все причины, почему это случается. Спазмы и расширение мелких сосудов, от чего те становятся более хрупкими, ну и скачки давления — тут все понятно. Но, как оказалось, самая частая причина — это то, что при недосыпе мы реже моргаем. Слизистая пересыхает, сосуды раздражаются, и вуаля.

Тряхнул головой, возвращаясь к работе. Но кто бы еще вчера сказал, что все закончится именно так? Царь лишил меня армии. Я ответил, попросив всего две вещи. Оставить 2-ю Сибирскую на выросшего в ней офицера и довести до конца дело с Америкой. Неожиданно Мелехова утвердили совсем без проблем. Еще неожиданнее: у меня спросили, почему я собираюсь бросить начатое мной же дело.

Собственно, так и выяснилось, что, несмотря на недовольство и наказание, отдыхать меня никто не отпустит. И только тогда, уже глубокой ночью, я осознал, что мне, выходит, дали самый настоящий карт-бланш на будущую операцию. Я помнил, каким был Николай в моей истории, и в глубине души никогда не верил, что он может решиться на что-то подобное. Но, как оказалось, царь, проигравший войну и выигравший ее же — это два совершенно разных человека.

Мало того, что Николай не приказал все остановить, он же не побоялся и сам нас поддержать. Личные приказы полетели по самым разным ведомствам, и многие товары, которые иначе нам бы как частным лицам пришлось собирать месяцами, оказались найдены по щелчку пальцев. Запасы угля хорошего качества, топливо и составы, чтобы его довезти, походные печки для хлеба, запасы снарядов и патронов.

И да, вовлечение царской семьи в свою очередь привлекало к нашей подготовке больше внимания, но в то же время оно давало возможность выступить всеми силами еще летом. Сроки, о которых раньше нельзя было и мечтать.

— Значит, меня повышают и ставят на армию? — уже который раз переспросил Мелехов. Ну, не мог он поверить ни в очередное звание, ни особенно в мой уход.

— Ставят.

— А вы… Туда?

— Туда.

— И наполнение экспедиционного корпуса поменяете?

— Если уж сам отправлюсь на дело, то да, сдерживаться на буду.

Мы замолчали на какое-то время, а я задумался об еще одном очень важном изменении. Что я планировал раньше? Мы поможем сацумцам: корпус добровольцев, техника прошлой войны, ставка на умение ее использовать и полученный в Маньчжурии опыт. По идее, этого должно было хватить, чтобы закрепиться и продержаться достаточно долго, чтобы Штаты осознали, что небольшой сосед гораздо менее опасен, чем отставание от других великих держав.

Я бы в это время доводил до ума механизированные корпуса, насыщая их новыми «Громобоями» и готовясь к Великой войне, ну и продолжал расширять Инкоу. Теперь же, учитывая мое личное участие, действительно не было никакого смысла сдерживаться. Инкоу продолжит расти, как и планировали раньше, но вот корпус… Он получит все самое лучшее, все самое современное. Людей с учетом поддержки от Николая тоже можно будет взять чуть больше. Не два русских корпуса, конечно, но один усиленный точно должен поместиться.

— А офицеры? Вы заберете всех, кто вызовется? — Мелехов озвучил еще один свой страх. — А то ведь с вами как бы вообще все не уехали.

— Буду брать всех, кто захочет, но только по штату нового корпуса, — успокоил я Павла Анастасовича. — Так что кого-то потеряете, но… Точно не всех.

Взять того же Славского. С его умением обучать и подтягивать новых броневых командиров он бы мне очень пригодился, но в то же время его таланты будут полезнее для России именно здесь. А на месте мне и Буденного с Врангелем хватит. По той же причине я не буду забирать Ванновского или Кованько: пусть растят новые поколения разведчиков и воздухоплавателей. Городова тоже придется оставить на вышке в Инкоу, а вот Чернова прихвачу. Мои штабисты — буду рассчитывать хотя бы на Лосьева и Брюммера, им давно пора пробовать себя не только за картами, но и в полях…

Я прокручивал в памяти одного человека за другим. Штаты корпуса нового поколения становились все четче, а потом я дошел до медицины и сразу вспомнил Татьяну. Проклятье. А я ведь думал в один момент, что это она меня сдала. Но нет: Николай упомянул, что это дело рук японцев, а значит…

Татьяна успела на ночной поезд, как и хотела. Под утро доехала до Ляояна и тут неожиданно застряла. Пришли какие-то срочные изменения в потоке грузов, и вокзал встал, пытаясь подстроиться под новые приказы. В итоге поезд подали только к обеду, отправление назначили на 4 дня. Девушка лично проследила, как ее чемоданы со всеми записями по Маньчжурии положили и закрепили в багажном вагоне. На мгновение мелькнула мысль, как же много она тут пережила, как же много сделала, а теперь… Не бежит ли она просто от первой же сложности?

— Как думаешь, а я не испугалась? — тихо спросила Татьяна у своей подруги Тамары по пути в вагон-ресторан. С дорогой и погрузкой они пропустили обед и теперь спешили наверстать, а то приученный к графику организм княжны уже начинал бунтовать.

— Испугалась? Ты? — Тамара фыркнула так громко, что тут же поспешила прикрыться платком. — Я тебя в крови с ног до головы видела! Мне кажется, ты даже слова такого — «страх» — знать не должна.

— Княжна Хилкова, вы так хорошо сегодня выглядите, — какой-то штабной офицер увидел подругу Татьяны и широко ей заулыбался. Потом заметил саму Гагарину, и улыбка исчезла без следа: вместо нее на лбу выступила испарина, спина выпрямилась, словно на смотре, а рука метнулась к фуражке. — Прошу прощения, что помешал.

Офицер поспешил испариться, как будто его и не было. Девушки несколько секунд молча смотрели ему вслед, а потом дружно захихикали. Тамару всегда веселило, как военные относятся к ее подруге, а сама Татьяна невольно задумалась, а что будет в Санкт-Петербурге… Вроде бы она вернется туда домой, к своим, но в то же время — не стали ли ей ближе люди именно здесь? Ее врачи, сестры. Не это ли видит каждый день Вячеслав Григорьевич? Может быть, он не настолько и не прав.

— Хватит морщиться! — Тамара заметила нахмуренные брови и попыталась поднять Татьяне настроение как в детстве, вскинув кулак и напев детское. — Мы идем кушать, мы идем кушать. Кто идет кушать? Мы идем кушать!

Татьяна снова не удержалась от улыбки.

В вагоне-ресторане, просмотрев обычное меню и так ничего и не выбрав, девушка просто попросила пожарить ей мясо над углями. Рецепт от Макарова. Кажется, Вячеслав Григорьевич сам не знал об этом, но его способ, которым он порой баловал гостей по воскресеньям, отличался от того, как делали похожие блюда в Тифлисе или Баку. А люди подхватили. И вот теперь половина армии и вовсе считает это фирменным маньчжурским блюдом. Шашлычок по-китайски. Татьяна снова улыбнулась.

В этот самый момент от соседнего столика долетело знакомое имя.

— Макаров… Мелехов…

Девушка прислушалась.

— Отстранили от командования. Личная телеграмма от царя, — тонкий гнусавый голос ударил по ушам.

— Самого Макарова? — удивился его сосед.

— Говорят, он какую-то авантюру задумал, царю стало известно, и он навел порядок. Но ничего, Степан Сергеевич тоже хороший командир. Не пропадем.

— Пока войны нет, так, возможно, даже и лучше будет. Кто-то тоже уйдет вслед за Макаровым, места освободятся, и многие получат долгожданные повышения.