Я взял листок, но слова расплылись перед глазами, я не мог сосредоточиться, досада душила меня.
— Когда надо написать статью? — я отложил листы на стол, не в силах их прочесть.
— Через неделю. Если вам понадобится больше времени, не буду возражать.
— Хорошо, Игорь Дмитриевич, я обязательно напишу.
— Потом нужно будет время, чтобы машинистка перепечатала вашу статью.
— Не нужно. Я сам печатаю. У меня портативная машинка.
Тузовский почему-то нахмурился, сделал ещё пару глотков. Почему-то эти слова расстроили его.
— Сами печатаете? Это хорошо, очень хорошо, — пробормотал он. — Ну, не буду вас задерживать. Вот мой телефон. Когда статья будет готова, позвоните мне. К вам приедет курьер и заберёт ваш текст. Автором буду стоять я, а вы будет соавтором. Оплата для вас, как за полноценную статью. Мне очень и очень жаль, что я не могу вас взять за границу.
Он что-то ещё пробормотал себе под нос, тяжело поднялся. Захватив «дипломат», направился в прихожую.
— Вы на автобусе сюда приехали? — поинтересовался я. — Может, сбегать такси вам вызвать?
— Нет-нет, что вы, Олег Николаевич. Меня внизу ждёт машина с шофёром.
Я удивился, что Тузовский не взял водителя в гости, оставил в машине. Но говорить ничего не стал.
— До свидания, — он подал мне руку с длинными пальцами с распухшими суставами, искривлёнными старческим артритом, но его рукопожатие было крепким и сильным.
Хлопнула дверь, и я остался один. С глубокой тоской в душе. Ушёл в комнату, упал ничком на диван, болезненно скрипнувший подо мной. Меня трясло, слезы жгли глаза, внутри будто выжгли дыру, в которой сгинули все мои надежды и мечты. Попытался вспомнить, как выглядит этот Грачёв, ректор МГУ, порылся в памяти и ничего. Хотя, какая разница, как выглядит человек, который сломал мне жизнь? Красивый он или урод, главное, что он — мерзавец.
Я прикрыл глаза, пытаясь вернуться к мысли о работе, о школе.
И вновь призывная громкая трель дверного звонка заставила передёрнуться. Кого черти принесли на этот раз? Для Людки рано, да и ключи у неё есть.
На пороге я увидел хитро улыбающегося Егора.
— Лёгок на помине, — пробормотал я, впуская парня.
— Ты чего такой кислый? — спросил Егор.
— Чего пришёл?
— Ну, во-первых, вот, — Егор достал из кармана своей куртки из мягкой черной кожи сложенную вдвое пачку бумаг. — Это маршрут нашей будущей гонки.
Я развернул, это оказался кусок, вырезанный из цветной масштабной карты Москвы с выделенной жирно линией, фломастером или тушью. Она проходила по Ленинградскому проспекту, который делился на отдельные участки, размеченные крестиками.
— «Светофорные гонки», — предположил я.
— Да, верно.
— На проспекте огромный поток, как мы там гонять будем?
— Ночью там почти нет ни машин, ни пешеходов, — объяснил Егор.
— И когда это будет? — я сложил карту и протянул парню.
— Нет, это лично для тебя. Там, с другой стороны, написано, как все будет. Проходить будет через два дня, в четверг, начало в 2 часа ночи.
— Это будет ночь со среды на четверг. Или с четверга на пятницу?
Егор почесал затылок, видно, этот вопрос поставил его в тупик.
— Ты знаешь, как-то не думал об этом. Но ты можешь у Хозяина уточнить. Мы сейчас здесь рядом на трассе собираемся прокатиться. Давай с нами.
— Нет, Егор, я сегодня устал, как собака. Никакого настроения нет.
— Ничего, что настроения нет, — он дружелюбно похлопал меня по плечу. — Как раз и поднимешь. Прокатимся с ветерком.
— Мне надо мотоцикл подготовить.
— Подготовь, никто тебя не торопит. Давай, мы тебя ждём.
Хлопнула дверь, Егор ушёл, а я пару минут стоял, размышляя, пойти посмотреть телек, начать писать статью для Тузовского, или на гонке развеяться после этих разговоров? Но тут же осознал, что наедине со своими грустными мыслями, мне будет совсем хреново.
