Осталось двое парней, они отскочили подальше и, растерянно оглядываясь, размышляли, что им делать. Напасть, или сбежать.
— Давайте, дуйте отсюда, пока я вас этой дубинкой по башке не долбанул и последние мозги не вышиб.
Они развернулись и помчались так, что только пятки засверкали.
Обернулся. Но не увидел Бориса. Только толпу, которая окружила какое-то место и со всей силы била всем, чем не попадя.
Опершись на капот, я перепрыгнул через машину, и с силой приложил по ногам одного из хулиганов, тот ойкнул по-детски, упал на колени. Остальные резко развернулись, встали в боевую стойку. Кряжистый широкоплечий парень, набычился, и бросился на меня, размахивая толстой ребристой арматурой. Как заправский фехтовальщик, отбив его сильные, но беспорядочные удары, я подцепил его оружие и с силой вырвал из рук.
Сзади меня защищал бок машины, но я понимал, что меня могут сковать кольцом, прижать. Раздавая удары без всякой жалости, я расчистил себе дорогу и оказался на пустом пространстве. Врезал со всей силы по руке одному из парней, худому верзиле. Он вскрикнул, выронил палку и схватился за ушибленное место. И я тут же шмякнул его по ногам. Получилось, что ударил по колену, и противник упал неловко боком.
И тут краем глаза заметил, как рядом со мной вырос ещё один боец — Борис, лицо залито кровью, на скуле расплывалась громадная гематома — видно, хреново ему пришлось. Но он бросился на ближайшего парня, и начал избивать его, словно грушу в спортзале. Увлечённый этим, не заметил, как к нему подкрался сзади тот самый лысый фарцовщик. Но я опередил его. Подпрыгнул и ногами спихнул его от спины Бориса. Пришлось упасть задницей на ледяной асфальт. Но я не ощутил никакой боли, поджав ноги, подскочил, как мячик. Пружинисто вскочил на ноги и встал спиной к Борису, орудуя дубинкой, вырывая из рук бандюков палки, арматуру. Я прошёл в такой раж, что даже не замечал, как промахиваюсь, и мне также достаётся от противника.
Раздался страшный грохот, заставив присесть. Все наши враги замерли.
— Эй, хулиганье! А ну мотайте отсюда! — услышал я знакомый голос.
Парни мгновенное развернулись, понеслись от нас с такой скоростью, что мгновенно площадка опустела.
Рядом с машиной стоял Степан с двухстволкой, из которой струился голубоватый дымок, и довольно ухмылялся.
Борис, сильно прихрамывая на правую ногу, добрёл до машины, оперся и попытался стереть кровь с лица. Я взял его пальто, накинул ему на плечи. Тяжело дыша, он запахнулся в него и бросил измученный, но благодарный взгляд.
— Ну ты чего тут, паря, устроил, — обратился Степан ко мне. — Не знаешь, что ли, что у нас тут такие вот бандюки водются?
— Спасибо, Степан, — я вернулся к машине, взглянул на заднее сидение. Марина сидела там бледная, но не испуганная.
— Ну вот, Борис, это как раз и есть тот дядька Степан, у которого есть брикеты.
Я открыл дверь машины и присел на сиденье, вытянув гудящие от усталости ноги.
— Брикеты? — Степана явно заинтересовали мои слова. — Какие брикеты? Камеру вам надо залатать?
— Нам эти бандиты шины прокололи, — объяснил Борис.
— А! Вулканизированные?
— Вулканизационные, — поправил я.
— Есть у вас такие? — спросил Борис.
— А то. Есть, конечно. А сколько вам надобно?
— Не знаю. Штук десять, наверно.
— Оу, ну по стольнику за штуку. Пойдёт?
— Степан, — протянул я. — Они же пять целковых стоят.
— Ага, ну вот ты ищи их здеся за пять целковых, — мужик хитро ухмыльнулся. — Найдёшь, свистни мне.
— Мы заплатим, дядя Степан, — к нам подошёл Костик.
Кажется, ему тоже досталось. Его рассекли бровь, но дорожка крови уже засохла.
— Ну вот и договорились, — удовлетворённо протянул Степан. — Сымайте колеса и катите ко мне до дому. Тама усе и сделаем.
— Боря, надо кого-то рядом с машиной оставить. Эти бандюки могут вернуться, расхерачить ее к чёртовой матери.
— Да, это верно, — Борис оглядел тачку, которая почти не пострадала, за исключением оторванного бампера, нескольких царапин и глубокой вмятины на боку.
