Я вернулась, чтобы сжечь его дом (СИ) - Сторбаш Н.В.

Глава 24

Получив весть о провале свадебной процессии, Сюэ Сюэ безмятежно кивнул, словно ему пересказали очередную городскую сплетню, поблагодарил избитого и растрепанного глашатая за тяжелую работу, велел перепроверить подрастерявшие великолепие дары, а после вернулся в свой кабинет.

Он сел за стол, самолично растер тушь, разгладил пустой свиток, взял кисть и, подвязав широкий рукав, начал выводить изящные летящие иероглифы. Один за другим. Каждый штрих в иероглифе был выписан идеально: достаточно плавно, с умеренным нажимом, но при этом четко и резко. Любой опытный каллиграф при взгляде на эти столбцы сказал бы, что их написал образованный мужчина с деликатной душой ученого или поэта, уверенный в себе и не избегающий сложных решений. Его портили только излишняя педантичность и стремление к совершенству.

Такую манеру письма некогда разработал один каллиграф по просьбе отца, и Сюэ Сюэ в детстве немало времени провел, склонившись над листами, чтобы запомнить, отточить и сделать этот почерк своим.

Совершенство! Пожалуй, именно это качество воспитал в Сюэ Сюэ требовательный отец. Быть идеальным. Соответствовать имени и вознести его на самую вершину. И долгие годы отец казался Сюэ совершенством. Пока не начал ошибаться.

Слишком много ошибок в последнее время.

Император стареет. Его тело истощено болезнями, которые тянутся из самого детства, когда наложницы прошлого императора всеми способами пытались изничтожить детей соперниц. Если бы не поддержка цилиня, старик бы уже помер.

И наследный принц слишком силен. У него крепкая поддержка, состоящая в основном из рода его матери-императрицы и верных слуг отца. Сюэ Сюэ, увы, родился на двадцать лет позже, чем нужно, чтобы влиться в ближний круг наследного принца. К тому же наследный принц недолюбливает господина левого министра, и тот после смерти нынешнего императора, скорее всего, лишится своего поста. А всё из-за нелепой ошибки! Пожалуй, первой ошибки главы рода Сюэ.

На десятилетие наследного принца Сюэ Кан, тогда еще чиновник третьего ранга, решил выделиться и подарить особый подарок, который не превышал бы положенную его рангу стоимость, но при этом запомнился бы мальчику. И Сюэ Кан отыскал забавного зверька — не душевного, обычного — золотистого лангура. Это небольшая обезьянка с длинной шерстью и прелестными ужимками, за которыми любопытно наблюдать. Сюэ Кан не знал, что мальчика долгое время наложницы называли обезьянкой из-за не очень красивой внешности и излишней подвижности. Наследный принц воспринял подарок как завуалированное оскорбление, запомнил и с детских лет сохранил неприязнь к Сюэ Кану.

Если сыном Неба станет наследный принц, род Сюэ уйдет с первых позиций в Поднебесной. Поэтому единственным выходом было возвести на престол другого принца, причем желательно сделать это так, чтобы он оказался благодарен роду Сюэ, но не опасался его. Ведь в прошлом нередко случалось, когда едва возвысившиеся императоры первым делом уничтожали тех, кто помогал им в борьбе за титул. Слишком уж много грязных дел тянулось за теми пособниками, и их лица каждый день напоминали бы императору об этом.

После долгих раздумий род Сюэ остановился на четвертом принце. Он казался идеальной фигурой: молод, привлекателен, приятен в общении, на хорошем счету во дворце, при этом амбициозен и самое главное — без сильной поддержки. Прекрасный материал, чтобы вылепить покорного и благодарного императора. Его мать — дочь провинциального чиновника третьего ранга с ограниченными средствами и возможностями. Без помощи рода Сюэ у четвертого принца не было никакой надежды стать императором. И хотя принц это понимал не хуже, он все еще опасался заключать союз с Сюэ.

Амбициозен, но трусоват! Отличное сочетание для марионетки, но дурное — для претендента на престол.

Этот глупец всё время требовал гарантий. Гарантий, что Сюэ удастся посадить его на престол. Гарантий, что император не заметит их приготовлений. Гарантий, что наследный принц исчезнет. При этом четвертому принцу была безразлична судьба его старшего брата. То есть он еще и жесток.

