Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим

Сегодня в зале номер семнадцать должна завершиться самая громкая финансовая битва в истории американского правосудия. Дело «Соединенные Штаты против Continental Trust Corporation» привлекло внимание прессы, правительства и финансовых кругов всей страны.

Я поднимался по ступеням в сопровождении Самуэля Розенберга, моего адвоката, чей портфель из коричневой кожи был набит документами, доказывающими ущерб, нанесенный Continental Trust моему банку и лично мне. Позади нас шли О’Мэлли и Маккарти, они должны присутствовать как свидетели преступлений треста.

— Уильям, — сказал Розенберг, поправляя очки в золотой оправе, — судья Холден известен своей принципиальностью в вопросах монополий. Но Continental Trust наверняка постарается до последнего момента найти лазейки.

Я кивнул, держа в руках папку с финансовыми документами, которые должны подтвердить размер компенсации. Пока федеральные прокуроры готовили дело, я скрупулезно подсчитывал убытки: замороженные активы, потерянные клиенты, репутационный ущерб от клеветнической кампании в прессе.

Коридор третьего этажа уже заполнился журналистами, адвокатами и представителями финансовых компаний. Вспышки фотоаппаратов озаряли мрачные стены, а репортеры выкрикивали вопросы каждому, кто напоминал важную фигуру процесса.

— Мистер Стерлинг! — крикнул корреспондент «New York Herald». — Какую компенсацию вы ожидаете получить от Continental Trust?

Я остановился и повернулся к группе журналистов, понимая важность этого момента для общественного мнения:

— Джентльмены, — сказал я, стараясь говорить достаточно громко, чтобы меня услышали все, — речь идет не о моей личной выгоде. Continental Trust систематически разрушал американскую банковскую систему, и сегодня правосудие восторжествует.

Другой репортер, узкий молодой человек с блокнотом, выкрикнул:

— А правда ли, что федеральные власти конфискуют активы на четыреста миллионов долларов?

— Решение принимает суд, — ответил я дипломатично. — Но думаю, американский народ увидит, что никто не стоит выше закона, даже самые богатые банкиры.

Розенберг осторожно потянул меня за рукав:

— Уильям, пора заходить. Судья не любит опозданий.

Зал судебных заседаний оказался переполненным. Деревянные скамьи для публики были забиты представителями прессы, чиновниками различных ведомств и финансистами, чьи интересы так или иначе затрагивало это дело. Воздух был густым от табачного дыма и нервного напряжения.

За столом обвинения сидел Томас Макрейди, главный федеральный прокурор по антимонопольным делам. Его темно-синий костюм был безупречно отглажен, серебряные волосы аккуратно зачесаны назад, а перед ним лежали стопки документов, которые в течение последних недель собирали агенты ФБР, Секретной службы и Антимонопольного отдела.

Рядом с Макрейди расположился агент Харрис Айвс из Секретной службы, тот самый человек, который координировал операцию «Правосудие», одновременные аресты руководства Continental Trust в пятнадцати штатах.

За столом защиты сидел пожилой адвокат Чарльз Кравен из фирмы «Кравен, Шульте и Партнеры», одной из самых дорогих юридических контор Нью-Йорка. Рядом с ним устроился его помощник, молодой человек в дорогом костюме, который лихорадочно перелистывал документы, видимо, пытаясь найти последние возможности для защиты.

Но главных фигур процесса, Джеральда Восворта и Генри Форбса, в зале не было. Они находились в федеральной тюрьме на острове Риверс, ожидая отдельного судебного процесса по уголовным обвинениям.

Ровно в десять утра в зал вошел судья Эдвард Холден, высокий мужчина лет шестидесяти с проседью в волосах и стальным взглядом. Его мантия развевалась при ходьбе, а выражение лица не предвещало снисхождения к нарушителям закона.

— Встать! — провозгласил клерк суда. — Заседает Окружной суд Южного округа Нью-Йорка под председательством достопочтенного судьи Холдена!

