Последний Герой. Том 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Корюшкин потупил глаза, поёрзал на стуле.

— Ну, давайте выпьем, что ли… — пробормотал он. — Сейчас принесут салаты.

Я взял инициативу в свои руки. Ваня, судя по всему, был слишком растроган и слишком растерян. Поэтому девушкам я разлил по бокалам вино, а нам заказал по рюмке выдержанного коньяка.

— Самого лучшего, что у вас есть, принесите, пожалуйста, — сказал я официанту.

Ваня напрягся, и я это заметил.

— Ты не переживай, — наклонился я к нему. — Я угощаю.

— Макс, я пригласил. Я сам должен платить.

— Это приказ. У меня премия хорошая была. За Валета.

— Сколько?

— Много. Ну, хватит на дорогой коньяк.

— Нет, — мотнул он головой.

— Мне несложно оплатить счет, — настаивал я. — В качестве подарка, так сказать…

Корюшкин на секунду задумался, потом твёрдо кивнул.

— Ты подарил мне деньги. Вот с них и заплачу. Если не хватит — добавлю из своих.

— Ладно, — сказал я. — Тогда давай ещё крабов закажем. И осетринки. И устриц.

У Вани глаза округлились.

— Шучу. Я этих водных гадов не ем. Давай по-ментовски. Шашлычок, балычок, лучок, разносолы.

Мы с улыбкой подняли бокалы.

— Ну, скажу первым, — я даже встал. — За Ваню. С которым знаком не так давно, но успел сдружиться.

Я мельком взглянул на Иру. Та, прищурившись, смотрела на меня, как будто мой тост был обращён не к имениннику, а я продолжал.

— Чтобы ты, Вань, женился наконец. Возраст у тебя уже позволяет. А мы, надеюсь, погуляем у тебя на свадьбе. Тем же составом, так сказать.

Ваня засветился, в глазах его появилось что-то мальчишеское. Он только мельком глянул на Оксану, а затем перевёл взгляд на Иру, как бы проверяя её реакцию.

Мы чокнулись. Выпили.

Девушки исподлобья продолжали наблюдать друг за другом. В зале заиграла музыка. Медленный танец. Ира тут же наклонилась ко мне:

— Макс, потанцуем?

Но Кобра не дала мне ответить. Просто взяла за руку и повела к танцполу.

Ира смотрела вслед. Потом отвернулась к Ване:

— Ваня, потанцуем?

— Конечно, Ир. Почему нет.

Я кружился с Оксаной в ритме неспешного медляка. От неё пахло дорогими духами, волосы щекотали щеку, и в груди что-то приятно переворачивалось.

— Всё-таки пришла, — сказал я.

— Не обольщайся, Яровой, — тихо проговорила она. — Просто давно не выходила в свет. Это платье даже не выгуливала ни разу.

— А зря. Тебе очень идёт.

Я старался смотреть в глаза, но всё равно взгляд сползал ниже, к линии декольте, к вырезу платья, к тому, что манило и сбивало с мысли.

Когда музыка стихла, мы вернулись к столу. Опять разговоры. Работа, дела.

Ира вдруг легонько хлопнула ладонью по столу:

— Так Оксана что, тоже из полиции? Я думала, Макс, она твоя девушка.

Я замер. Неловкость повисла в воздухе.

— Я думала, ты уже ту рыжую бросил? — продолжала накидывать хитрая Ирка.

— А давайте. выпьем! — перебил Корюшкин. — За друзей! Вот у меня, ик… ещё недавно никого не было, и-ик, а теперь — целый стол.

Он икнул ещё раз, но выглядел при этом абсолютно счастливым.

Праздник был в самом разгаре. Девчонки ушли на танцпол, как только зазвучала музыка в записи. Живые музыканты уступили место динамикам, и оттуда бодренько запела Овсиенко: «Давай оставим всё как есть, пока мы счастливы…».

Женская половина мгновенно оживилась, задвигалась, вскакивая со своих мест, будто только этого и ждала. На танцполе, прямо у сцены, завихрились юбки, заискрились блёстки, вспыхнули глаза.

Ира и Оксана танцевали рядом. То ли как закадычные подружки, то ли как соперницы на танцевальном ринге. Они бросали друг на друга полуулыбки, двигались грациозно, но с вызовом. Два хищных цветка, раскрывшихся под музыку, каждая стремилась затмить другую. В этом было что-то древнее, женское — дуэль без слов, на пластике тела, на взгляде через плечо.

— Какая она красивая, — пробормотал Ваня.

