Миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим

Йован сказал: направо.

Свернул. Лошадь шла осторожно, обходя корни и камни. Ветки цеплялись за рукава, хлестали по лицу. Пригнулся в седле.

Через некоторое время увидел дуб. Огромный, старый, ствол в два обхвата. Вершина расщеплена, черный след молнии. От него влево уходила тропа, едва заметная в траве.

Прямо к лагерю. Туда нельзя.

Проехал мимо, дальше по дороге. Еще метров триста, как говорил Йован.

Поляна. Небольшая, круглая, заросшая травой. Посреди два поваленных дерева, старые, покрытые мхом.

Остановил лошадь, спешился. Привязал повод к дереву, ослабил подпругу. Снял сумку с седла.

Огляделся. Поляна тихая, пустая. Только птицы поют в ветвях.

Сел на поваленное дерево. Достал из сумки хлеб, брынзу, остатки от завтрака. Съел, запил водой из фляги.

Проверил часы. Половина десятого утра. До темноты еще восемь часов. Долгое ожидание.

Достал темную одежду из сумки, положил рядом. Взрывное устройство в коробке, проверил снова, все на месте. Нож за голенищем сидит крепко.

Откинулся на ствол дерева, закрыл глаза. Не спал, просто отдыхал. Копил силы. Ночью они понадобятся.

Лес тихо шумел вокруг. Ветер в ветвях, шорох листвы, далекий стук дятла. Спокойно. Мирно.

Вечером я встал и отправился к лагерю. Лошадь привязал к дереву в полукилометре от лагеря. Йован показал дорогу днем, объяснил ориентиры. Теперь стемнело, и я шел один.

Снял пиджак, оставил в седельной сумке. Надел темную вязаную рубаху, черные брюки. Платок на шею. Проверил нож за голенищем сидит крепко. Взрывное устройство в коробке завернул в темную тряпку, засунул за пояс. Тяжелое, холодное.

Постоял, прислушался. Ночной лес полон звуков. Шорох листвы, треск веток, далекий крик совы. Ветер слабый, с юга. Хорошо, запах не понесет на лагерь, если там собаки.

Я шел медленно, осторожно ставя ногу. Сначала носок, потом пятка. Вес надо переносить плавно. Так учили на курсах, идти бесшумно даже по сухим листьям. Мягкая подошва туфель помогала, чувствовал каждую ветку под

Луна почти полная, висела высоко. Между деревьями пробивался серебристый свет, рисовал полосы на земле. Видно хорошо, и это плохо. Меня тоже видно, если кто посмотрит.

Остановился за толстым стволом сосны. Огляделся. Впереди лес редел, сквозь стволы виднелась поляна. Значит, близко.

Присел на корточки. Подождал минуту, прислушался снова. Нет ли шагов, голосов, лая собак. Тишина. Только ветер в ветвях.

Двинулся дальше. Теперь от дерева к дереву, короткими перебежками. Добегу до ствола, замру, жду. Слушаю. Снова бегу.

Навыки Халима вернулись сами, тело помнило. Восемьсот лет назад так же подкрадывался к крепостям крестоносцев. Тогда кольчуга звенела, приходилось обматывать тканью. Сейчас проще, только темная одежда, никакого металла.

Лес кончился. Впереди поляна, метров триста в поперечнике. Я остановился у последнего дерева, присел в тени куста. Смотрел.

Лагерь.

Шесть построек, темные силуэты на фоне ночного неба. Деревянные бараки, низкие, приземистые. Расположены буквой П три с одной стороны, два с другой, один в глубине. По схеме Артамонова тот, что в глубине штабной. Там Танкович.

Справа, у края поляны, еще одна постройка. Меньше остальных, отдельно. Склад боеприпасов. Моя цель.

Глава 22

Взрыв

Кострище в центре. Угли тлеют красным, дым поднимается тонкой струйкой. Значит, недавно гасили. Час назад, может два.

Людей не видно. Все спят. В одном бараке, штабном, горит тусклый свет в окне. Лампа керосиновая. Кто-то не спит. Танкович?

Смотрел долго, неподвижно. Считал постройки, запоминал расположение. Искал охрану.

Там. У дальнего края поляны, под деревом. Силуэт человека, прислонился к стволу. Сторож. Неподвижный, может дремлет.

Еще один. У входа в лагерь, там, где дорога. Сидит на пне, голова склонилась. Точно спит.

Двое. Плохая охрана. В Аламуте за такое могли убить, не врага, а нерадивого часового.

