Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ) - Тарасов Ник

Войдя внутрь, я увидел его за работой — он ковал какую-то деталь, раскалённый металл сверкал под ударами. Увидев меня, он опустил молот, потом сунул заготовку в воду — зашипело, поднялся пар:

— Егор Андреевич, доброе утро! Давно не виделись!

— Здравствуй, Савелий Кузьмич, — ответил я, подходя ближе. — Я к тебе с делом пришёл.

— Слушаю, — он вытер руки о фартук.

— Помните, как мы с вами иголку серебром покрывали? — начал я.

— Помню, как же не помнить! — заулыбался кузнец. — Хитрая работа была. Электролизом вы назвали, если не ошибаюсь?

— Именно! — обрадовался я его памяти. — Так вот, скоро к вам придёт Ричард, английский врач. Принесёт две-три дюжины таких же иголок. Их все нужно будет покрыть серебром, точно так же, как ту первую.

Савелий Кузьмич задумался:

— Две-три дюжины… Это работы на несколько дней. Может, даже неделю. Но сделаем, конечно. Только нужно всё подготовить — раствор электролита сделать, пластины серебряные достать.

— Деньги дам. — заверил я. — Главное, чтобы качество было такое же, как в первый раз.

— Будет, Егор Андреевич, не сомневайтесь, — твёрдо сказал он. — Если нужно, сам лично займусь.

Мы обсудили детали — сколько серебра понадобится, какие химикаты, сколько времени займёт работа. Я выделил ему деньги на закупку всего необходимого и попросил начать подготовку уже сейчас, чтобы когда Ричард принесёт иголки, можно было сразу приступать.

Следующим пунктом моей программы был завод. Григорий обещал, что к моему возвращению будут готовы первые свёрла для сверления стволов. Я очень надеялся, что всё получилось.

Завод встретил меня привычным шумом и лязгом. Я направился прямиком в цех, где работал Григорий.

Увидев меня, он бросил свои дела и поспешил навстречу:

— Егор Андреевич! Наконец-то! Мы вас заждались!

— Здравствуй, Григорий, — поздоровался я. — Ну что, свёрла готовы?

— Готовы! — с гордостью сказал он. — Семь штук сделали! Все по вашим чертежам!

Он повёл меня к верстаку, где аккуратно разложены были длинные металлические стержни со спиральными канавками — свёрла для глубокого сверления. Я взял одно из них, внимательно осмотрел.

С первого взгляда выглядело неплохо. Но я знал, что дьявол кроется в деталях. Я повернулся к Григорию:

— Штангенциркуль есть?

— Есть, Егор Андреевич, — он тут же достал инструмент, протянул мне.

Я начал методично измерять диаметр сверла в разных точках по длине. Первое — хорошо, везде одинаково. Второе — тоже в порядке. Третье… Стоп. Здесь диаметр на полмиллиметра больше. Я продолжил измерения — да, неравномерность была очевидна.

— Это сверло бракованное, — сказал я, откладывая его в сторону.

Григорий побледнел:

— Что⁈ Но мы так старались!

— Старались — это хорошо, — кивнул я. — Но недостаточно. Смотри.

Я показал ему измерения на штангенциркуле, объяснил, в чём проблема. Если диаметр сверла неравномерен, то и отверстие будет неровным. Ствол получится кривым, возможно с раковинами, ненадёжным.

К нам уже подтянулись другие мастера — братья Волковы, Семён Кравцов, Фёдор Железнов. Все с интересом наблюдали.

Я продолжил проверку остальных свёрл. Ещё два оказались с такими же дефектами. Четыре из семи были годными.

— Вот эти три, — я указал на бракованные, — идут обратно к кузнецам на переделку. Объясните им, в чём проблема. Пусть накручивают канавки равномернее, внимательнее следят за процессом.

Григорий кивнул, явно расстроенный, но понимающий:

— Будет сделано, Егор Андреевич.

— Не расстраивайся, — похлопал я его по плечу. — Это нормально. С первого раза идеально редко получается. Главное — учиться на ошибках.

— А эти четыре? — спросил Семён Кравцов, показывая на годные свёрла. — Что с ними делать будем?

— Сейчас проверим их в деле, — сказал я. — Где станок, который вы приспособили для глубокого сверления?