— Если детей любишь — вообще не проблема, — заметил я, не отрывая глаз от танцпола. — Вперед и с песней. Совет, да любовь, как грица.

— У Оксаны Геннадьевны есть дети? — удивился он.

— Тьфу ты, блин, Ваня! Я про Иру!

— А… ну да… Ира тоже… красивая…

Он замолчал. Потом, не поднимая глаз:

— Слушай, Макс… а ты с Оксаной Геннадьевной, это… ну…

— Это, не это — не твоего ума дело, Ваня. Короче, вот — Ира, вот ты. Действуй. Первое свидание прошло. Считаем, успешно. Так что потом не тормози: кино, прогулка, потом — к себе.

— Домой не могу… У меня мама…

— Эх, ну тогда номер в гостинице сними. Только не по-дурацки, обставь романтично. Ванну, лепестки роз…

— Прямо так сразу? — у Вани перехватило дух.

— Да шучу я, — рассмеялся я.

— Фух, слава богу, — облегчённо выдохнул он.

Тут к нашим дамам подошли двое. Черные кучерявые волосы, носы с горбинками, руки — сплошная щетина. На шее — толстенные цепи. Типажи из девяностых, будто из картотеки оперативников.

Они начали свой «танец локтями», нарезая круги вокруг девушек, наставляя вперёд волосатую грудь нараспашку и сверкая фиксами. Один из них пританцовывал к Ирке всё ближе, пока не стал тереться плечом, будто случайно. Уже похож был не на танцора, а на возбужденного кобеля.

Ваня же в это время сокрушался, что Ира на него внимания мало обращает. Все больше на меня косится.

— О! Смотри, Ваня, вот шанс проявить себя. Говорил же, что она на тебя не особо реагирует — вот тебе момент. Давай, иди разберись, — сказал я и подбодрил его легким толчком.

Тем временем второй из этой парочки слишком приблизился к Кобре. Но там разговор получился короткий: удар коленом в пах — и ухажер сложился пополам, схватившись за промежность.

— Вперёд, Иван. Только бей первым.

— Макс, может, ты…

— Иди. Я рядом…

Но в следующую секунду ситуация начала ускользать из-под контроля. Один из мужиков схватил Иру за руку и потащил к ближайшему столику.

Ну что ты будешь делать! Придется вмешаться мне. На Ваню надейся, а сам не плошай. Я вскочил.

Глава 16

Ваня рванул к тому быку, что держал Ирку за запястье, даже не обернувшись на нас.

— Немедленно отпустите её, — сказал он, снимая очки и торопливо пряча их в нагрудный карман рубашки.

И весь при этом как-то надулся, словно нахохлившийся воробей, будто пытался увеличиться в размерах.

— Чё? Ты кто такой, лошара? — медленно процедил тот, как бы нехотя поворачивая голову. — Девушка с нами хотела посидеть.

— Он мой парень! — резко выкрикнула Ирка и, дёрнувшись, вырвала руку.

— Пшёл отсюда, — незнакомец небрежно ткнул Ване в плечо двумя пальцами, даже толком не удостоив того взглядом.

Я ждал, что Ваня растеряется. Его и вправду как-то шатнуло от жеста этого нетопыря. Но вот, Корюшкин уже неожиданно ловко перехватил его запястье, резко провернул кисть и отработано, чётко сделал приём, который на занятиях по боевой физподготовке в МВД называют «рычаг руки наружу». Видно было, что на физподготовке он слушал не вполуха — движения пошли почти на автомате. Массивный бык внезапно словно потерял опору: плечо повело, корпус пошёл за ним, и он рухнул на пол, легко, как будто был не здоровым кабаном, а пуховой подушкой.

— Ах ты, сука! — взвыл тот, попытался вскочить, но Ваня дожал, вытянул руку, вывернул запястье, не давая пошевелиться. Переступил ногами полукругом, заставил противника перевернуться на живот. Давил на кисть, тянул руку, и тот, как ни сопротивлялся, всё равно подчинился этому приему. Уже лежал мордой в пол, а Ваня фиксировал его, заведя руку за спину.

Второй, которого Кобра отправила в короткий нокдаун, очухался, рванулся было к эксперту — но тут же наскочил на мой кулак.

Бам!

В полумраке я даже успел увидеть, как у него из глаз искры посыпались. Он качнулся, но, на моё удивление, устоял — лоб у мужика оказался, что бронелист. Попробовал схватить меня — и тут я заметил его уши, сбитые и сплюснутые: борец. С такими разговор короткий. Коленом под дых — раз, он скрутился, сверху «рубанул» по затылку — два, и он уже тоже валяется на полу.