Меж двух огней (СИ) - Март Артём

Я аккуратно подвернул край штанины ее шароваров.

— Так… — буркнул я, осматривая распухший голеностоп и посиневший сустав. — Не перелом. Скорее всего растяжение. Связки повредила. Будем надеяться — не порвала.

Девчушка наблюдала за тем, как я рылся в аптечке. Пусть с личика ее и не сходила злая мина, во взгляде уже проступала, если и не надежда на помощь, то легкое любопытство.

Пусть и не сразу, но девчушка позволила мне сделать укол анальгина — пара тюбиков-шприцов была у меня в аптечке. Затем я полил ей ногу водой, чтобы охладить.

— Давай мне без глупостей, — строго пригрозил я, — ногу нужно обездвижить. Шину наложить. Так что не двигайся. На вот. Пожуй лучше, пока я найду подходящие палки.

С этими словами я протянул ей пачку галет. Девчонка приняла их без колебаний, однако все равно вырвала еду диковатым, резким движением.

Я стал подниматься на ноги. А потом застыл на полудвижении. И бросился за камень, накрыл девочку своим телом. Та было зашипела, но я почти сразу зажал ей рот рукой. Перетерпел болезненный укус.

— Тихо ты, дурында, — просипел я сквозь зубы, — тихо, не шевелись. Ни то оба помрем. Тихо…

Я сильнее вжал ее в землю. Вжался под камень сам, стараясь занизить наш профиль.

— Мака ху кучо да истрарей, — донес до меня ветер чужой голос.

Из-за небольшого каменного хребта к нам поднимались душманы.

Глава 24

Я не видел, сколько душманов поднимались по склону, пробираясь совсем недалеко от нас. Прежде чем залечь, успел заметить лишь то, как из-за камней показался паколь одного и высокий тюрбан другого.

Душманы шли беззаботно. Празднo переговаривались о чем-то. Голоса врагов доносились до моего уха приглушенными, плохо разборчивыми. Праздный их тон, тем не менее, говорил мне о главном — они не успели заметить ни меня, ни девчонки. И это было хорошо.

Девчушка егозилась подо мной недолго. Недолго сопротивлялась тому, что я пытался как можно сильнее вжать ее в землю. Она довольно быстро распознала, что к нам приближаются враги. И затихла.

Я почувствовал, как разжимаются ее зубы, больно стискивавшие подушечку моей ладони.

С трудом она повернула голову. Мы встретились взглядами. Сначала ее глаза округлились от удивления и страха. Но, когда она прислушалась, то в них снова появилось сосредоточенное выражение осторожного охотника.

Я приложил палец свободной руки к губам. Потом медленно и тихо отнял ладонь от ее губ. Как я и ожидал, она проявила благоразумность и не стала кричать. Лишь дышала быстро и прерывисто, словно какой-то хищный пушной зверек.

А тем временем голоса душманов зазвучали гораздо ближе, чем раньше. Я напрягся. Аккуратно и тихо снял с плеча ремень автомата. Подтянул оружие повыше. Положил себе на грудь.

Если раньше я слышал только голоса, то спустя полминуты улавливал и хрустящие звуки шагов, когда кто-нибудь из врагов наступал на каменную крошку. Не прошло и минуты, как до нас донеслось бряцание оружия. Они были близко.

Девочка задышала еще быстрее. Всем телом я чувствовал, как скоро, даже бешено колотится ее сердце. Девочка отвернула лицо, прижалась щекой к земле, будто бы не желая смотреть на приближающуюся опасность.

А я, напротив, наблюдал. Мне пришлось аккуратно высвободить левую руку из-под девчонки, чтобы можно было нормально держать автомат.

Духи проходили где-то прямо над нами. Если бы не складка местности и камень, за которыми мы затаились, они несомненно уже заметили бы нас. А сражаться с противником, чью численность разведать заранее я не успел, да еще и из такого неудобного положения, у меня не было совершенно никакого желания.

Но главным было даже не это обстоятельство. Главным было то, что сейчас я отвечаю не только за себя. Сейчас я отвечаю еще и за девчонку. Раненную, неподвижную, слабую. Девчонку, которая станет обузой в бою, но одновременно с тем, моя совесть не позволит мне ее бросить.

Но к счастью, душманы проходили мимо. Проходили тихо, спокойно. Мирно болтали о чем-то.