— Вот здесь, Егор Андреевич, — Фёдор Железнов повёл нас к дальнему углу цеха.

Там стоял модифицированный токарный станок. Мастера проделали отличную работу — установили мощный патрон для удержания заготовки, усилили станину, добавили механизм подачи станины к сверлу. К станку был подведён пневматический привод.

— Молодцы, — похвалил я. — Хорошая работа.

— Спасибо, Егор Андреевич, — заулыбался Фёдор. — Старались.

Я осмотрел заготовку, приготовленную для сверления — это был цельный стальной пруток длиной чуть больше длины ствола и диаметром примерно семь сантиметров. Будущий ствол.

— Устанавливайте, — скомандовал я.

Мастера взялись за работу. Они аккуратно закрепили заготовку в креплении станины, тщательно выровняли, проверили, чтобы не было никаких перекосов. Потом установили сверло в патрон.

К этому времени в цехе начала собираться публика. Мастера со всех участков бросали свои дела и подходили посмотреть. Слух о том, что сейчас будут сверлить ствол, разнёсся по заводу со скоростью лесного пожара.

Даже генерал Давыдов появился — стоял чуть поодаль, руки за спиной, лицо непроницаемое. Я кивнул ему в знак приветствия, он кивнул в ответ.

— Готовы? — спросил я Григория, который стоял у станка.

— Готовы, Егор Андреевич.

— Тогда начинаем. Медленно, аккуратно. Как только сверло коснётся металла — сразу же капаем масло.

Григорий открыл клапан подачи воздуха. Пневмодвигатель зашипел, сверло начало вращаться — быстро, ровно, с характерным свистом.

Потом он начал медленно подавать заготовку вперёд, к вращающемуся сверлу. Все затаили дыхание.

Сверло коснулось металла.

По цеху раздался пронзительный скрежет — настолько громкий и неприятный, что несколько человек инстинктивно зажали уши. Я видел, как сверло вгрызается в металл, как летят мелкие стружки, как заготовка начинает слегка дрожать.

— Стоп! — скомандовал я через несколько секунд.

Григорий тут же отодвинул заготовку обратно. Я перекрыл клапан, пневмодвигатель остановился. В наступившей тишине было слышно, как кто-то тяжело дышит.

Я подошёл к заготовке, осмотрел место контакта. Сверло успело войти примерно на сантиметр точно в центре заготовки — неглубоко, но достаточно, чтобы оценить процесс. В углублении виднелись следы перегрева — металл слегка посинел.

— Масло, — сказал я, протягивая руку.

Семён подал мне маслёнку. Я капнул немного масла прямо в углубление, дал ему растечься. Масло должно было смазывать сверло, предотвращая перегрев и снижая трение.

— Продолжаем, — скомандовал я.

Григорий снова открыл клапан. Сверло зажужжало, он начал подавать заготовку вперёд. На этот раз скрежет был тише — масло делало своё дело. Я видел, как сверло медленно, но верно входит в металл, как стружка выходит по спиральным канавкам, как заготовка постепенно уходит вперёд.

Каждые несколько минут я останавливал процесс, добавлял масло, проверял состояние сверла и заготовки. Нельзя было спешить — один неверный шаг, и сверло могло сломаться, а заготовка — испортиться.

Время тянулось медленно. Пятнадцать минут превратились в вечность. Вокруг стояла полная тишина — даже в других частях цеха работа, кажется, остановилась. Все смотрели на нас.

Наконец, после бесконечных пятнадцати минут, сверло прошло всю заготовку насквозь. Семьдесят пять сантиметров чистого металла были просверлены.

Я перекрыл клапан. Пневмодвигатель затих. Григорий осторожно отодвинул заготовку назад, и мы аккуратно сняли её с креплений.

Заготовка была горячей — я чувствовал тепло даже через рукавицы. Но это было нормально — трение при сверлении всегда выделяет много тепла.

Я поднёс заготовку к свету, идущему из окна, и заглянул в просверлённое отверстие.

То, что я увидел, вызвало у меня улыбку удовлетворения.

Отверстие было практически идеальным. Ровное, гладкое, без раковин и трещин. Внутренние стенки блестели, словно отполированные. Это был первый ствол, изготовленный методом сверления, а не ковки вокруг стержня.

— Дайте посмотреть, — раздался нетерпеливый голос Давыдова.