Дурманом сладким веяло
Когда цвели сады
Когда однажды вечером
В любви признался ты…
Эта тоскливая и ужасно навязчивая песня всегда вызывала у меня отвращение. Что женщины находят в этой истории о подлом мужике, который бросил невесту накануне свадьбы?
Слушать завывания Анны Герман я был не в силах, поэтому захватив с собой томик Бунина, направился в Дом культуры. До сеанса оставалось ещё много времени, но я все равно прошёл внутрь, в фойе. Помещение оказалось довольно просторным. В наличие оказался буфет с газированной водой с сиропом, бутербродами, конфетами.
И самое главное, что обрадовало меня — высокие синие ящики игровых автоматов. «Морской бой» и «Удачная охота». Я нашёл в карманах пару монет по пятнадцать копеек и решил сыграть. Приник к окуляру перископа, увидев линию горизонта, разделяющую серое небо и синее море и проезжающие корабли. Бросил монетку, игра ожила. Рассчитать траекторию для пуска торпеды оказалось легко, всё-таки физика помогала мне и в обыденных делах. Торпеда попадала в бок кораблика, на миг гас свет, чтобы взрыв казался ярче и правдоподобней. И я быстро подбил все десять кораблей и автомат выдал мне бесплатно премиальную игру. И только я начал расстреливать новые кораблики, как вновь накрыла волна терпкого тропического аромата.
Оторвался от перископа и замер: в фойе вошла та самая красавица, которую я заприметил в церкви. Но сейчас она сняла белую шаль, осталась в короткой элегантной серебристо-голубой норковой шубке, с воротника свисали две оскаленные мордашки, и в маленькой меховой шапочке со свисающим хвостом той же убитой зверюшки. Чуть поодаль шло два высоких парня в тёмных полупальто, в тяжёлых армейских ботинках.
Девушка подошла к скамеечке у стены, присела, положила ногу на ногу в светло-коричневых ботильонах на шпильке. Обвела зал взглядом и остановилась на мне, из-за чего окатило жаром, будто на меня пролился ушат кипятка. Я отвернулся, и приник к окуляру перископа, прижимая вспотевшие ладони к обрезиненным ручкам. Но сыграв ещё раз, понял, что у меня больше нет монеток.
И тут вспомнил, когда вошёл в фойе, обратил внимание на сухенького, седого, как лунь старичка, сидевшего за маленьким столиком, на котором выстроились в ряд аккуратные столбики с монетками. И направился к нему. Делая вид, что взгляды, которые бросает незнакомка меня совершенно не волнуют.
Тем временем один из охранников подошёл к буфету, выстояв очередь, заказал стакан газировки. Но прежде, чем дородная буфетчица в ажурном переднике, надетом на голубой халат, налила сироп из высокого цилиндра, парень взял у неё стакан и аккуратно протёр салфеткой. Посмотрев внимательно на свет, вернул женщине за прилавком, не обращая внимания, что у той челюсть отвисла от удивления, округлились глаза. Получив стакан со сладкой газировкой и пару бутербродов с красной рыбой на маленькой тарелочке, он отнёс девушке. Она взяла царственным жестом, откусила кусочек. Сделала маленький глоток, чуть покачивая изящной ножкой в остроносом ботильоне.
Я еле сумел оторваться взгляд от этого шоу, пока старичок менял мой трояк на монетки. На подгибающихся ногах я вернулся к автоматам. Решил сыграть в тир. Опустив монетку в щель, взялся за прикреплённую к автомату винтовку, нажимая на крючок, начал сбивать поднимающихся уток, зайцев. Бах, бах! Я попадал в кружок рядом с жестяными фигурками, и они уходили вниз.Поначалу выбил мало, не мог понять, как брать на мушку мишень. Но меня охватил дикий азарт, и я начал просаживать монетку за монеткой, пока не добился того, что начал выбивать двадцать из двадцати. Это заставило отвлечься от красотки, что сидела в зале. Но затылком я продолжал ощущать её взгляд, кажется, он прожигал меня насквозь, заставлял сердце колотиться в груди. Не понимал её интереса ко мне. Что я мог дать этой фифе? Судя по ее наряду, охранникам, она скорее всего жена или любовница какого-то очень влиятельного человека: большой партийной шишки, криминального авторитета.
