Инженер 1: паровая империя (СИ) - Тыналин Алим

— Но что подумает ваш отец о наших отношениях? — спросил я осторожно.

Лиза улыбнулась:

— Отец не из тех, кто судит человека по происхождению. Ему важны дела, а не титулы. Если увидит в вас талантливого инженера, способного принести пользу России, то примет с распростертыми объятиями. А о наших чувствах… — она замялась, — пока рано говорить открыто. Сначала вам нужно показать себя в полную силу, доказать свою ценность. А уж потом…

Она не договорила, но я понял. В обществе нынешнего времени разница в положении имела значение.

Простой капитан без состояния не мог рассчитывать на руку дочери тайного советника. Но если этот капитан станет известным инженером, автором важных изобретений, обласканным властями… Тогда все изменится.

— Понимаю, — кивнул я. — Значит, мне нужно ехать в Петербург.

— Да. Но не сразу, — Лиза обняла меня за шею. — Сначала вам нужно выздороветь окончательно, оформить документы, подготовить всю техническую документацию. Это займет недели две-три. А за это время я вернусь в Петербург, подготовлю почву, поговорю с отцом. И когда вы приедете, все будет готово.

Она прижалась ко мне, и я почувствовал тепло ее тела сквозь тонкую ткань платья.

— Александр, — прошептала она, — я не хочу расставаться с вами. Даже на короткое время. Но это необходимо. Ради нашего будущего.

— Я понимаю, — ответил я, целуя ее в висок.

Мы снова слились в поцелуе. На этот раз он был более страстным, более требовательным. Руки Лизы скользнули мне на спину, пальцы сжали ткань кителя.

Я обнял ее за талию, притянул ближе. Она ахнула, прильнув ко мне всем телом. Сердца наши бились в унисон, дыхание участилось.

— Александр… — выдохнула она между поцелуями, — нам не следует… это неправильно…

Но слова ее расходились с действиями. Руки ее расстегивали пуговицы моего кителя, губы жадно искали мои.

— Лиза, — сказал я, — если ты хочешь остановиться… Скажи сейчас… Потом будет поздно…

Она отстранилась, посмотрела мне в глаза. В ее взгляде читалась борьба, между приличиями, которым ее учили с детства, и желанием, которое полностью охватило ее.

— Я не хочу останавливаться, — прошептала она наконец. — Мы расстанемся на несколько недель. Я не знаю, что случится за это время. Вдруг… Вдруг мы больше не увидимся? Вдруг произойдет что-то, что разлучит нас навсегда?

— Ничего не произойдет, — заверил я, но и сам понимал, что в этом непредсказуемом мире нет никаких гарантий.

— Я хочу быть с тобой, — она снова припала к моим губам. — Сейчас. Здесь. Пусть хоть один раз в жизни я сделаю то, что велит сердце, а не то, что предписывают правила.

Последние сомнения растаяли. Я поднял ее на руки, она была легкой, как пушинка, и осторожно опустил на узкую койку. Лиза смотрела на меня снизу вверх, глаза ее блестели, щеки залил румянец.

Я сел рядом, начал расстегивать крошечные пуговицы на ее платье. Пальцы дрожали, от волнения, от усталости, от осознания того, что сейчас произойдет.

— Александр, — шепнула она, — я никогда… Я не знаю, как…

— Так ты еще восхитительнее, — признался я честно, снова успокаивая ее поцелуями. — Сейчас это не имеет никакого значения.

Лиза улыбнулась, коснулась пальцами моей щеки:

— Тогда люби меня.

Платье соскользнуло с ее плеч, обнажив белоснежную кожу.

Я замер, пораженный открывшимся видом. Плечи девушки, изящные и округлые, светились в лучах солнца, пробивающихся сквозь окно. Кожа казалась фарфоровой, безупречно гладкой, лишь легкая розоватость выдавала волнение.

Пальцы мои дрожали, когда я помог ей освободиться от корсажа, проклятого изобретения, стягивающего грудь и талию. Лиза тихо вздохнула с облегчением, когда последняя шнуровка поддалась, и корсаж упал на пол.

Подо всем этим на ней осталась лишь тонкая батистовая сорочка, сквозь которую просвечивало тело. Я видел очертания небольшой, высокой груди, тонкую талию, изгиб бедер. Сердце мое колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

— Ты прекрасна, — выдохнул я, не в силах оторвать взгляд.

