Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Ай… — они одолели примерно половину пути, когда Карлос на что-то напоролся. — Тут какая-то железная проволока с колючками.

— Ползи под ней, — посоветовал Панчо.

— Снизу не пролезть, а сверху… Тут бы набросить чего.

Пока они суетились, передавая одежду, среди русских позиций их успели заметить, а потом вспыхнул огромный яркий фонарь, бьющий прямо по глазам. Панчо замер, словно пойманный светом факела койот, но мозг после десятка лет постоянной борьбы за жизнь работал даже сейчас.

— Назад! — рявкнул Панчо, догадавшись, что будет дальше.

И они почти успели. Рванули во все стороны как раз в тот момент, когда русский стрелок ударил прямо по толпе из пулемета. Трое рухнули сразу. Еще трое завыли от боли. Взять русский орешек оказалось совсем не просто. Панчо с Франсиско даже поспорили, не стоит ли им просто поджечь всю нефть и уйти. Но в итоге босса получилось убедить, что нужно попытаться еще раз.

Теперь, зная уловки про проволоку, фонари и пулемет, Панчо готовился действовать немного по-другому. Его люди разобрали несколько домов на бревна и доски, чтобы быстро проходить препятствия, нашли целую гору темных пончо, чтобы лучше скрываться в темноте, а еще… На этот раз они пойдут не с двух, а со всех сторон. Даже если их заметят, русских и японцев все равно просто слишком мало, чтобы отбиться. А погибшие… Кровопийцы землевладельцы и заводчики сами обесценили жизнь простых людей настолько, что им стало совсем не страшно рискнуть ей ради чего-то стоящего.

И вот снова ночь, снова луна.

Они шли тонкой цепочкой, словно настоящие солдаты. Позади лежали десять лучших стрелков — как только пулемет выдаст себя, они ответят уже по нему. Жизнь ничего не стоит. Панчо настраивал себя на бой. Ползти, ползти… Где-то справа что-то грохотнуло: как оказалось, эти трусы укрылись еще и минами, но волну бойцов было уже не остановить. Даже если бы кто-то захотел это сделать, не было у них столько командиров, чтобы передать подобный приказ каждой из групп.

Поэтому и самому Панчо не оставалось ничего другого, кроме как вскочить на ноги и, уняв бешено колотящееся сердце, рвануть вперед изо всех сил. Рядом под ногами Карлоса что-то рвануло, но кроме него почти никого не зацепило. Еще один взрыв, и на это раз рухнуло сразу четверо. Еще и еще… Из трех десятков бандолерос с Панчо осталось только восемь человек, но они добежали до врага, и бывший обычный мексиканский крестьянин с ходу разрядил в поднявшуюся перед ним фигуру сразу два пистолета.

Глава 12

По реке звуки выстрелов могут разлететься на десятки километров. На море все по-другому: ветер, шум волн и прибоя заглушают даже треск пулеметов, который за 2–3 километра уже начинает теряться. Но есть время, когда это не так. Пара коротких ночных часов. Небольшая грань, когда теплый воздух над холодной водой лежит словно перина, по которой звуки могут пролететь и в несколько раз дальше.

Только благодаря этому природному чуду дежурный мичман сумел расслышать треск выстрелов, прилетевший с еще невидимой земли. Ну а дальше было уже личное решение поручика Огинского. Прикинув причины, из-за которых рядом с Энсенадой могла возникнуть перестрелка, он приказал разгонять двигатели и спешить к берегу на всех парах. В итоге за следующие двадцать минут они сожгли часовую норму угля, но зато успели добраться до порта со скромным деревянным причалом. Почти вовремя.

В свете медленно поднимающегося из-за горизонта солнца в нос шибали запахи пороха, крови и горелого дерева. А среди пожарища внешней застройки последние русские и японские солдаты отбегали к подножию башни связи. Выстрел… Откуда-то сверху пытался работать снайпер, но укрытий на башне не было, и ответный огонь не давал ему разгуляться.

— У нападающих только пистолеты и холодное оружие, и как они только смогли до наших добраться? — удивился Сото Мусаси, японский капитан, командующий приданными отряду японскими частями.

