На мгновение разрывы затихли, и над полем боя повисла тишина. Враг потерялся и теперь думал не о том, как отбить побережье, а как бы унести ноги. Нет… Кунаев посмотрел на разгорающееся пламя в глазах своего соседа.
— Не надо! — предупредил он буйного поляка, но тот только подмигнул ему в ответ.
— Ура! — закричал Панчик.
— Уррр-а-а-а!!! — заревел он снова во всю мощь своих огромных легких, вскочил на ноги и собрался рвануть прямо на растерявшихся американцев.
Кунаев в последний момент успел рвануть друга за ногу и уронить обратно на землю. Сразу несколько пуль свистнули где-то у него над головой.
— Эх, а я думал, побегут, — пожаловался Панчик, словно ничего и не случилось.
— Побегут, — вздохнул Кунаев. — Обязательно побегут. Но чуть позже.
— Я должен это увидеть, — взял обещание поляк. — И не вздумай меня раньше времени отправить в госпиталь.
Кунаев все равно отправил бы друга к врачам при первой возможности, но они на самом деле смогли увидеть, как началось наступление. Первые баржи перевезли на этот берег пехоту, саперов и разведку. Потом, пока корабли гоняли на ту сторону и обратно, подвозя технику, они как раз успели зачистить плацдарм и наметить пути прорыва. Всего час, но, когда первые средние «Громобои» под командованием лично полковника Врангеля рванули вперед, они уже точно знали куда идти.
* * *
Третий день наступления начался с прорыва через Карквинес, и в итоге броневики Буденного с Врангелем практически одновременно двинулись вперед. У Петра Николаевича на первый взгляд была задача попроще: от Вальехо до Окленда всего пятьдесят километров. Однако кое в чем география была не на его стороне: солончаки и болота занимали не меньше половины Контра-Коста и жестко привязывали броневики Врангеля к уже существующим дорогам.
А по ним уже шли американцы. Кто-то, еще не зная о высадке в тылу, просто спешил поскорее дать отпор японцам. Другие знали и бежали в поисках того, кто смог бы остановить их и объяснить, что же делать дальше. В любом случае приходилось тратить время на окружение и отправку в плен каждого такого крупного отряда, а время уходило… В этом плане проще было уже Буденному. Да, его от Сакраменто отделяло почти девяносто километров, но зато Семен Михайлович был совершенно свободен в маневре и использовал это на все сто.
— Докладывайте, — кивнул я Лосьеву, собравшему для меня последние новости от наших связистов.
— Врангель прошел 25 километров и остановился в Мартинесе. Он захватил в плен около двух тысяч солдат и добровольцев, а также взял под контроль эту ветку Сауф Пасифик, так что его снабжение теперь идет по железной дороге, и за ночь как раз должны подвезти патроны и топливо для взятия Окленда.
— Прекрасно, — я оценил последовательную работу Врангеля. — Что на востоке?
— Семен… — Лосьев чуть не вздохнул, как это бывало почти каждый раз, когда он говорил об операциях Буденного. Уж очень они не сходились в подходе. — Он свернул на старую дорогу, обошел все города по пути и прошел все сто километров до Сакраментно за один раз. На месте с ходу взял мост через реку в районе Фэрфилда. После этого две роты были отправлены зачищать железную дорогу между нами, а основные силы пошли на штурм города.
— И как далеко он пробился?
— Как только он пересек реку, то тут же занял склады на Фронт-стрит и вокзал Централ Пасифик. Все это собрано в одном месте, и никто просто не ожидал появления наших броневиков.
— И что было на складах?
— Точно посчитать еще не хватает людей, — Лосьев снова поморщился. — Но предварительно: несколько сотен тонн продуктов. От зерна до кофе и виски. Угля — мало, зато неожиданно нашли под несколько сотен бочек керосина.
— Это для освещения, его тут массово используют. А оружие?
— Пятьсот винтовок, десять пулеметов и около пятнадцати тысяч патронов. Судя по всему, это основной арсенал города, и его просто не успели пустить в дело.
— Вот что значит скорость.
