Тем временем я, пройдя по тылу атакующей доспешной конницы, махнул рукой перезаряжающимся стрелкам. Они еще не были готовы, нужно ждать, но не долго. Поторопил их.
Приметил среди прочих Григория, возящегося с пистолетом, направил скакуна к нему.
Бой превращался в избиение, нужно было действовать дальше по плану. Собрать людей, вести их против основных сил. Эти, что либо бегут, либо жмутся к камышам — уже не бойцы. Но, вряд ли здесь сам мурза. Кровавый меч штурмует холм. Можно голову дать на отсечение.
И мне нужно туда.
* * *
Левый берег Дона. Сразу за первой линией горящих русских укреплений
Багатур, Гирей Дивеев поднялся на стременах.
Его трясло. От злости, непонимания, накатывающего волнами ужаса.
Совсем недавно он испытывал невероятную радость и воодушевление от осознания того, что вверенные ему и столь плохо сплоченные друг с другом отряды прорвали хлипкую оборону. Они все, наплевав на приказы мурзы, двинулись в бой. Показали себя отлично.
Первыми ударили те, кто так жаждал ближнего боя и славы. Русские, казалось, дрогнули. Они бежали от своих укреплений. Неслись прочь, не ведая, что так их ждет только смерть. Словно испуганный скакун, бегущий из-под защиты человека, когда на них нападает волк.
Но…
Смотря на то, что происходит от разрушенных и дымящихся щитов, Багатур приходит в ужас.
Татарская конница, понеся незначительные потери на переходе через подступы к щитам, прогнала врага. Авангард, спешившись, растащил проходы. Отряды, овеянные славой и впечатленные успехом, втянулись туда. Считанные мгновения ушли на то, чтобы построиться хоть как-то. Ведь им не противостоял враг. Просто надо было догнать и убить беглецов!
Они понеслись вперед, горячие и жаждущие победы. Чувствующие ее вкус.
И тут случилось нечто ужасное.
Что, за спинами бьющейся в агонии мешаниной конских и людских тел он не знал. Не понимал, как так быстро все поменялось. Смотрел и не видел. Слышались выстрелы пушек. Аллах, как русские смогли их перевести сюда так быстро? Затем стройный мушкетный залп. И…
Идущие вперед неровными рядами татары смешались, запаниковали.
Ужас в душе Багатура рос от осознания того, что с фланга из леса, выдвинулась русская конница. Первая сотня всадников дали залп, потом еще один. С такого расстояния это нанесло ужасные потери, проредив всех тех, кто пытался отвернуть от боя и отступить.
А спустя мгновения через неплотный строй стрелков выдвинулись еще бойцы. Доспешные, в бронях, с пиками. Сотня, не меньше!
Паника авангарда дополнилась смятением от внезапной атаки во фланг.
Багатур видел отсветы солнца на их доспехах, блеск пламени на остриях их копий. И сердце его замирало. Он понимал — это конец. Все, как тогда, четыре года назад.
Что он мог сделать?
Рядом были его тельники. Одиннадцать самых верных и преданных ему людей, которых он использовал как связных. Это были славные бойцы, лично отобранные им.
Багатур повернулся к самому молодому из них.
— Скачи к мурзе, скажи, что… — Он сам не узнал своего голоса. Безжизненный, пустой.
А что говорить? Сможем ли мы сдержать эту вроде бы малую, но столь смертоносную силу врага? Все повторялось. Что там, в битве у безымянного хутора, крылатая гусария малым числом вкатала их в грязь, что здесь…
Парень с ошалелым, ничего не понимающим взглядом, смотрел на своего господина.
— Скажи мурзе, что беи ударили через стену и полегли здесь все. — Он сжал эфес своей сабли. — Скачи и скажи ему, что русские зайдут с тыла. Быстрее!
Он кивнул и с хода погнал коня в галоп.
Сам же Гирей Дивеев переглянулся с оставшимися верными ему воинами. Мурза не простит ему такого поражения. Возможно, помилует, если он сам сделает все, что только в его силах.
Он толкнул коня ногами, выхватил саблю и двинул свой малый отряд во фланг начавшей наступать бронированной русской конной сотне.