Пользуясь тем, что их пока не заметили, он старался развернуть нормально хотя бы одну роту. Самому Огинскому хотелось наплевать на условности и поскорее броситься спасать своих, но… Три недели в море — это три недели в море. Они смогли избежать эпидемий, обезвоживания и мышечной атрофии, но люди просто устали. Качка, отсутствие нормального сна, постоянная тошнота. Полноценно действовать могла всего лишь треть экипажа, а всем остальным не помешало бы время на восстановление.

И капитан Мусаси сейчас не тормозил, а просто делал все, чтобы сохранить как можно больше жизней своих солдат. Ну, и заодно он давал время переодеться и подготовиться к бою штурмовикам поручика Кунаева. Вот как раз его рыжая башка мелькнула среди японцев, взмах кулака — можно начинать. И тут же ударила первая из вытащенных на своем горбу пушек.

Мексиканские бандиты только сейчас осознали, что в их игру включился кто-то еще. Первая реакция — броситься на нового врага, и они даже попытались. Вот только стоило им в клочьях опадающего тумана разглядеть свежие сотни японских солдат — а потом новый залп, теперь уже из двух пушек, к которым поспешили присоединились пулеметы с винтовками — и матерые мексиканские бандолерос не выдержали и развернулись. Вот только кто же их отпустит.

— Снайперам! Огонь по тем, кто отходит. Бить по конечностям, мне нужна будет информация, кто их сюда направил!

Двадцать минут бешеной морской гонки, еще столько же на выгрузку и подготовку, а сам бой занял чуть больше минуты. И это было правильно. Огинский дождался, пока последние очаги сопротивления будут подавлены, а потом приказал взять под свой контроль весь город. Этого не планировалось изначально, но поручик прекрасно понимал, что только так он сможет обезопасить себя от нового нападения. А с местными они еще договорятся. С кем-то добрым словом, с кем-то деньгами, а кому-то хватит и пули в лоб.

Когда с опасностями было покончено, вперед были отправлены фельдшеры и носильщики. Приданные отряду доктора в свою очередь разворачивали операционные шатры, проверяли инструменты и готовились к неизбежными операциям. Сначала свои, потом чужие — все как обычно, словно и не заканчивалась недавняя война. Только былые враги теперь стояли рядом плечом к плечу. Но если враг честный и сильный, то почему бы и нет.

Сам же Огинский пошел искать Гумилева и обнаружил его с первой эвакуационной командой, которой тот лично передавал раненых. Как оказалось, его люди до последнего вытаскивали своих, у всех уже была остановлена кровь, и шансы на то, что многих удастся спасти, разом стали гораздо выше.

— Николай Степанович, доложите, что произошло, — Огинский остановил Гумилева. Теперь его участие в судьбе своих людей было уже не важно, а вот поручику нужно было как можно быстрее разобраться в обстановке.

— Нападение. Были конфликты с местными.

— Кто?

— Мэр Альварес. Он специально вывел из города полицию, якобы для помощи в охране шоу с быками на ранчо Тия Хуана. Это к северу от нас, почти на границе рядом с Сан-Диего.

— Вы готовились к нападению? И кто старший из вашего прикрытия?

— Поручик Седов, — ответил на второй вопрос Гумилев. — Он погиб, так что я, наверно, сам все расскажу.

— Тогда… Вы готовились? — Огинский повторил свой вопрос.

— Да, в округе были замечены две банды, в каждой не больше двадцати человек. Но Альварес каким-то образом заманил сюда бандолерос Вильи. Это одна из крупнейших банд на севере Мексики, да и в целом по всей стране. У них почти три сотни своих сабель, а при необходимости могут набрать желающих и до тысячи. Мы просто оказались не готовы к такому количеству врагов.

— Поясните, — Огинский старался держать эмоции в узде.

Хотелось накричать на Гумилева, который чуть не дал обычным оборванцам поставить под удар всю их операцию, но… Во-первых, не совсем он, а погибший поручик. А во-вторых, и тот не факт, что виноват: иногда лучше не спешить вешать на кого-то всех собак, а сначала во всем разобраться.