— Но у Семена уж больно растянуты коммуникации. Он ведь и сейчас не остановился. На востоке города равнина, так что он обошел Сакраменто с той стороны, по пути разбил какую-то конную сотню, которая ехала нас громить то ли из Невады, то ли из Юты. И теперь зачищает город сразу с двух сторон.
— Если завтра дорога до Сакраменто будет под нашим контролем, то все это превратится в победу. Если нет, то… — я задумался о рисках и выделил немного резервов на это направление.
В чем проще с Врангелем — он самодостаточен. Зато Буденный с какой-то полусотней броневиков фактически взял столицу штата. Тому же Иноуэ немного решительности бы не помешало. Я вспомнил про японца и решил, что тому после Сан-Хосе стоит сосредоточиться исключительно на западной части бухты Сан-Франциско. Все остальное мы доберем и сами, а сацумцы пусть зачищают центр города. Через территорию будущей Силиконовой долины до Пресидио и Золотых Ворот.
Пора было окончательно брать Сан-Франциско под свою руку, тем более что других целей по соседству было еще очень много. Нефть, сталь, золото — они были нужны нам, и как можно скорее!
* * *
Дуглас Хейг ненавидел Китай. Все-таки именно тут он потерял столько товарищей, каждый из которых мог бы помочь ему потом устроить свою жизнь в Лондоне. Он ненавидел русских, которые их и убили. Особенно того коммандера Дроздовского — он узнал имя своего врага — и его ведомого. Но уже скоро он вернет им должок. Джентльмены всегда платят по счетам. По крайней мере таким.
Дуглас вышел из палатки, в которой он предпочитал жить вместо пропахших прошлыми обитателями китайских фанз. Возможно, ближе к зиме ему и придется переехать, но пока хватало двойных стен и установленной посреди тента печки.
— Сэр! — стоило Дугласу оказаться на улице, как его встретил подтянутый и гладко выбритый коммандер Фуллер.
После смертей Хэнкока и Эванса им должны были прислать замены, но… когда это еще будет. Хотя главное, что прислали новые машины. Более мощные сдвоенные двигатели, больше брони, правда, все так же на колесах… Дуглас слышал, что Макаров начал ставить свои броневики на гусеницы, так что теперь они перестали застревать в грязи. А еще доработал двигатели, что даже со старыми моторами они каким-то образом набирали на все это сил.
Вот только главная проблема местных в том, что Макаров в итоге уехал. Нет его больше в Маньчжурии, а его сменщики при всей их старательности никогда не сравнятся со своим учителем. А еще… Дуглас огляделся по сторонам. Вся деревня и все вокруг нее, насколько хватало взгляда, было занято огнями. Тысячи хунхузов и даже наемников со всего Китая тоже услышали про отъезд стального генерала и сразу же откликнулись на призыв пощекотать жирное медвежье подбрюшье.
Раньше-то чтобы повести банду, готовую зайти на русские территории, приходилось тратить месяцы, набирая достаточно отбитых головорезов. А сейчас — только бросили слух, и за пару дней чуть ли не весь Китай поднялся. Вернее, не совсем Китай… Идя вслед за Фуллером, Дуглас осматривал сидящих за кострами людей. Лица более сплюснутые, глаза, наоборот, пошире — он бы сказал, что тут больше народу с Филиппин и островов, чем из самого Чжунго. Но тогда, получается, эту орду начали собирать еще до вылазки Макарова?
— Что думаешь о русских и японцах в Калифорнии? — решил он проверить мнение Фуллера.
— Бунтовщики заслужили, — тот был обычно немногословен.
— Это понятно. Я про причины. Разве они не понимали, что их не оставят в покое? Но все равно полезли на другой конец света.
— Может, и не понимали. Русские — они не очень умные. А японцы… Вроде еще совсем недавно наши корабли жгли их Токио, чтобы научить уму-разуму. Совсем дикари.
— А если все же понимали?
— Тогда… Это удар на упреждение.
— Но не по нам. А по Америке. Получается, они считают, что те в перспективе более опасные враги, чем мы? Разве это нормально?
— Я же говорю, не очень умные.
