Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 (СИ) - Тарасов Ник

— Да, так и есть, — кивнул я. — Сейчас же колесо сняли, вот работа прекратилась.

Я указал рукой в сторону реки, где под толщей прозрачного льда угадывалось течение.

— Но с помощью пневмодвигателя, который ты помог сделать, сможем хоть сейчас снова запустить процесс распилки, — продолжил я. — Но пока, думаю, и этих хватит досок, а там дальше видно будет.

Кузнец при упоминании о пневмодвигателе аж встрепенулся, словно его кольнули шилом. Его глаза, до того внимательно изучавшие доски, теперь горели нетерпением и любопытством.

— Егор Андреевич, так давайте уже! — в его голосе слышалось плохо скрываемое возбуждение. — Покажете, что из этого пневма… пневмодвигателя получится у вас?

Он немного запнулся на непривычном слове, но это не умаляло его энтузиазма.

Я улыбнулся, глядя на его нетерпение.

— Успеется, — сказал я, похлопав его по плечу. — Пойдём дальше, покажу, что тут у нас ещё есть.

Савелий Кузьмич на секунду призадумался, шагая рядом со мной по утоптанной снежной тропинке, а потом тут же сказал, словно что-то вспомнив:

— Егор Андреевич, а вы же рассказывали, чтобы пневмодвигатель начал работать, ему нужен воздух… сжатый. Где и как вы его берёте?

— Ну, пойдём, покажу, — кивнул я, направляясь к мосту, перекинутому через Быстрянку.

Мы вышли на середину моста и остановились. Отсюда открывался вид на всю лесопилку.

Савелий Кузьмич внимательно смотрел на направляющие, проложенные вдоль настила моста — две параллельные доски, тянущиеся от одного берега к другому. Они были чуть присыпаны снегом, но всё равно заметны.

— Вот по ним, чтобы лучше катилась? — спросил Савелий Кузьмич, указывая на вагонетку и присаживаясь на корточки, проводя пальцем по направляющей.

— Да, всё так, — подтвердил я и слегка толкнул вагонетку.

Она легко пошла по направляющим, почти без усилий пересекая мост. Колёса тихо постукивали на стыках досок, и этот звук эхом разносился над замёрзшей рекой.

— Видишь, так груз довольно проще переправлять на другой берег, — пояснил я, наблюдая за движением вагонетки. — Уголь, доски, инструмент… Всё, что тяжело нести на себе.

Савелий Кузьмич кивнул, наблюдая за тем, как вагонетка достигла противоположного берега и остановилась. В его глазах читалось одобрение — мол, да, хорошо придумано.

Мы пошли дальше. Буквально через десяток шагов, где подо льдом работала турбина, в месте, где была площадка, кузнец оживился, услышав звук работы — ритмичное, размеренное сдавливание воздуха. Этот звук был похож на дыхание какого-то огромного существа, спрятанного в недрах постройки.

Но самих мехов за стенами не было видно. Над площадкой поднимался лёгкий пар — признак того, что механизм работал, несмотря на зимний холод.

Савелий Кузьмич указал на закрытую площадку, обшитую досками и укрытую от непогоды.

— А там что? — в его голосе звучало искреннее любопытство.

— Савелий Кузьмич, — я улыбнулся, видя его нетерпение, — там обновленное… как бы вам объяснить — не колесо, а турбина. Она от течения под водой работает и передает крутящий момент вверх. А дальше уже сам компрессор, о котором я вам рассказывал. Вот он как раз и сжимает воздух.

— Покажете? — с энтузиазмом и с горящими глазами спросил он, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения.

— Конечно, покажу, — кивнул я. — Только давай перейдём сначала на ту сторону. Кузницу свою покажем тебе.

При упоминании кузницы он заметно оживился. Для кузнеца его мастерская — это храм, место силы, и возможность увидеть, как устроена кузница в другом месте, была для него не менее интересной, чем все эти новомодные механизмы.

— Да, идёмте! — он энергично кивнул. — Интересно, что вы тут и как затеяли.

Он всё ещё смотрел на площадку, закрытую досками.

По дороге к кузнице, которая стояла на другом берегу быстрянки, он наконец нарушил молчание:

— А куда вы этот воздух потом подаёте? Ну, который сжимаете?