Других не видно. Значит, только двое на всю ночь. Или патруль ходит по периметру, тогда надо ждать, рассчитать маршрут.

Я ждал. Десять минут. Двадцать. Полчаса.

Никого. Патруля нет. Только двое сторожей, оба дремлют.

Посмотрел на луну. Часа три ночи, не больше. По схеме склад справа, метрах в пятидесяти от ближайшего барака. До него добраться можно, обойдя поляну по краю леса.

Но сначала надо убедиться, что никого больше нет. Нет собак, нет скрытых часовых.

Подождал еще. Смотрел на лагерь, вслушивался. Ветер донес запах дыма, смолы, еще что-то, лошадиный навоз. Значит, где-то держат лошадей. Загон за бараками, наверное.

Из штабного барака вышел человек. Высокий, широкоплечий. Остановился у двери, закурил. Лицо осветилось на мгновение, от зажженной спички. Зажмурился от дыма.

Танкович. Я узнал его по фигуре, по выправке. Офицер.

Он постоял, покурил. Смотрел на лагерь. Спящих сторожей не видел со своего места.

Бросил окурок, растоптал ногой. Вернулся в барак, закрыл дверь. Свет в окне погас.

Все. Ложится спать.

Я ждал еще десять минут. Убедился, что больше никто не выходит.

Время действовать.

Пополз. Не шел, а полз, так меньше заметно. На локтях и коленях, прижимаясь к земле. Обходил поляну по краю, держась в тени деревьев.

До склада примерно сотня шагов. Полз медленно. Останавливался каждые несколько аршинов, слушал. Ветка хрустнула под локтем, замер, ждал. Сторож у дерева не шевельнулся.

Дальше. Обогнул половину поляны. Теперь склад левее, метрах в тридцати.

Поднялся на четвереньки. Еще тише, еще осторожнее. Земля под ладонями влажная, холодная. Колени промокли от росы.

Дополз до последнего дерева перед открытым пространством. Между мной и складом, двадцать шагов голой земли. Лунный свет ярко заливал пространство. Если побегу, увидят. Если сторож вдруг проснется.

Я замер. Смотрел на сторожа у дерева. Тот не двигался. Голова на груди, дышит ровно. Спит.

Второй сторож у входа тоже неподвижен.

Сейчас. Быстро.

Рывком выскочил из-за дерева, побежал пригнувшись. Десять шагов. Пятнадцать. Склад виднелся впереди темным прямоугольником.

Добежал, припал к стене. Прижался спиной к доскам, дышал тихо, неглубоко. Слушал.

Тишина. Никто не закричал, не поднял шум. Не услышали.

Склад маленький, помещение размером аршин десять на десять. Одно окно, зарешеченное. Дверь спереди, заперта на железный замок.

Я медленно пошел вдоль стены, к углу. Выглянул.

Дверь в десяти шагах. Массивная, сколоченная из толстых досок. На ней висел железный и большой замок но старый, простой конструкции.

Я огляделся. Склад стоит так, что от бараков его не видно. Хорошо. Можно работать, не боясь, что кто-то выглянет в окно.

Я подошел к двери. Достал из кармана отмычки, две тонкие проволоки, согнутые под углом. Я умею вскрывать почти любые замки. Этот вскрою без затруднений.

Но вдруг я услышал звук.

Шаги.

Я замер на месте. Шаги приближались ко мне. С той стороны, где бараки. Кто-то шел сюда.

Я быстро отошел от двери, скользнул за угол склада. Прижался к стене, слился с тенью.

Шаги раздались ближе. Неторопливые. Кто-то вышел из барака, идет по лагерю. Может, в уборную. Может, курить.

Человек прошел мимо склада. Темный силуэт, лица не разглядеть. Прошел дальше, к краю лагеря. Остановился у дерева.

Справить малую нужду.

Я ждал, затаив дыхание. Коробка с устройством давила в бок.

Боевик закончил свое дело, вернулся обратно. Прошел мимо склада. Скрылся между бараками.

Наступила тишина.

Я выдохнул. Подождал еще минуту. Два. Убедился, что больше никого не будет.

Вернулся к двери. Вставил отмычку в замочную скважину. Нащупал пружину, надавил. Вставил вторую отмычку, нащупывая зубцы механизма. Поворачивал в разные стороны. Ну где же ты давай раскрывайся.

Щелчок.

Замок открылся.

Я осторожно снял его с дужки, положил на землю рядом с дверью. Потянул дверь на себя. Петли едва скрипнули, но в ночной тишине как будто гром.