Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим

— А если случится самое худшее? — тихо спросил О’Мэлли.

— «План Гамма», — ответил я. — Ты берешь эти коды, садишься на первый корабль в Европу и начинаешь новую жизнь с капиталом в два миллиона долларов.

О’Мэлли отвернулся к стене. Его плечи дрожали, не от боли в ранах, а от эмоций.

— Босс, — сказал он хриплым голосом, — за все годы работы я никогда не встречал человека, который так заботился бы о подчиненных.

— Мы не подчиненные и начальник, Патрик. Мы команда. И команда не бросает своих.

Телефон зазвонил. Я поднял трубку:

— Алло?

— Мистер Стерлинг, это Томми Маккарти. У меня срочные новости.

— Говори.

— Наши информаторы сообщают: Марранцано планирует крупное совещание на сегодня вечером. Склад на Вест-Сайде, все боссы пяти семей. Повестка дня «реорганизация структуры управления».

Я почувствовал, как мышцы напряглись. Это означало только одно. Марранцано готовился объявить себя «capo di tutti capi» и начать массовые чистки.

— Сколько времени у нас есть?

— Совещание в восемь вечера. Но босс, есть еще одна новость. Наш человек в ресторане «Неаполь» слышал разговор. Ваше имя первое в списке на ликвидацию.

— Понятно.

Когда я повесил трубку, О’Мэлли внимательно посмотрел на меня:

— Плохие новости?

— Марранцано ускоряет события.

— И что будем делать?

Я вернулся к телефону и попросил соединить меня с Лондоном. Пришло время активировать британские связи.

— Barclays Bank, сэр Томас Бенгбоу.

— Сэр Томас, это Уильям Стерлинг. Помните наш разговор о диверсификации рисков?

— Конечно, мистер Стерлинг. Что-то изменилось?

— Ситуация в Нью-Йорке становится нестабильной. Возможны серьезные потрясения в ближайшие дни. Рекомендую перевести британские активы в более безопасные юрисдикции.

— Насколько серьезные потрясения?

— Возможна смена руководства в крупных финансовых структурах. Силовыми методами.

Британский банкир понял намек.

— Понятно. Мистер Стерлинг, если вам понадобится убежище, двери Barclays Bank всегда открыты для надежных партнеров.

— Благодарю, сэр Томас. Надеюсь, до этого не дойдет.

Последний звонок в Детройт, к Оуни Мэддену. Мой старый знакомый был одним из немногих союзников, которых Марранцано пока не решался трогать.

— Оуни, это Уильям. Как дела?

— Неплохо, парень. Слышал, у тебя проблемы с сицилийцами.

— Больше чем проблемы. Марранцано объявил мне войну. Сегодня вечером он попытается исключить меня из Синдиката.

— Сукин сын, — прорычал Мэдден. — Думает, что может диктовать условия всем остальным. Что тебе нужно?

— Временно финансовую поддержку. Триста тысяч долларов на вооружение и людей.

— Считай, что деньги уже у тебя. Куда переводить?

— В Chase National Bank, счет номер 447–892. Завтра утром.

— Будет сделано. А если понадобится что-то еще?

— Я позвоню.

Когда я повесил трубку, О’Мэлли улыбнулся:

— Босс, теперь понятно, почему вы так быстро разбогатели. Вы думаете на три хода вперед.

— В этом мире, Патрик, кто не планирует заранее, тот не выживает. Особенно когда воюешь одновременно с мафией и федералами.

Я подошел к карте мира, висевшей на стене. Красные булавки отмечали банки, где теперь хранился мой капитал. Синие — подставные компании. Зеленые — надежные убежища в случае экстренной эвакуации.

— Видишь, Патрик? Мы создали финансовую империю, которая не зависит от одной страны или одной валюты. Даже если Марранцано захватит весь Нью-Йорк, у нас есть ресурсы для сопротивления.

О’Мэлли покрутил колесо инвалидного кресла, подъезжая к карте:

— А что, если федералы решат конфисковать наши американские активы?

— Они смогут заморозить только то, что находится в американских банках. А это всего двадцать процентов от общей суммы. Остальное неприкосновенно.