Лиза покраснела еще сильнее, но не отвела глаз:

— Александр… Я боюсь… Но хочу…

Я наклонился, поцеловал ее в губы, затем в шею, чувствуя, как учащается ее пульс под моими губами. Руки мои скользнули вниз, подхватили край сорочки. Лиза приподнялась, помогая мне стянуть последнюю преграду между нами.

И вот она предстала передо мной обнаженная, беззащитная и прекрасная.

Грудь ее, небольшая, идеально округлая, с розовыми сосками, которые затвердели от волнения и прохладного воздуха. Живот плоский, с едва заметной ямочкой пупка. Бедра женственные, плавно переходящие в длинные стройные ноги. Между бедрами виднелись светло-русые кудри, прикрывающие самое сокровенное.

Я провел ладонью от ее плеча вниз, по груди, по животу, чувствуя, как она вздрагивает под моим прикосновением. Кожа ее была теплой, нежной, словно шелк.

— Лиза… — прошептал я, утопая в ее серо-голубых глазах, расширенных от желания и страха одновременно.

Она потянула меня к себе, и я лег рядом, прижимаясь к ее обнаженному телу своим все еще одетым. Это было неправильно.

— Подожди, — выдохнул я, начиная снимать китель.

Лиза помогла мне, ее пальцы неловко справлялись с пуговицами, но мы оба торопились, словно боясь, что магия этого момента развеется, если мы замешкаемся.

Китель упал на пол, следом рубаха. Лиза провела ладонями по моей груди, изучая шрамы: след от осколков, неровные линии, оставшиеся после ранений.

— У тебя не болит? — спросила она.

— Это неважно, — ответил я хрипло, стягивая сапоги и панталоны.

Наконец мы оба лежали обнаженными на узкой койке, тело к телу, кожа к коже. Тепло ее тела обжигало меня. Я целовал ее губы, шею, спускался ниже, к груди. Взял сосок в рот, и Лиза ахнула, вцепившись пальцами мне в волосы.

— Александр… Что ты… Ох…

Ее дыхание сбилось. Я продолжал ласкать ее, рука моя скользнула вниз, между ее бедер. Она была горячей и влажной, готовой принять меня. Но я медлил, не желая причинить ей боль.

— Лиза, — прошептал я ей на ухо, — если тебе будет больно… Скажи, я остановлюсь…

— Не останавливайся, — выдохнула она, раздвигая ноги, приглашая меня. — Я хочу… Хочу быть твоей… Полностью…

Я устроился между ее бедер, чувствуя, как мое возбуждение упирается в ее вход. Медленно, осторожно начал входить. Лиза напряглась, сжала губы. Я замер.

— Больно?

— Немного… Но продолжай… Прошу…

Я толкнул сильнее, преодолевая сопротивление, и почувствовал, как что-то внутри нее поддалось. Лиза вскрикнула, впилась ногтями мне в спину. Я замер, давая ей привыкнуть.

— Все… Все хорошо, — прошептала она через мгновение, целуя меня в губы. — Теперь… Двигайся…

Я начал медленно, осторожно двигаться внутри нее. Сначала ей было больно, я видел это по ее сжатым губам, но постепенно боль отступала, сменяясь чем-то другим. Ее дыхание участилось, бедра начали двигаться навстречу моим толчкам.

— Да… Александр… Да…

Я ускорился, чувствуя, как нарастает напряжение в паху. Лиза обвила ногами мою талию, притягивая меня глубже. Мы двигались в одном ритме, два тела, слившихся в едином порыве.

Наслаждение накатывало волнами, все сильнее, все ярче. Я чувствовал, как Лиза напрягается подо мной, как учащается ее дыхание, как она кусает мое плечо, сдерживая крик.

— Александр… Я… Я чувствую… Что-то…

— Не сдерживайся, — прохрипел я. — Отдайся этому…

Еще несколько толчков, и она содрогнулась в моих объятиях, тихо вскрикнув. Ее нутро сжало меня, и я уже больше не мог сдерживаться. Я почувствовал, как волна блаженства накрывает с головой.

Мы замерли, тяжело дыша, все еще соединенные между собой. Пот покрывал наши тела, сердца бились в унисон. Я поцеловал ее в висок, в щеку, в губы.

— Лиза… Моя Лиза…

— Твоя, — прошептала она, прижимаясь ко мне. — Навсегда твоя…

Я осторожно вышел из нее, лег рядом, притянув ее к себе. Она положила голову мне на грудь, обвила рукой мою талию. Между ее ног виднелась кровь, свидетельство того, что я был первым. Это наполняло меня одновременно гордостью и нежностью.