Она прижалась ко мне, положила мою руку себе на живот:
— Чувствуешь? Он толкается.
Я замер, почувствовал под ладонью лёгкие толчки. Наш ребёнок. Живой, настоящий, скоро появится на свет.
— Чувствую, — прошептал я, переполненный эмоциями. — Он сильный.
— Как папа, — улыбнулась Машка.
Глава 17
Утром следующего дня я проснулся с чёткой целью — нужно было заняться улучшением производства стволов на заводе. Проблема была очевидной: даже с новыми пневматическими станками качество стволов оставляло желать лучшего. Канал ствола оставался неровным, с раковинами и заусенцами. Это снижало точность стрельбы и увеличивало процент брака.
Я ещё в Москве, лёжа в гостинице, обдумывал эту проблему. И решение пришло само собой — нужна качественная сверловка. В моём времени это было стандартной процедурой, но здесь, в начале XIX века, технология только-только начинала развиваться и то в Европе.
Машка ещё спала, когда я осторожно выбрался из постели. Оделся, умылся холодной водой и спустился вниз. Матрёна уже хлопотала на кухне.
— Доброе утро, Егор Андреевич! — поздоровалась она. — Завтракать будете?
— Позже, Матрёна, — ответил я. — Сейчас в кабинет поднимусь, поработаю немного.
Я поднялся к себе, достал чистые листы бумаги, перо и чернильницу. Нужно было всё подробно зарисовать и описать, чтобы Григорий с мастерами поняли, что от них требуется.
Первым делом — свёрла. Обычное прямое сверло для глубокого сверления не годилось — оно быстро забивалось стружкой, перегревалось, ломалось. Нужна была спираль Левиса — винтовая конструкция, которая эффективно выводит стружку из глубокого отверстия.
Я начал рисовать. Сначала общий вид — длинный стержень с винтовыми канавками. Потом детали — как должна идти спираль, какой угол наклона, как заточить режущую кромку.
Записал рядом: «Заготовку из лучшей инструментальной стали нагреть докрасна. Навить на цилиндрическую оправку нужного диаметра, как пружину. Закрепить концы, дать остыть. Заточить режущие кромки под углом от тридцати до тридцати пяти градусов. Закалить в масле, потом отпустить для снятия напряжений».
Дальше — станок для сверления. Просто взять обычный токарный и приспособить его не получится. Нужна была специальная конструкция для работы с длинными стволами.
Я вспомнил про «сверлильные лебеди» — станки, которые уже существовали в Европе. Массивная станина, длинная направляющая для заготовки, вращающееся сверло. Только вот приводились они обычно вручную или от водяного колеса, что давало неравномерную скорость.
У нас же есть пневмодвигатели — стабильные, с постоянной скоростью. Это огромное преимущество.
Я начал рисовать схему станка. Массивная чугунная станина — основа всего. На ней — направляющие для крепления заготовки ствола. Сверло устанавливается в шпиндель, который приводится во вращение от пневмодвигателя через систему ременных передач.
Самое сложное — подача. Нужно было медленно, равномерно и строго по прямой линии подавать либо сверло в заготовку, либо заготовку на сверло. Я остановился на втором варианте — легче контролировать.
Решение: зубчатая рейка и шестерня. Рейка крепится к салазкам с заготовкой, шестерня приводится во вращение от отдельного небольшого пневмодвигателя либо через ременную передачу, только обязательно понижающую. Чем медленнее вращение шестерни — тем медленнее и равномернее подача.
Я тщательно прорисовал все узлы, проставил примерные размеры, сделал пояснительные записи. Работал сосредоточенно, забыв про время.
— Егорушка! — услышал я голос Маши из коридора. — Ты там?
— Здесь, солнышко! — откликнулся я.
Дверь открылась, и она вошла, держась за дверной косяк:
— А я проснулась, тебя рядом нет. Испугалась.
Я встал, подошёл к ней, обнял:
— Прости, Машунь. Работал тут. Увлёкся.
Она заглянула через моё плечо на исписанные листы:
— Это что, новое изобретение?
— Не совсем изобретение, — улыбнулся я. — Скорее улучшение. Для завода. Чтобы стволы для ружей лучше делать.
