Инженер 1: паровая империя (СИ) - Тыналин Алим

— Идея действительно принадлежит капитану Воронцову, — подтвердил Струве. — Но применяю я, под свою личную ответственность. Как врач, я вправе использовать любые доступные медицинские средства для спасения жизней пациентов. Это не противоречит никаким инструкциям.

— Покажите результаты, — потребовал Пален.

Струве кивнул Крупенникову:

— Прошу вас, Семен Григорьевич, доложите подробно.

Ординатор открыл журнал, нервно пролистал несколько страниц:

— Рядовой Васильев, тридцати двух лет. Пулевое ранение правой голени с повреждением мягких тканей. Рана загноилась на третий день после поступления. Началась госпитальная лихорадка, температура поднялась до тридцати девяти градусов по Реомюру. Лечение не помогало, больной кричал от боли, состояние ухудшалось. Уже готовились к ампутации…

— И? — нетерпеливо спросил Пален.

— И доктор Струве предложил попробовать новый метод. Промыл рану этой… кислородной водой. Вещество пенится, выделяет пузырьки, вытягивает гной. Больной говорит, что щиплет, но терпимо, не больно. После первой же обработки температура начала спадать. Через сутки рана очистилась, через двое началось заживление. Сегодня, на третьи сутки, Васильев уже может вставать с постели.

Повисла тишина. Даже Клейнмихель не нашелся, что возразить.

— Один случай ничего не значит, — наконец произнес Пален.

— Двадцать три случая, ваше превосходительство, — спокойно ответил Струве, доставая свои записи. — За последние две недели я применял кислородную воду на двадцати трех больных с различными ранениями. У двадцати двух заживление прошло без осложнений. У одного развилось легкое нагноение, но не критичное. Для сравнения, при обычной обработке осложнения возникают у десяти-двенадцати человек из двадцати трех.

Он протянул журнал Палену. Тот взял, пробежал глазами записи.

— Впечатляющие цифры, — признал он нехотя. — А стоимость этого гидрогениума?

— Копейки, ваше превосходительство, — ответил Струве. — Готовится из перекиси бария и серной кислоты. Оба реагента дешевы и доступны в любой госпитальной аптеке. Реакция несложная, я лично готовлю раствор. На месяц работы госпиталя требуется материалов не более чем на рубль серебром.

Пален медленно кивнул, что-то записывая в свои бумаги.

— Значит, капитан Воронцов не только систему вентиляции создал, но и предложил новый метод лечения ран?

— Именно так, ваше превосходительство, — подтвердил Струве. — Александр Дмитриевич откуда-то узнал о существовании этого вещества, предложил попробовать его в медицинских целях. Я проверил идею на практике, результаты превзошли все ожидания.

Энгельгардт не удержался от довольной улыбки:

— Господин Пален, полагаю, это еще один аргумент в пользу поощрения капитана Воронцова. Человек, который одновременно улучшает и условия содержания больных, и методы их лечения, заслуживает самого серьезного внимания.

Клейнмихель сидел, стиснув зубы, багровый от злости. Его попытка найти новые нарушения обернулась очередным моим триумфом.

— Доктор Струве, — Пален закрыл журнал, — подготовьте подробное описание метода. С точными рецептурами, концентрациями, инструкциями по применению. Это войдет в рекомендации департамента наряду с системой вентиляции.

— Слушаюсь, ваше превосходительство! — Струве едва сдерживал ликование.

— И еще одно, — добавил Пален, глядя на меня. — Капитан Воронцов, откуда у военного инженера столь обширные познания в области медицинской химии? Это весьма необычно.

Вопрос прозвучал не столько с подозрением, сколько с искренним любопытством.

— Читал, ваше превосходительство, — ответил я спокойно, повторяя уже заготовленную формулу. — В академической библиотеке попадались труды французских и немецких химиков. Открытие гидрогениума пероксидатум описывалось в нескольких статьях. Упоминалось его обеззараживающее действие. Я лишь предположил, что это свойство можно применить для обработки ран, и предложил доктору Струве проверить гипотезу.

— Гипотезу… — Пален задумчиво постукивал пальцами по столу. — Капитан, вы не думали о научной карьере? С такими способностями к анализу и синтезу знаний вы могли бы стать выдающимся исследователем.