— Умно. Но босс, есть одна проблема. Мы создали финансовую крепость, но живем в обычном особняке. Если Марранцано нападет…

Он был прав. Деньги в швейцарских банках не остановят пулю Thompson submachine gun. Нужно укрепить физическую защиту.

— Завтра начинаем модернизацию особняка, — решил я. — Бронированные окна, усиленные двери, подземный туннель для эвакуации. Превратим этот дом в настоящую крепость.

— Сколько это будет стоить?

— Сто тысяч долларов. Но это необходимые инвестиции в безопасность.

Часы пробили полдень. Наверху, в гостиной, накрывали обед, но у меня не было аппетита. Слишком много планов, слишком много рисков.

Я поднялся наверх, чувствуя странную смесь тревоги и удовлетворения. За несколько часов мы создали финансовую сеть, которая могла противостоять любым потрясениям. Теперь предстояло проверить ее на прочность.

Глава 20

Изгнание и союзы

Склад номер сорок семь на Вест-Сайде встретил участников совещания запахом рыбы, машинного масла и сырости с реки Гудзон. Массивное кирпичное здание, построенное еще в 1890-х годах для хранения грузов с трансатлантических пароходов, теперь служило нейтральной территорией для встреч криминальных боссов.

Внутри просторного помещения с высокими потолками было расставлено несколько рядов деревянных ящиков, создававших импровизированный амфитеатр. В центре стоял массивный стол из дуба, окруженный кожаными креслами, место для самых влиятельных участников.

Сальваторе Марранцано вошел последним, когда все остальные уже заняли свои места. Высокий мужчина преклонного возраста, с аристократическими чертами лица и седыми усами, он двигался с достоинством римского патриция. Его безупречный черный костюм-тройка и золотая цепочка карманных часов подчеркивали принадлежность к старой сицилийской аристократии.

За ним следовали четверо телохранителей, молодые сицилийцы с каменными лицами и руками, лежащими под пиджаками на рукоятках пистолетов. Все они прибыли в Америку в последние два года специально для «наведения порядка» в американской мафии.

— Джентльмены, — произнес Марранцано на английском с сильным сицилийским акцентом, — сегодня исторический день для нашей организации. Коза Ностра находится в кризисе, — продолжал Марранцано, медленно обходя центральный стол. — Американизация разрушает наши священные традиции. Сотрудничество с ирландцами, евреями, неграми превращает почетное общество в обычную банду грабителей.

Фрэнк Костелло, элегантный босс с политическими связями, слегка поднял бровь. Его финансовые операции на семьдесят процентов зависели от сотрудничества с неитальянскими группировками.

— Дон Сальваторе, — осторожно сказал он, — времена изменились. Современный бизнес требует новых подходов.

Марранцано резко обернулся к нему:

— Бизнес? — голос его повысился. — Мы не торговцы! Мы хранители древних традиций, принесенных с родной земли!

Он подошел к импровизированной доске, где висела карта Нью-Йорка с отмеченными территориями.

— С этого дня Cosa Nostra в Америке возвращается к истинным принципам. Я объявляю себя Capo di tutti capi, главой всех глав. Все семьи подчиняются единому командованию.

Тишина повисла в воздухе, как туман с реки. Даже самые решительные боссы понимали, что открытое возражение равносильно смертному приговору.

— Территории Нью-Йорка разделяются между пятью семьями, — Марранцано указал на карту. — Дженовезе получает Манхэттен к югу от 14-й улицы. Коломбо — Бруклин. Профачи — Бенсонхерст и Бэй-Ридж. Бонанно — Бронкс. Гаглиано — Ист-Харлем.

Вито Дженовезе, худощавый мужчина с пронзительными темными глазами, внимательно изучал карту. Его территория напрямую проходила по владениям Лучиано.

— А что с теми, кто не итальянец? — спросил Коломбо.

Марранцано улыбнулся холодной улыбкой:

— Неитальянцы исключаются из всех операций. Никакого сотрудничества с ирландскими, еврейскими или другими группировками. Cosa Nostra только для детей Сицилии.

Дженовезе поднял руку:

— Дон Сальваторе, а как же финансовые операции? Многие наши доходы зависят от…