Перед Сияющим сбором Сюэ Сюэ как раз ездил в город, где жила материнская родня четвертого принца, хотел оценить их влияние и силы лично и понять, способны ли те люди поддержать их дело. А заодно еще раз встретился с четвертым принцем и поговорил с ним настолько откровенно, насколько это было возможно. И в целом встреча удалась, но четвертый принц поставил одно жесткое условие — брак с дочерью правого министра.

— Не хочу, чтобы отец сильно приглядывался к левому министру, — сказал принц. — Старик, конечно, тот еще болван, но чутье у него хорошее.

— Правый министр не пойдет против императора даже ради собственной дочери, — заметил тогда Сюэ Сюэ, чтобы заставить принца раскрыться чуть больше.

— Да и плевать. Этот брак нужен лишь для отвода глаз. Пусть он думает, что род Сюэ полностью подвластен ему. Старик уже высказал пожелание насчет твоего брака с девчонкой Ли, так порадуй его. Видимо, он чувствует скорую смерть и хочет расчистить дорогу своему наследнику.

Сюэ тогда сумел удержать на лице любезную улыбку, но подумал, что четвертый принц слишком легко решает чужие брачные вопросы, а сам при этом так и не обзавелся официальной женой, довольствуясь одними наложницами. Впрочем, это тоже можно обратить в его пользу. В Поднебесной немало богатых и влиятельных родов, которые можно привлечь на сторону четвертого принца, пообещав каждому из их глав сделать его дочь императрицей. Пока есть надежда, они будут стараться. Надо лишь верно выбрать, кому именно предложить такую возможность. Будет крайне неловко, если главы этих родов захотят обсудить это между собой. Впрочем, заговор любит тишину.

Послышался робкий стук в дверь.

— Господин, я принесла вам чай, — тихо пропел нежный голосок, чтобы не прервать течение мыслей Сюэ.

— Входи!

В кабинет вплыла тоненькая миловидная девушка в платье из блестящего газа, по ее плечам рассыпались длинные волосы, не сдерживаемые ни одной шпилькой — всё, как любил Сюэ. Она поставила поднос с чайником и чашкой на тумбу сбоку от стола, чтобы даже случайно не испачкать бумаги, мягкими отточенными движениями налила чай и подала Сюэ. Хотя ее круглое лицо казалось безмятежным, в глубине глаз таился страх. Сюэ всегда чувствовал чужой страх.

Эта служанка напомнила ему о девице Ли. Во время Сияющего сбора душевных зверей Ялань тоже старалась выглядеть спокойной, разговаривала, улыбалась и даже иногда шутила, но Сюэ видел запрятанный страх в ее взгляде, замечал, как она вздрагивала от случайного соприкосновения рук, от резких звуков. Словно она уже прошла обучение у Сюэ.

— Выйди! — бросил Сюэ служанке.

Та вздрогнула всем телом, поклонилась и ушла, оставив поднос.

Нет, такое нельзя изобразить или подделать. И никакая девушка не будет так реагировать из-за случайной сплетни или россказней уже прошедших через руки Сюэ, для этого нужно испытать это обучение на себе. Но почему тогда девица Ли ведет себя так, при том исключительно по отношению к нему? Она не боялась родителей, не боялась других мужчин, что могло бы случиться после похищения, и даже не боялась привлекать к себе внимание. Достаточно лишь вспомнить тот случай на Сияющем сборе, когда Ялань разоблачила мошенницу. Но при этом боялась самого Сюэ. Ему очень хотелось бы разгадать эту тайну.

Впрочем, хоть чувства девицы были интересны, но не столь важны. Плохо, что ее мать, жена правого министра, тоже почему-то невзлюбила Сюэ Сюэ. В любом другом случае мнение женщины значило бы мало, но госпожа Ли была единственной владычицей внутренних покоев правого министра, а значит — имела на него немалое влияние. Вероятность заключить этот брак становилась всё меньше и меньше. И Сюэ Сюэ до сих пор не знал, в чем причина.

Иероглифы расцветали на белой гладкой бумаге словно черные цветы. Каждый штрих — новый лепесток. Кисть порхала как стремительная стрекоза. Столбцы ложились ровно, ни один знак не выбивался за невидимые линии справа и слева.