Громко и демонстративно хлопнула дверь, что отвлекло меня от расстрела жестяных зверушек. Вошёл парень среднего роста, абсолютно лысый, в синих джинсах, судя по строчке явно фирменных, в тёмно-синих кроссовках, на которых ярко выделялась большая белая буква «N» — логотип фирмы «New Balance». Сквозь распахнутый на груди полушубок, отороченный белым мехом, виднелся бело-голубой с треугольным вырезом джемпер с надписью латиницей. Разглядеть слова я не успел, но понял, что это, скорее всего, название западной команды по футболу или хоккею. Так одевались «утюги» — фарцовщики, которые видно кормились в этом месте.
Увидев красотку на скамейке, он тут же ухмыльнулся и направился к ней. Плюхнулся рядом, и стало ужасно интересно, что охранники сделают с этим наглым типом? Морду набьют, выбросят из здания?
На лице девушки возникло брезгливое выражение. Она не отстранилась, а словно выставила между собой и наглецом невидимую стену. Но парня это совсем не смутило, он даже решил приобнять её.
Тут же нарисовался один из охранников. Он пальцем не тронул нахала, лишь что-то сказал ему, и тот вскочил, как ошпаренный и ринулся к автомату «Морской бой». Вытащив из кармана горсть монет, бросил одну в щель.
Я слышал, как он беспорядочно выпускает торпеды. Пуфф! Глухой шум взрыва через динамики, а за ним матерная ругань.
Что-то блеснуло у меня под ногами. Видно, из кармана парня выпало несколько монеток, они откатились, и я поднял их. Это были не пятнадцать советских копеек, а мелкая монета с изображением в профиль мужика в короне. Но по размеру они полностью совпадали. Хитро.
Фарцовщик кинул на меня злой взгляд. Но я как можно приветливее улыбнулся, и подал ему монеты. Небрежно бросив их в карман, он проворчал себе под нос:
— Какая фифа выискалась, то же мне, строит из себя королеву.
И опять матерно выругался. Нижняя челюсть вылезла вперёд, на лице гуляли желваки, глаза зло сузились. Я уж решил, что он вернётся, полезет в драку с охранником.
Но он лишь криво ухмыльнулся, ушёл, громко хлопнув дверью.
А я вздохнул с облегчением. Через пару минут раздался звук гонга, зовущий на сеанс. И я прошёл в зал, окунувшись в смесь из запахов дерева, целлулоида, человеческих тел. Зрителей оказалось совсем немного, но я все-таки сел на своё место, откинув сидение, обтянутое бархатной бордовой тканью, протёртое в паре мест, выбрал его интуитивно, но, как оказалось, удачно.
Через пару минут, стуча каблучками, в зал вошла Она, и почему-то села лишь на ряд ниже меня. Оба её охранника разошлись по разным рядам, скорее всего, чтобы иметь больший обзор.
С тихим шорохом и лязгом металлических колец по карнизу раздвинулись плотные шторы, обнажив белую поверхность экрана. Стрёкот киноаппарата, из окошка надо мной ударил яркий пучок света, в котором заплясали пылинки, образовав на мутном красном фоне слова: «Совместное производство: Литовская киностудия и Мосфильм первое объединение». На фоне идущей в атаку конницы возникли титры.
Фильм на удивление точно воспроизвёл мятеж эсера Муравьева, главкома Восточного фронта против советской власти, которого играл Пётр Вельяминов. Председателя Совдепа Варейкиса играл Тимофей Спивак, а Тухачевского, командарма 1-й революционной армии — Александр Овчинников, мало подходившего внешне под будущего маршала, который был высокий и широкоплечий, а тут его показали смазливым худеньким пареньком небольшого роста, что особенно бросалось в глаза на фоне двухметрового Тимофея Спивака.
В фильме Тухачевский рассказывает о своей пятой попытке побега из крепости Ингольштадт, когда на берегу реки нашли труп офицера и решили, что погиб будущий маршал. И девушка-секретарь после этого роняет фразу: «Вы будете жить сто лет». Увы, это предсказание не сбылось. Маршал погиб в сталинской мясорубке в сорок четыре года.