Минут через пять, одетый, я уже выскочил из подъезда и быстрым шагом направился к своему гаражу. Я понимал, что Егор жаждет реванша за проигрыш в прошлый раз. И подготовился он на этот раз гораздо лучше. Но я убеждал себя, что ничего не теряю в случае проигрыша.
Глава 21
Перспективы и угрозы
Пришлось повозиться с мотоциклом, долить масло, подтянуть кое-где гайки. Проверить движок. И когда я взглянул на часы, подумал, что меня уже, скорее всего, никто не ждёт. Но решил все-таки выехать.
И когда выехал на шоссе, увидел темнеющую группу, и легковушку невдалеке. Значит, Хозяин тоже приехал.
Я подкатил к команде гонщиков, которые стояли кружком, курили, болтали. То там, то здесь вспыхивали огоньки сигарет. Но всё замолчали, когда я остановился рядом.
— А, все-таки решил приехать? — из группы вышел Егор. — Давай прокатимся туда и обратно.
— Какой маршрут? Тот же самый или новый?
— Вот такой, — Егор вытащил из кармана сложенный листок бумаги и развернул передо мной.
На карте на шоссе жирным был выделен участок. Он обрывался где-то в километрах двадцать отсюда. Понять, где разворот я не смог. В этом месте рядом с дорогой рос редкий лесок. Это меня напрягло. Наверняка, пацаны уже смогли проехаться по трассе, а я буду тыкаться, как слепой котёнок.
— Егор, мы с тобой только будем, или все участвуют? — решил я уточнить.
— Все поедем, — пробасил высокий худощавый парень.
Меня это совершенно не устраивало. Но отказаться я уже не мог. Это выглядело бы трусостью.
Когда мы выстроились вдоль условной линии, я услышал, как хлопнула дверь машины. Вышел Хозяин, прихрамывая и, тяжело опираясь на трость, направился к нам. Увидев меня, приветственно кивнул.
Вышел Сеня с настоящим гоночным флагом, ярко-зелёным, а не с тряпкой, как в прошлый раз. Вытянув левую руку, вгляделся в большие часы и отсчитал время:
— Три, два, один! Старт! — махнул флагом.
И тут мой «скакун» фыркнул и отказался заводиться. Сердце подскочило аж до горла, и часто-часто застучало. Раз пять пришлось дёрнуть стартер, прежде чем мотоцикл взревел, и я рванул вперёд, стараясь догнать остальных, чьи спины обидно маячили уже далеко впереди.
На первом отрезке трассы удалось удачно вписаться в поворот, который я хорошо знал, и догнать тройку лидеров. Егор нёсся вперёд, как одержимый, став единым целым со своей «вишнёвкой», и как я не старался, догнать его не мог. Настроение стало падать ещё сильнее, руки дрожать. И я пропустил резкий поворот вправо, едва не выскочив на заснеженное поле, пришлось резко крутануть руль, мотоцикл пошёл юзом. Исполнив экзотический пирует с поворотом, нарисовал на снегу красивую дугу. И я вновь оказался на трассе, но потерял драгоценные секунды, и теперь мог наблюдать только спины, удаляющиеся с победным воем движков, гонщиков.
Сжав зубы, я прибавил газу, приникнув к тёплому бензобаку, помчался вперёд, с крохотной надеждой, что сумею нагнать.
Гонщики развернулись, пронеслись мимо, обдав меня с ног до головы фонтанами грязного снега. Уже не надеясь на хоть какое-то призовое место. Я крутанул мотоцикл на точке разворота и кинулся в погоню.
Один из парней, не удержался на повороте и свалился. Выбыл из борьбы. И тут же остановился ещё один, движок заглох. И я ринулся вперёд. Резкий поворот, пригорок, там, где застрял Егор в прошлый раз. Но сейчас он виртуозно вписался в склон, выскочил наверх. Я взлетел следом, но пришлось сбросить газ, чтобы переключить передачу. И потерять драгоценные миллисекунды.
Сеня махнул чёрно-белым в шашечку флагом. Но не передо мной, а перед Егором. Затем ещё и ещё раз. Я пришёл последним.
Досада хлынула в душу с такой силой, что меня накрыло чёрной пеленой, словно во всей Вселенной погасли все звезды. Азарт прошёл, пульс уже приходил в норму, и мне хотелось опуститься на землю и зарыдать от беспомощности. Всё в этот день шло наперекосяк, всё приносило только горькое разочарование.
