Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ) - Тарасов Ник

К вечеру я был выжат как лимон. Голова гудела от обилия информации и разговоров. Но внутри теплилось чувство глубокого удовлетворения. Мы сделали это. Мы показали, что новая технология работает.

Глава 19

Следующие несколько дней пролетели в лихорадочном темпе. Григорий со своей командой работал не покладая рук — экспериментировал с закалкой свёрл, пытаясь найти идеальный баланс между твёрдостью и хрупкостью. Я заходил к ним каждый день, проверял результаты, давал советы.

На третий день Григорий прибежал ко мне с горящими глазами:

— Егор Андреевич! Получилось! Мы смогли закалить остриё так, что оно держит форму даже при сверлении прокованного металла!

— Покажи, — я отложил бумаги, которые разбирал.

Он протянул мне сверло. Я внимательно осмотрел его — кончик имел характерный тёмно-синий оттенок закалённой стали. Взял штангенциркуль, измерил диаметр — идеально, везде одинаково.

— Хорошая работа, — похвалил я. — А испытывали?

— Пока нет, ждали вас, — ответил Григорий.

— Тогда пошли к Андрею Ивановичу. Пора проверять на практике.

Мы направились в кузнечный цех. Андрей Иванович со своими подмастерьями как раз заканчивал проковывать очередную заготовку — массивный стальной брусок, раскалённый докрасна, звонко отзывался под ударами тяжёлого молота.

Увидев нас, кузнец опустил молот, вытер пот со лба:

— Егор Андреевич, Григорий! Что, готовы попробовать совместить наши методы?

— Готовы, Андрей Иванович, — кивнул я. — Григорий говорит, что сверло теперь держит форму при работе с плотным металлом.

— Посмотрим, посмотрим, — кузнец недоверчиво покачал головой, но в глазах читался интерес. — У меня как раз три заготовки готовы — прокованы как следует, уплотнены. Если ваше сверло их возьмёт — я первый признаю, что метод работает.

Мы перенесли заготовки в механический цех. К этому времени вокруг снова собралась толпа зевак — новость о новом испытании разлетелась по заводу мгновенно.

Первую заготовку закрепили в станине. Григорий лично устанавливал сверло в патрон, тщательно проверяя центровку. Семён Кравцов приготовил маслёнку — теперь мы использовали специальную смесь льняного масла с говяжьим жиром, которая лучше охлаждала и смазывала.

— Начинаем, — скомандовал я.

Григорий открыл клапан. Пневмодвигатель зашипел, сверло начало вращаться. Он начал медленно подавать заготовку вперёд.

На этот раз скрежет был совсем другим — более глухим, натужным. Я видел, как сверло с трудом входит в плотный прокованный металл. Стружка летела мелкая, почти пылевидная. Заготовка дрожала сильнее обычного.

Я внимательно следил за процессом. Каждую минуту останавливал, проверял сверло, добавлял масло. Прокованный металл оказывал гораздо большее сопротивление — это было очевидно.

Прошло двадцать минут. Сверло вошло примерно на треть длины ствола. Я остановил процесс, вытащил заготовку со сверла, осмотрел.

Остриё держалось! Да, были видны следы износа, но форма оставалась правильной, диаметр не изменился. Закалка работала, сверло оставалось острым.

— Продолжаем, — сказал я.

Ещё двадцать минут. Ещё треть длины. Ещё остановка, проверка, масло. Сверло по-прежнему держалось.

Наконец, после почти часа работы, сверло прошло заготовку насквозь. Григорий отодвинул её назад, мы осторожно сняли с креплений.

Заготовка была горячей, почти раскалённой в некоторых местах. Я дал ей немного остыть, потом поднёс к свету, заглянул в отверстие.

Ровное. Гладкое. Может, чуть менее блестящее, чем при сверлении обычного металла, но всё равно очень хорошее. И главное — металл вокруг оставался прокованным, плотным, прочным.

— Андрей Иванович, — позвал я кузнеца. — Посмотрите.

Он взял заготовку, долго разглядывал, стучал по ней пальцами, проверяя звук. Потом поднёс к уху, словно пытаясь услышать что-то. Наконец кивнул:

— Металл не потерял прочность. Сверление не разрушило структуру. И отверстие действительно ровное.