— Благодарю за высокую оценку, ваше превосходительство, — поклонился я. — Но предпочитаю практическую деятельность. Применять знания для решения конкретных задач.

— Похвально, — кивнул Пален. — Что ж, господа, полагаю, можем завершать. Капитан Воронцов, доктор Струве, в течение двух недель предоставьте всю необходимую документацию. Как по вентиляционной системе, так и по методу обработки ран кислородной водой. Департамент рассмотрит оба предложения для внедрения в военных госпиталях империи.

Он встал, остальные последовали его примеру.

— Василий Порфирьевич, благодарю за гостеприимство. Полковник Энгельгардт, буду ждать ваших рапортов.

Пален направился к выходу. Клейнмихель, не глядя ни на кого, поспешил следом. Младшие чиновники собрали бумаги и тоже удалились.

Когда дверь закрылась за последним из них, в кабинете повисла тишина.

Потом Крупенников выдохнул:

— Господи, думал, сердце разорвется. Когда увидел всех этих господ… Простите, Василий Порфирьевич, не хотел помешать.

— Напротив, Семен Григорьевич, — Беляев впервые за все утро улыбнулся, — вы помогли. Очень помогли.

Струве подошел ко мне, хлопнул по плечу:

— Молодцом, Александр Дмитриевич! Наша взяла! Оба метода будут внедрены по всей России! Представляете, сколько жизней удастся спасти?

Я улыбнулся:

— Представляю, Карл Иванович. Только надеюсь, внедрение пойдет быстрее, чем с вентиляцией.

Энгельгардт подошел, протянул руку:

— Капитан, примите мои искренние поздравления. Вы не просто прошли проверку, вы превзошли все ожидания. Департамент рекомендует ваши методы к внедрению, это огромный успех. И, полагаю, представление к ордену теперь будет усилено. Возможно, даже Станислав второй степени вместо третьего.

— Благодарю, ваше превосходительство, — я пожал его руку. — Но главное не награда. Главное результат.

— Правильные слова, — одобрил полковник. — Но и наградой не стоит пренебрегать. В нашей системе все так устроено, что они помогают открыть двери, которые иначе остались бы закрытыми.

Беляев уселся за свой стол, на правах хозяина:

— Господа, предлагаю разойтись. День выдался тяжелый для всех. Капитану Воронцову особенно нужен отдых.

Все согласно закивали. Я отдал честь, вышел из кабинета.

Коридор госпиталя встретил меня тишиной. Больные отдыхали после трапезы, врачи разошлись по делам. Я медленно брел к своей каморке, с трудом переставляя ноги.

Победа. Наконец-то.

Система одобрена. Будет внедряться по всей России. Тысячи жизней будут спасены.

Я сделал это. Изменил историю. Пусть немного, но изменил.

У поворота коридора я остановился, прислонился к стене. Руки слегка дрожали от усталости и нервного напряжения.

Воронцов, ты молодец, сказал я сам себе. Ты доказал, что знания из будущего могут менять прошлое. Ты спас жизни. Ты победил бюрократию и косность.

Но это только начало. Впереди еще много работы. Документация, внедрение, обучение персонала. А потом новые проекты. Водопровод, канализация, может быть, что-то еще.

Я оттолкнулся от стены, двинулся дальше.

У входа в мою каморку меня ждал сюрприз. На пороге стояла Елизавета Петровна. Светлое платье, волосы аккуратно уложены, в руках небольшой поднос с чаем и пирожками.

— Александр Дмитриевич, — произнесла она тихо, — поздравляю. Я уже слышала. Вы победили.

Я остановился, глядя на нее. В ее глазах читалось что-то новое. Не просто уважение. Что-то более теплое, более личное.

— Спасибо, Елизавета Петровна, — ответил я. — Без вашей поддержки было бы гораздо труднее.

Она улыбнулась:

— Моя помощь не понадобилась. Вы справились сами. Но я принесла чай. Подумала, что вы голодны и измотаны. Позвольте угостить?

Я посмотрел на поднос. Горячий чай, свежие пирожки с капустой. Простая еда, но сейчас это казалось верхом роскоши.