Она кивнула, хотя явно мало что поняла в технических деталях.
Я поцеловал её.
— Пойдём завтракать. А то Матрёна уже, наверное, волнуется.
Мы спустились вниз. Бабушка и няня Агафья уже сидели за столом, попивая чай.
— А вот и молодые! — улыбнулась бабушка. — Садитесь, садитесь. Каша остывает.
Мы позавтракали — каша с молоком, яйца, свежий хлеб с маслом и мёдом. Бабушка расспрашивала о моих планах на день, няня Агафья причитала, что я слишком много работаю.
После завтрака я собрался ехать на завод. Захар уже ждал у крыльца с санями.
— На завод, Егор Андреевич? — уточнил он.
— На завод, — подтвердил я, забираясь в сани и укутываясь в тёплый тулуп.
Мы помчались по знакомым улицам.
На заводе меня встретил оживлённый гул работы. В цехах стучали молоты, шипели пневматические двигатели, раздавались голоса мастеров. Я прошёл через проходную, кивнув караульному, и направился прямиком к административному корпусу.
Генерал Давыдов был в своём кабинете, разбирал какие-то бумаги. Увидев меня, поднялся:
— Егор Андреевич! Добро пожаловать! Как Москва? Дело решили?
— Решили, Семён Петрович, — ответил я, садясь в кресло. — Всё улажено. А теперь хочу заняться следующей проблемой.
— Какой? — заинтересованно спросил он.
— Стволы, — коротко ответил я. — Качество стволов нужно улучшать. Сейчас они делаются по старой технологии — ковка, потом полировка. Но полировка идёт неравномерно, канал получается кривой, с раковинами. Это снижает точность стрельбы и увеличивает брак.
Давыдов нахмурился:
— Да, знаю эту проблему. Мы теряем до трети стволов из-за брака. Но что делать? Такая технология веками используется.
— Нужна новая технология, — сказал я, доставая свои чертежи. — Я придумал, как улучшить процесс изготовления. Сверловка. Нужны специальные свёрла и специальный станок.
Я развернул листы на столе генерала, начал объяснять. Давыдов слушал внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы. Я показывал на чертежи, рассказывал про спираль Левиса, про станок с пневмоприводом и равномерной подачей.
— Это… действительно может сработать, — медленно проговорил он, изучая схемы. — Но сложно. Очень сложно изготовить.
— Сложно, — согласился я. — Но выполнимо. У нас есть толковые мастера — Григорий, братья Волковы, Семён Кравцов. Они справятся.
Давыдов задумался, потом решительно кивнул:
— Хорошо. Давайте попробуем. Я выделю мастеров, материалы, всё что нужно. Только объясните им всё подробно, как вы мне сейчас.
— Обязательно, — заверил я. — Можем прямо сейчас их позвать?
— Конечно, — он позвал дежурного офицера. — Найдите Григория Сидорова, братьев Волковых, Семёна Кравцова и Фёдора Железнова. Пусть немедленно явятся в мой кабинет.
Офицер козырнул и поспешил прочь. Мы с Давыдовым остались вдвоём.
— Егор Андреевич, — начал он после паузы, — я хочу сказать вам спасибо. За всё, что вы делаете для завода. За пневматическую систему, за обучение мастеров, за новые идеи. Производительность замков для ружей выросла вдвое с тех пор, как установили новые станки. И, как я понял, теперь всё идёт к тому, что одну деталь замка можно будет установить в другой замок мушкета.
Я смутился от такой искренней благодарности:
— Не за что, Семён Петрович. Я просто делаю свою работу. К тому же, государство мне платит хорошее жалованье.
— Дело не в деньгах, — покачал он головой. — Дело в том, что вы действительно заботитесь о результате. Не для галочки работаете, а чтобы реально улучшить производство. Таких людей мало.
Я промолчал, не зная, что ответить. К счастью, в дверь постучали.
— Войдите! — сказал Давыдов.
Дверь открылась, и в кабинет гуськом вошли мастера — Григорий впереди, за ним братья Волковы, Семён Кравцов и Фёдор Железнов. Все выглядели немного встревоженными — вызов к генералу обычно означал что-то важное.