Марина, выскользнув из машины, остановилась около Степана.
— Степан, а как вас по отчеству?
Он бросил нескрываемо похотливый взгляд, расплылся в ухмылке:
— Лаврентьевич. Степан Лаврентьевич. Но мне привычней дед Степан, или дядька Степан.
— Ну да, с таким отчеством лучше без него, — проворчал Борис.
— А чо тебе отчество моё не ндравится? Нормальное. Не Адольфович все же.
— Дядя Степан, а есть у вас бинокль? — поинтересовался Марина, чем сразу привлекла внимание мужика.
— А то. Есть, конечно.
— Если вы дадите нам на время, я смогла бы наблюдать, что происходит с нашей машиной. И если что, ребята смогут подбежать.
— Ну, за то время, как мы будем бежать, хулиганы всю машину расхерачат, — заметил я.
— Ничего страшного, Олег, — она с милой улыбкой перевела на меня взгляд. — Мой отец пришлёт другую.
— А как он пришлёт, если мы ему так и не сообщили? — с досадой возразил Борис.
— Вы не позвонили? Костя, сбегай, пожалуйста, в кинотеатр, позвони от администратора.
— Зачем в кино бегать? — вмешался Степан. — У меня в доме позвоните.
— У тебя что и телефон имеется домашний?
— А то. Имеется.
Я лишь покачал головой. Вспомнил, что нашей семье на домашний телефон пришлось стоять пятнадцать лет. Но ушлый Степан все сумел приобрести.
— И почём услуги у тебя? — поинтересовался я. — Та же такса? Стольник.
— Нет. Целковый всего. За минуту.
Я понял, что Степан снизил цену из-за Марины.
— Договорились. По рукам, — бросил Борис, потом развернулся к нам и скомандовал: — Все колеса снимаем и тащим к Степану.
Вытащив три баллонных крестообразных ключа, один дал Косте, другой — мне. Присел, аккуратно начал вывинчивать болты. Машину подняли домкратом, сняли все колеса, и отправились к Степану домой.
Мужик шёл рядом с Мариной, что-то рассказывал, травил байки, страшилки про призраков, говорящих ворон, заставляя девушка взрываться звонким искренним смехом.
— У, какие у тебя собаченции, — протянул Борис с одобрением, увидев серых волкодавов Степана. — Где достал?
— Отбракованные, — нашёлся Степан. — Тута военный городок, там собак служебных дрессируют. Ну, а если брак, то списывают. Я вот несколько щеночков взял. Цыц, — строго прикрикнул на псов. — Лежать!
И все эти здоровенные чудища улеглись на землю, виляя хвостами. Борис даже подошёл к одному и потрепал по холке.
Мы закатили колеса в сарай Степана, и мужик с гордостью снял с полки стеллажа большую коробку. Хряпнул ее на стол так, что погнулись ножки, вытащил оттуда несколько струбцин и вывалил гору брикетов. Я взял один, открыл жестяную крышечку, поцарапал ногтем — похоже свежие.
— Степан, — Марина мягко взяла мужика за край полушубка. — Вы обещали бинокль. И покажите, пожалуйста, откуда лучше наблюдать за машиной.
Степан расплылся в довольной улыбке, чуть поклонился, указав руками на дверь:
— Пойдёмте со мной, барышня.
Когда они скрылись за дверью, Борис проводил их взглядом и проронил:
— Ушлый мужик, прям завидую. Ну, ладно, давайте камеры чинить.
Мы взялись за дело. Я вытащил одну из камер, сложил ее, обрезал аккуратно края дыры, зачистил, поставил один из брикетов, закрепив струбциной и поджёг. Занялся огонёк, вспыхнул ярким пламенем. Прогорев, погас и когда я отнял алюминиевый лоточек, оказалось, что под ним уже расплылась отличная заплатка. Костян тоже колдовал над своей. Борис показывал чудеса сноровки. Вначале он обрезал края всех дыр, подчистил, потом замелькали алюминиевые лотки, которые парень прикреплял к дыре, поджигал, брал следующую.
Когда вернулся Степан, Борис напомнил ему, что мужик обещал дать возможность позвонить. Через пару минут он вернулся, широко ухмыляясь:
— Вы знаете, чего этот хитрец удумал? — Борис выхватил ещё один лоток, ловко прикрепил к дыре. — Он к себе во двор таксофон притащил с улицы. И теперь им пользуется, как домашним телефоном. Вот умелец.