Он посмотрел на меня, и впервые за всё время на его лице появилась настоящая улыбка:

— Егор Андреевич, я признаю — это работает. Ваш метод и мой действительно дополняют друг друга. Вместе — стволы получится делать быстрее и качественнее, чем каждый по отдельности.

По цеху прокатился одобрительный гул. Даже те мастера, что относились к новой технологии настороженно, теперь кивали, переговариваясь между собой.

— Отлично, — сказал я. — Тогда давайте сделаем ещё два ствола таким же методом, чтобы убедиться, что это не случайность.

Следующие два ствола прошли так же успешно. Правда, на втором пришлось поменять сверло — оно износилось, острие село и сверление практически остановилось. Но третий ствол просверлился идеально.

К концу дня у нас было три полноценных ствола, изготовленных комбинированным методом — прокованных и просверлённых. Оставалось только довести их до ума.

— Теперь нужно обработать наружную поверхность, — объяснил я, обращаясь к мастерам. — Сделать стенки чуть тоньше, выровнять окончательно.

Тут уже Фёдор взялся за дело. Он установил заготовку в патрон большого токарного станка, закрепил длинный резец на специальном держателе, который позволял работать по всей длине ствола.

— Осторожно, — предупредил я. — Металл прокованный, плотный. Не торопись.

— Егор Андреевич, — усмехнулся Фёдор. — Я и не такое вытачивал.

Он включил пневмодвигатель станка, заготовка начала вращаться. Фёдор медленно, очень медленно подвёл резец к поверхности. Послышался тихий скрежет, полетела тонкая стружка.

Я стоял рядом, наблюдая. Фёдор работал с удивительной точностью — резец проходил по всей длине ствола, снимая тончайший слой металла. Потом обратно. Потом снова вперёд. Раз за разом, проход за проходом.

Через полчаса он остановил станок, вытащил резец, взял штангенциркуль и начал измерять толщину стенок в разных местах. Хмурился, качал головой, снова вставлял резец, снимал ещё немного металла.

Наконец, после двух часов кропотливой работы, он выключил станок и снял заготовку:

— Готово. Толщина стенок везде одинаковая.

Я взял заготовку — теперь это был уже не просто кусок металла, а настоящий ствол. Измерил штангенциркулем — да, толщина стенок везде была одинаковой, с точностью до десятой доли миллиметра. Поднёс к свету, заглянул внутрь — поверхность блестела, словно полированная.

— Отличная работа, Фёдор, — похвалил я.

Он довольно улыбнулся:

— Спасибо, Егор Андреевич. Только вот двух часов на один ствол — это многовато. Нужно придумать, как ускорить процесс.

— Придумаем, — пообещал я. — Но сначала давайте закончим все три, а потом будем думать об оптимизации.

В течении следующего дня все три ствола были готовы. Мы передали их оружейникам для окончательной сборки.

Мастер-оружейник Василий Петрович принял стволы с видимым скептицизмом:

— Посмотрим, что из этого выйдет, — буркнул он. — Ствол — это не просто труба. Это душа ружья.

Я промолчал. Спорить с мастером, имеющим тридцатилетний стаж, было бесполезно. Пусть сам убедится.

Следующие два дня Василий Петрович со своими подмастерьями работал над сборкой. Я заходил к ним несколько раз, наблюдал за процессом.

Сначала они тщательно осмотрели каждый ствол, проверили на наличие трещин, раковин, любых дефектов. Потом начали подгонять казённую часть — место, где устанавливается запал и куда закладывается порох.

Затем изготовили затравочное отверстие — тонкий канал, через который искра от кремня должна воспламенять порох. Это была ювелирная работа — отверстие должно быть точно определённого диаметра и располагаться в строго определённом месте.

После этого установили прицельные приспособления — мушку спереди и целик сзади. Василий Петрович выверял их положение с точностью до миллиметра, используя специальные шаблоны и уровни.

Наконец начали подгонять ложе — деревянную основу, в которую устанавливается ствол. Ложе было вырезано из орехового дерева, выдержанного несколько лет. Дерево было прочным, но при этом не слишком тяжёлым.