Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ) - Тарасов Ник

— Не волнуйтесь, господа, — успокоил их Давыдов. — Ничего плохого. Егор Андреевич хочет с вами обсудить новый проект.

Они облегчённо выдохнули. Григорий даже улыбнулся:

— А мы уж испугались, что что-то не так сделали.

— Наоборот, — сказал я, поднимаясь. — Вы всё делаете отлично. Именно поэтому я хочу поручить вам следующую важную задачу.

Я развернул чертежи на столе, пригласил их подойти ближе. Они столпились вокруг стола, с любопытством разглядывая схемы.

— Так, — начал я, указывая на первый лист, — вот что мы будем делать. Видите эту проблему? — я показал на схематичное изображение ствола с неровным каналом. — Сейчас стволы сворачиваются и сковываются так, как это делается уже не один десяток лет. Они быстро забивается стружкой, перегреваются, уходят в сторону. Канал получается кривой и неровный.

Мастера кивали — проблема им была знакома.

— Чтобы это исправить, — продолжил я, — нужны две вещи. Первое — специальное сверло. Второе — специальный станок. Начнём со сверла.

Я развернул лист с детальными чертежами спирали Левиса:

— Вот такое сверло нам нужно. Видите эти винтовые канавки? Они будут эффективно выводить стружку из глубокого отверстия. Сверло не забьётся, не перегреется, пойдёт ровно.

Фёдор Железнов, молчаливый кузнец, первым задал вопрос:

— А как такое сделать? Это ж сложно — винт на стержне нарезать.

— Не нарезать, — поправил я. — Навивать. Смотрите — берём заготовку из лучшей инструментальной стали. Нагреваем докрасна. Пока горячая — навиваем на цилиндрическую оправку, как пружину. Закрепляем концы, даём остыть. Потом затачиваем режущие кромки под правильным углом. И закаливаем.

— А оправка какого диаметра? — уточнил Семён Кравцов.

— Зависит от калибра ствола, — ответил я. — Для обычного пехотного ружья — примерно полдюйма. Для крепостных мушкетов — больше.

Григорий внимательно изучал чертёж:

— Егор Андреевич, а сколько таких свёрл понадобится?

— Много, — честно ответил я. — Они будут тупиться довольно быстро — всё-таки глубокое сверление, нагрузка большая. Нужен запас — пока одни работают, другие затачиваются, третьи в резерве. Я бы сказал, штук двадцать-тридцать для начала.

Мастера переглянулись. Объём работы был внушительный.

— Справимся, — уверенно сказал Григорий. — Если Фёдор Игнатьевич возьмётся за ковку заготовок, а мы с братьями — за навивку и заточку.

Фёдор кивнул:

— Возьмусь. Сталь у нас есть хорошая, инструментальная. Оправки тоже сделаем.

— Отлично, — обрадовался я. — Тогда переходим ко второму — к станку.

Я развернул следующий лист с чертежами станка для глубокого сверления. Мастера снова склонились над столом.

— Вот что нам нужно построить, — начал я объяснять, указывая на отдельные узлы. — Массивная станина из чугуна — основа. На ней — направляющие для крепления ствола-заготовки. Здесь — шпиндель со сверлом, который вращается от пневмодвигателя через ременную передачу.

— А это что? — Антон Волков показал на зубчатую рейку на чертеже.

— Система подачи, — объяснил я. — Самая важная часть. Видите — рейка крепится к салазкам, на которых лежит заготовка. Шестерня вращается от второго пневмодвигателя, или через понижающую ременную передачу от того же. Шестерня цепляется за зубья рейки и медленно-медленно тянет салазки вперёд. Заготовка подаётся на вращающееся сверло равномерно и прямолинейно.

— Понял, — кивнул Антон. — Гениально! Скорость подачи можно регулировать, меняя передаточное число?

— Именно, — подтвердил я, довольный его сообразительностью. — Для разных металлов нужна разная скорость. Для мягкой стали — можно быстрее, для твёрдой — медленнее.

Иван Волков спросил:

— А как центровать заготовку? Ну, чтобы сверло точно по центру шло.

— Хороший вопрос, — похвалил я. — Вот здесь, — я показал на чертеже, — два центра. Передний и задний. Заготовку зажимаем между ними строго по оси. Плюс, промежуточные опоры вдоль длины — они не дадут заготовке прогнуться под нагрузкой.