Вопрос был задан с таким искренним любопытством, что я невольно улыбнулся.

— Пойдём, вот как раз сейчас и покажу, — ответил я.

Когда мы приблизились к кузнице, из трубы уже вился дымок, говорящий о том, что внутри затоплена печь. Из приоткрытой двери доносился характерный запах раскалённого металла и угля.

— Семён уже как раз растопил печь, — заметил я, потирая озябшие руки.

Мы зашли в кузницу, и сразу же нас охватило благодатное тепло. После морозного воздуха казалось, что попали в настоящую баню. Лицо моментально обдало жаром.

Савелий Кузьмич оглянулся, внимательно осматривая помещение. Его опытный глаз моментально выхватывал каждую деталь — наковальню, молоты различных размеров, щипцы, развешанные по стенам, бадью с водой для закалки. Всё было на своих местах, как и положено в хорошей кузнице.

— Неплохая, — ответил он после осмотра, но в его голосе слышалось недоумение. — Только вот не пойму, что это за кузница, что без мехов?

Действительно, в помещении отсутствовали привычные кожаные мехи, которые обычно используются для раздувания огня в горне. Вместо них у печи был установлен странный агрегат с лопастями.

Я усмехнулся, видя его замешательство, и указал на вентилятор — круглое устройство с деревянными лопастями, установленное сбоку от горна.

— Вот смотри, Савелий Кузьмич, когда было водяное колесо установлено, сюда шёл второй вал, — я провёл рукой, показывая траекторию. — Который через вот эту вот систему…

Я указал на переходники — сложную систему шестерён и ремней, соединяющих основной вал с вентилятором.

— И крутили вот этот вентилятор, — показал я на него. — Мы им и как раз воздух нагнетали в горн.

Савелий Кузьмич подошёл ближе, разглядывая устройство с профессиональным интересом.

— Но сейчас вот пока кузница, чтоб не простаивала, и пока не сделали компрессор, вот сделали как временное явление, — продолжил я и показал ему на странное устройство в углу кузницы.

Это был велосипед, но не совсем обычный. Его рама была закреплена на деревянной платформе. От педалей шёл привод к вентилятору через систему ремней и шкивов.

— А ну, Митяй, покажи гостю, как работает.

Тот подбежал к велосипеду, уселся на седло и стал крутить ногами педали. Постепенно набирая скорость, он заставил вентилятор вращаться всё быстрее и быстрее.

Вентилятор заработал, и поток воздуха через воронку стал дуть в горн. Угли, до этого тлевшие, моментально разгорелись ярким пламенем, осветив кузницу оранжевым светом и отбросив тени на стены.

— Хитро придумано, — снова почесал затылок кузнец, обходя весь механизм.

Он осматривал устройство со всех сторон, приседал, чтобы взглянуть снизу, вставал на цыпочки, чтобы увидеть сверху.

Так посмотрел, сяк посмотрел, а потом как вывод сказал:

— Неплохо, но оно же тоже требует, чтоб отдельно человек сидел, крутил…

Я кивнул, признавая его правоту:

— Да, человеческий ресурс тут немаловажен.

Митяй, продолжавший крутить педали, уже начал тяжело дышать. По его лбу струился пот, а ноги двигались всё медленнее. Видно было, что долго так работать невозможно — слишком тяжёлая нагрузка даже для молодого крепкого парня.

— Но сейчас всё стало проще, — сказал я с улыбкой, предвкушая реакцию кузнеца.

Я подошёл к глиняной трубе, которая тянулась от стены кузницы к печи.

— Отдохни, Митяй, — бросил я ему, который с облегчением прекратил крутить педали и вытер лоб рукавом.

На трубе я открыл створку — небольшой металлический клапан, закреплённый на рычаге. Раздался свист выходящего воздуха.

И тут поток этого воздуха вырвался и пошёл прямо в печь. Там загудело, пламя усилилось, заполнив все пространство в горне, а у кузнеца глаза полезли на лоб от удивления. Жар от печи стал настолько сильным, что всем пришлось отступить на шаг назад.

— Это как, Егор Андреевич? — выдавил он из себя, не отрывая взгляда от горна.

— А вот оттуда, — я махнул рукой за спину, в сторону реки. — Вот с компрессора и гонит сюда воздух.