Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

Ударил в запертые двери ногой. Те не шелохнулись. Тогда пришлось прибегнуть к небольшому акту вандализма. Я влез на высокое, стрельчатое окно. Выбил фреску прикладом аркебузы и осторожно пролез между стальных створок. Несколько десятков одетых в чёрное мужчин и женщин повернулись ко мне. Заряженного оружия у них не было, но у каждого с собой была шпага. Она подскочили со своих мест. Перед алтарём стоял незнакомый мне мужчина. Самым странным было то, что на лице мужчины была бархатная маска.

— Прошу прощения, а какого это чёрта господа гугеноты забыли в католической церкви? — спросил я, пожёвывая фитиль.

— Вам не выйти отсюда живым, — произнёс ближайший ко мне человек в чёрном. Плотный, крепкий, но уже давно не молодой мужчина.

— Забавно, а вот я напротив вообще не хочу вас убивать, — ответил я. — Давайте поговорим.

Мужчина в бархатной маске поспешил скрыться. Но я точно запомнил в какую дверь он направился и был уверен, что смогу его догнать. Вот только фитиль уже догорал, и ему оставалось всего несколько секунд. Если не начинать бой сразу же, аркебуза окажется бесполезной.

— Отправляйтесь в ад! — закричал один из гугенотов, сидевших у самого алтаря. Он выхватил пистолет и начал взводить замок. Чем и решил мою проблему. Я сунул фитиль в запальной отверстие и через мгновение, несчастный дурак рухнул на пол.

Я бросил аркебузу себе под ноги.

— Проклятье, я не хочу быть человеком, который войдёт в историю как убийца гугенотов! Послушайте меня, друзья!

— Мы не друзья шакалам Мазарини, — ответил крепкий старик и сделал шаг ко мне. Его шпага уже покинула ножны. Я спрыгнул на пол, достал левой рукой вторую шпагу. Драться так было не слишком удобно, но я тренировался.

— Никому не известно, каков Замысел Господа в отношении его, и сколько у него Благодати, — начал я, но меня сразу же перебили.

— Что вы можете знать о Благодати Господней? — зарычала молодая девушка, едва-едва старше нашей Джульетты.

— Я влюблён в гугенотку и собираюсь на ней жениться, — ответил я. — И я знаю Писание. Поверьте, я пройду сквозь вас словно нож через масло, и каждый кто попытается меня остановить, предстанет перед Богом как самоубийца!

— Что вы несёте?

— Я исхожу из двух предпосылок, друзья, — повторил я, с особым нажимом повторяя слово «друзья». — Что мне Богом предначертано спасти Его Величество Людовика XIII, и что пока я этого не осуществлю, никто из вас даже приблизиться ко мне не сможет.

— Каждый из нас верен Королю, — сказал ещё один гугенот, чьего лица я не разглядел.

Я только пожал плечами и пошёл вперёд. Конечно же, я блефовал. Может быть, какая-то часть меня и хотела надеяться на сюжетную броню попаданца, но это надежда была слишком хрупкой. Я слишком часто едва избегал смерти, слишком часто получал раны, чтобы и впрямь поверить в свою неуязвимость. Но я хотя бы должен был попытаться.

Крепкий старик, какой-то мужчина лет тридцати и совсем ещё юный гугенот набросились на меня с трёх сторон. Я легко отразил их выпады, но не потому, что они все были неумехами. К сожалению, едва умеющие держать в руках оружие горожане, кончились уже перед мушкетёрскими казармами. Просто моя уверенность и впрямь вселила в их сердца сомнения.

Оставалось самое тяжелое — выбор между эффективностью и милосердием. Шпага в руках юнца дрожала, так что я обрушил на неё сразу оба своих оружия. Сталь зазвенела, а затем молодой парень отскочил в сторону. Его шпага осталась лежать на полу. Я отбросил её ногой в сторону. Старик и мужчина лет тридцати отступили на шаг.

— Мне всё ещё предстоит жениться на гугенотке, прошу вас, дайте мне пройти. Моя невеста не простит мне пролитой здесь крови, — сказал я.

Гугеноты медленно расступились. Я поклонился, и пошёл вперёд. Люди смотрели на меня спокойно, без страха, но и без враждебности. Не знаю, что на них подействовало сильнее всего. Мои слова о Боге, или моё собственное нежелание проливать кровь. Но я прошёл через весь зал и добрался до двери, в которой скрылся Безымянный Принц.