Семён Кравцов задумчиво почесал затылок:

— Сложная штука. Много деталей, все должны быть точными. Сколько времени на изготовление?

Я прикинул в уме:

— Если работать интенсивно, с полной отдачей… Месяц-полтора на первый опытный образец. Потом испытания, доработка. Ещё недели две-три. Итого — два месяца до полностью работающего станка.

Давыдов вмешался:

— Это нормально. Господа, — он обратился к мастерам, — это приоритетный проект. Вы освобождаетесь от текущих работ. Всё ваше время — на изготовление этого станка и свёрл. Нужны материалы, инструменты, помощники — обращайтесь, всё будет.

Григорий выпрямился:

— Слушаемся, Семён Петрович. Будет сделано.

— Егор Андреевич, — повернулся ко мне Давыдов, — а вы будете контролировать процесс?

— Буду, — кивнул я. — Буду приезжать регулярно, проверять, как идут дела, отвечать на вопросы, помогать с техническими решениями.

— Тогда договорились, — Давыдов протянул руку каждому мастеру по очереди. — Господа, я рассчитываю на вас. Это может изменить всё производство стволов в империи.

Мастера, воодушевлённые таким доверием, закивали. Григорий взял чертежи:

— Егор Андреевич, можно я их заберу? Чтобы детально изучить, обсудить с остальными?

— Конечно, — согласился я. — Это ваши рабочие чертежи. Если что-то непонятно — приходите, объясню.

Они откланялись и вышли, оживлённо переговариваясь между собой. Я остался с Давыдовым.

— Думаете, справятся? — спросил он, когда дверь закрылась.

— Уверен, — твёрдо ответил я. — Это толковые ребята. Григорий уже доказал, что может реализовать сложные проекты — вон, пневматическая система на реке работает как часы. Остальные тоже не лыком шиты.

Давыдов кивнул:

— Надеюсь, вы правы. Если этот станок заработает — мы сможем увеличить выпуск качественных стволов втрое. Может, даже начнём экспортировать за границу.

— Заработает, — заверил я. — Просто нужно время и терпение.

Мы ещё немного поговорили о технических деталях, о сроках, о бюджете проекта. Давыдов заверил, что финансирование не проблема — государство заинтересовано в модернизации оружейного производства.

Наконец я откланялся и вышел из кабинета. Решил пройтись по цехам, посмотреть, как идут дела с пневматическими станками.

В токарном цехе было шумно и людно. Станки с пневмоприводом работали вовсю — вращались валы, снималась стружка, мастера сосредоточенно вытачивали детали. Я остановился у одного из станков, где работал молодой подмастерье, которого я не знал.

— Как дела? — спросил я.

Парень вздрогнул, обернулся, увидел меня и покраснел:

— Егор Андреевич! Простите, не заметил! Всё хорошо, работаю!

— Не извиняйся, — улыбнулся я. — Продолжай. Как станок? Удобно работать?

— Очень удобно! — оживился он. — Раньше ногами качать приходилось, уставал страшно. А теперь — просто открыл клапан, и всё само крутится! И скорость постоянная, не скачет!

— Вот и отлично, — одобрил я. — Работай дальше.

Я прошёл дальше по цеху. Останавливался у станков, разговаривал с мастерами, интересовался их мнением о новой системе. Все отзывались положительно — производительность выросла, усталости меньше, качество деталей лучше.

В дальнем углу цеха я заметил Семёна Кравцова, который уже начал что-то обсуждать с братьями Волковыми, разглядывая мои чертежи.

— Начали уже? — подошёл я.

— Да, Егор Андреевич, — кивнул Семён. — Вот думаем, с чего начать. Наверное, со свёрл? Пока их делаем, параллельно можно станину для станка заказать в литейном цехе.

— Правильно мыслишь, — похвалил я. — Станина — самая долгая часть. Чугун отливать, потом обрабатывать. А пока он готовится, вы свёрла сделаете и другие детали подготовите.

Антон Волков спросил:

— Егор Андреевич, а насчёт оправки для навивки — какой именно диаметр нужен?

Я задумался:

— Давайте возьмём стандартный калибр пехотного ружья — семь линий, это примерно 17,78 миллиметра. Оправка должна быть чуть меньше — миллиметров 16–17, чтобы после навивки и заточки сверло было нужного размера.