Весь зал поднялся как один человек. Я почувствовал, что сердце бьется быстрее, сейчас должна решиться судьба финансовой империи, которая убила Элизабет и едва не уничтожила мой банк.

Судья Холден занял место за высокой кафедрой из темного дуба и внимательно осмотрел зал. Его взгляд задержался на столе обвинения, потом переместился к защите, затем к секции для публики, где сидел я.

— Прошу садиться, — сказал он низким, четким голосом. — Сегодня выносится решение по делу «Соединенные Штаты Америки против Continental Trust Corporation» по обвинениям в нарушении Антимонопольного акта Шермана, банковского законодательства и федерального валютного регулирования.

Клерк суда, седоватый мужчина в очках, встал и начал зачитывать формальную часть решения:

— Дело номер 2847−1930, обвиняемая сторона Continental Trust Corporation, штат Нью-Йорк. Обвинения предъявлены Антимонопольным отделом Министерства юстиции США и Федеральной торговой комиссией.

Я сжал руки в кулаки, стараясь сохранить спокойный вид. Розенберг рядом со мной делал пометки в блокноте, но я видел по его лицу, что он тоже нервничает.

Судья Холден взял в руки толстую папку с решением и начал читать:

— Изучив все представленные доказательства, заслушав показания свидетелей и ознакомившись с финансовыми документами, суд приходит к следующим выводам.

Его голос звучал в абсолютной тишине. Даже журналисты перестали шуршать блокнотами, ожидая ключевых слов.

— Первое. Continental Trust Corporation виновна в создании банковского картеля с целью монополизации финансового сектора, что прямо нарушает раздел второй Антимонопольного акта Шермана.

Макрейди едва заметно кивнул. Это обвинение влекло за собой самые серьезные санкции.

— Второе. Доказаны факты принуждения конкурентов к продаже активов путем экономического давления и скоординированных атак на их финансовое положение.

Я вспомнил те страшные дни, когда Continental Trust едва не разрушил Merchants Farmers Bank. Теперь правосудие признавало эти действия преступными.

— Третье. Установлены незаконные переводы капитала в европейские банки с целью укрытия от американского налогообложения на общую сумму тридцать семь миллионов долларов.

Адвокат Кравен попытался встать, но судья остановил его жестом:

— Мистер Кравен, оглашение еще не окончено.

— Четвертое, — продолжил Холден. — Суд признает доказанными факты подкупа федеральных банковских инспекторов и других государственных служащих.

Теперь пришел черед санкций. Я наклонился вперед, не желая пропустить ни слова.

— В связи с вышеизложенным, — судья говорил медленно и внятно, — суд выносит следующее решение. Continental Trust Corporation подлежит немедленной ликвидации как монополистическая организация. Все активы корпорации переходят в собственность Соединенных Штатов Америки и подлежат конфискации.

В зале раздался глухой гул. Журналисты начали что-то записывать, а адвокат Кравен побледнел как полотно.

— Общая сумма конфискованных активов, — продолжил судья, сверяясь с документами, — составляет четыреста два миллиона долларов США, включая недвижимость, ценные бумаги, банковские депозиты и золотые резервы.

Четыреста миллионов! Сумма превышала годовой бюджет некоторых штатов. Это полная победа.

Но судья Холден еще не закончил:

— Кроме того, суд рассматривает иски пострадавших сторон о возмещении ущерба. Merchants Farmers Bank, возглавляемый мистером Уильямом Стерлингом, подал иск о компенсации ущерба, нанесенного незаконными действиями Continental Trust.

Розенберг сжал мою руку, это был тот момент, ради которого мы боролись.

— Суд признает обоснованными требования Merchants Farmers Bank о возмещении прямого экономического ущерба, репутационных потерь и морального вреда. Размер компенсации составляет пятьдесят миллионов долларов США, которые должны быть выплачены из конфискованных активов Continental Trust.

Пятьдесят миллионов долларов! Эта сумма не только покрывала все мои потери, но и превращала меня в одного из самых состоятельных банкиров Америки. Вместе с моими сохраненными активами, мое состояние достигло двухсот пятидесяти миллионов долларов.