Толкнув её, я обнаружил, что дверь не заперта. В небольшой келье стоял мужчина в бархатной маске. Оружия при нём не было. Он сложил руки на груди и смотрел на меня спокойно и уверенно.

— Наконец-то мы встретились, — услышал я голос того, кто стоял за всеми беспорядками.

С шелестом слетела на пол бархатная маска. Передо мной стоял молодой Людовик. Разница в шесть лет стала особенно заметной сейчас, когда здоровье Короля подточила болезнь и дрянное лечение доктора Бувара. Но в остальном, младший брат был почти полной копией старшего.

Глава 20

Я сделал шаг к нему на встречу. Поскольку человек передо мной не был вооружен, я также убрал шпагу в ножны. Вторую осторожно приставил к стене. Младший брат Короля едва заметно улыбнулся. Его взгляд оставался совершенно пустым, словно Безымянный Принц находился в совершенно другом месте.

— Боюсь, шевалье, эту шпагу вы вскоре предложите мне, — с какой-то мрачной уверенностью сказал он.

— Не посмею драться с особой королевской крови, — солгал я. Стоящий передо мной человек сразу это понял.

— Вы пришли меня убить, шевалье, — сказал он. — Вас остановило лишь то, что я сам безоружен.

— Я пришёл вас пленить и отдать на милость вашего старшего брата, — ответил я, делая ещё один шаг по направлению к Генриху V. Тот улыбнулся. Я услышал, что кто-то вышагивает по каменному полу общего зала. Не толпящиеся там гугеноты, а кто-то новый пришел в церковь Сен-Жермен-л’Осеруа.

Я не хотел поворачиваться спиной к Принцу без имени, не хотел и подставлять спину неизвестным. Так что мне пришлось за собой дверь и на ощупь запереть её с помощью старой медной щеколды. Не Бог весть какая безопасность, но если неизвестный начнет ломиться, я буду в курсе.

— А если я не собираюсь сдаваться в плен мертвецу? — улыбнулся Генрих V.

— Людовик жив, — ответил я, и тогда в дверь кто-то ударил. Она не слетела с петель сразу, но затрещала. Я рефлекторно развернулся на звук, и Безымянный принц бросился наутек. Я побежал за ним, но мятежник захлопнул дверь прямо у меня перед носом. Я успел ударить в неё плечом, в то же мгновение неизвестный ударил в ту дверь, из которой я вошёл.

Щелкнул ключ в замочной скважине — Генрих V запер меня в небольшой бедной комнатушке. Затем послышался удаляющийся топот. Я уже разбегался, что вышибить запертую дверь, но меня опередили. Неизвестный, пришедший со стороны главного входа и молельного зала, наконец-то показался. Дверь с грохотом упала на каменный пол. Я развернулся, выхватывая шпагу.

— Вы⁈ — изумился я.

Ларошфуко уже направлял на меня взведенный пистолет.

— С такого расстояния не увернуться, — тихо сказал он.

У меня не было времени проверять. Я бросился вперед, прямо в ноги Ларошфуко. Тот успел выстрелить, и грохот оглушил нас обоих. И всё же, я сбил его с ног и моя шпага вошла ему точно в грудь. Секунду я просто лежал на умирающем человеке, слыша его последнее хриплое дыхание.

— Но почему⁈ Вы же верны Королеве, — зарычал я.

Ларошфуко только улыбнулся. Его взгляд уже стекленел. Я попытался подняться на ноги, но стоило мне только шевельнуть многострадальной левой рукой, как меня обожгла чудовищная боль. Я едва смог встать на колени и оглядеть себя. Моё левое плечо уже было ранено арбалетным болтом, ещё при Бапоме. Сейчас же пуля Ларошфуко вошла куда-то в плечо, но как раз в тот момент, когда я наклонился для броска. То есть сверху, и хорошо, если она не вышла из подмышки.

Левая рука уже не могла пошевелиться. Я осмотрел рану. Крови было немного, артерии остались цены. Я должен был выжить, но не мог с уверенностью сказать, насколько долгой будет моя жизнь. Я поднялся на ноги. Выдернул из живота Ларошфуко свою шпагу. Удивительно, но эта боль привела бедолагу в чувство. Он повернулся ко мне.

— Уже уходите? — спросил истекающий кровью герцог.

— Зачем? — переспросил я. — Вы клялись в верности Анне Австрийской, сукин вы сын, вы же её любили!