Вдруг я услышал, как среди них завязалась какая-то словесная перебранка. Трое, судя по голосам, духов, принялись о чем-то спорить едва ли не у нас над головами. А оттого они остановились.

Спор развивался быстро. Духи покрикивали друг на друга. Звуки их речи на дари то и дело приобретали нотки какого-то неприятного, ядовитого шипения.

Я стиснул автомат покрепче. Затаил дыхание, внимательно прислушиваясь к каждому жесту. К каждому движению врагов.

Потом решился медленно, аккуратно повернуться на полкорпуса. Слегка помог себе локтем. И увидел их.

Скрытые по пояс складкой местности, духи высились над нами. Один стоял спиной. Лица я не видел, лишь выцветший светло-синий паколь, что он носил. Другой оказался боком. В глаза бросился его профиль. А особенно — длинный, но кривой от сильного перелома нос. Дух спорил с первым. При этом голос его звучал так, будто душман страдал от сильного насморка.

Третий стоял немного дальше, и я мог наблюдать лишь его объемный, грязноватый тюрбан, несомненно бывший когда-то очень белым.

Троица ругалась о чем-то и, казалось, даже и не думала удаляться. Судя по тому, что из-за пределов моей видимости доносились и другие голоса, врагов было больше трех.

Вдруг носатый толкнул обладателя паколя в плечо. Тот ответил ровно тем же. Третий вмешался, унимая обоих. Духи на мгновение подняли вой. Мне даже показалось, они сейчас подерутся.

Девчонку это напугало. Признаюсь, я даже удивился, когда она прижалась ко мне, словно воробушек, ищущий защиты от холодного дождя. Удивления, конечно, я не выдал. Лишь продолжал наблюдать за душманами.

Душманы не пустили в ход кулаки. Хотя, как мне показалось, были на грани. Все потому, что их остановил властный, хрипловатый голос, обладатель которого находился за пределами видимости.

Духи успокоились почти сразу. Чуть-чуть пошипели друг на друга, заминая ссору. Я украдкой выдохнул, не ослабевая, тем не менее, концентрации. Оставаясь готовым в любой момент вскинуть автомат и открыть огонь.

Потом паколь вдруг ушел, скрылся из поля зрения. За ним скрылся и тюрбан. Лишь носатый зло фыркнул и последовал было за остальными. Душманы стали уходить.

Девочка будто бы почувствовала это. Она несколько расслабилась, но не совсем. Попыталась обернуться, чтобы посмотреть, что ж там творится, неудачно пошевелилась и… пискнула от боли в ноге. Немедленно зажала себе рот руками.

Я стиснул зубы. Приподнял автомат, когда носатый, который почти было исчез, замер на месте. И направился к нам.

Его шаги сначала захрустели по камням. Потом зашелестели по траве. Дух замер прямиком над нами. Я смотрел точно на него. Медленно поднял автомат, направив ствол на врага. Но стрелять не спешил.

Все потому, что дух не смотрел на нас. Он застыл над нашим укрытием, словно высоченный великан. Я даже видел его большие, но кривые ноздри — одна меньше другой.

Дух рассматривал склон. Казалось, даже и не думал смотреть себе под ноги. А стоило ему опустить голову — и вот они мы. Как на ладони.

Душман повел взглядом по каменистой осыпи. Уставился куда-то вдаль, на горы. Прислушался. Я положил палец на спуск. Девочка дрожала, не осмеливаясь смотреть на него.

Еще движение, одно-единственное движение, и он нас заметит.

«Придется стрелять», — думал я, прогоняя в голове возможные варианты развития событий и соображая, как мне поступить, если сейчас закрутится на полную катушку.

Нас спас хриплый, уже знакомый мне голос. Он донесся откуда-то сверху. Душман немедленно обернулся. Ответил внос, своим немного скрипучим голосом. Ответил, будто отмахнулся. Но все же послушался и в следующее мгновение исчез. Последовал за остальными.

Без движения мы лежали еще несколько минут. Слушали уходящих в горы духов. Привстать и осмотреться я позволил себе только тогда, когда их голоса окончательно стихли.

Девочка тоже порывалась встать, но я остановил ее жестом. Честно говоря, я не ожидал, что этот запуганный зверек послушается меня. Но она послушалась.