— Алга! — Что есть силы выкрикнул он, пытаясь увлечь за собой отступающих, бегущих с поля боя, собрать хоть кого-то. Но, почти все, кто мчался мимо, обезумели от страха.
— Алга!
Глава 14
Какой-то отряд татар в этом кавардаке двинулся во фланг нашей бронированной коннице. Полководец и его свита? Скорее всего, так и есть. Пытается сделать хоть что-то. Выиграть положение.
Достойный поступок.
— Вперед! Братцы! — Закричал я, поднимаясь в стременах.
Аркебузы и пистолеты были перезаряжены, две полусотни вновь изготовились к бою. И мы двинулись в обход к щитам, что отделяли место этой бойни от того пространства, где татар ждало спасение. Нужно отсечь отступающих, схватить как можно больше, не дать уйти.
Стрельцы, что начали давить врага от второй линии наших укреплений, к тому времени успели выдать еще один залп. Их поддерживал отряд копейщиков во главе с Серафимом. Мужики, на удивление работали слаженно и отважно.
Тюфяки не перезаряжались, смысла в этом не было.
Оставшаяся посошная рать возвращалась. Они поняли, что происходит, и решили отыграться. Враг вместо грозной конной силы сейчас представлял теснимых к реке нашей доспешной конницей и выстрелами из аркебуз паникующих всадников.
Они группировались в отряды и вступали под руководство священника. Ощетинивались копьями, двигались неспешно, теснили и добивали павших врагов. Раненых ждала неприятная участь. Не распорядился я заранее, чтобы брали больше пленных.
Да и плевать.
Впереди еще центр и правый фланг — там будет кого крутить.
В ответ по наступающим ним летели стрелы. Но стрельба не была организованной. Их было слишком мало. Татары рвались назад и не думали активно сопротивляться. Страх от потерь сводил их с ума.
Слева небольшой татарский отряд, продирающийся через рвущихся наружу из этого мешка бегущих в панике степняков, двигался в нашу сторону. Точно командир. И что же он хочет, в чем смысл этого маневра? Умереть? Расстояние сокращалось, мы шли им навстречу. Их там… Я всмотрелся, ведя, за собой сотню, вооруженную карабинами.
Чуть больше десяти. Точно сказать сложно, через их отряд сейчас продираются, проносятся отступающие татарские группы, как-то на ходу самоорганизовавшиеся и бегущие. Покидающие поле боя.
Мы сближались. Сотня и десять.
Чудно, что татары, пришедшие сюда в большинстве, собравшие даже на этом направлении приличные силы, растеряли численное преимущество почти сразу. Чудно? Да нет. Я усмехнулся: это моя работа. Заслуга моих бойцов и грамотной тактики.
— За мной! Карабины к бою!
До ушей моих донесся татарский боевой клич — «Алга».
Неужели ты думаешь, что мы здесь в игрушки играем?
— Убить всех, кроме главаря. Передать по цепочке.
Расстояние здесь небольшое. Мы загнали их в малый мешок, расстреляли основные силы почти впритык, и сейчас между этим малым отрядом и ведомой мной сотней оставалось каких-то метров пятьдесят.
Оно сокращалось.
Татары наклонили копья, готовились идти в последний свой яростный удар. Даже луки не используют, что за фанатики?
Залп примерно тридцати аркебуз сложил их всех, кроме главаря.
Он несся один вперед, словно безумный, кричал что-то. Мои люди начали расходиться, чтобы не столкнуться с ним, не вступить в бой. Смысла не было. Я вскинул аркебузу. Биться с ним конными желания никакого.
Миг раздумий.
Есть ли у меня пара минут для боя один на один пешими? Нужно ли это?
Да! Я разрядил аркебузу в голову несущейся на меня лошади. Та, как шла, рухнула на подкошенных ногах, стала заваливаться набок. Всадник попытался соскочить, и это ему почти удалось. Невероятное умение и ловкость в седле спасли его от перелома позвоночника и кучи прочих травм. Он перекувырнулся, пролетел по земле пару раз, валялся в песке, хрипел. Но почти сразу начал подниматься.
