Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Ты вообще пасть захлопни. Не с тобой разговаривают.

— Если не хочешь меня слышать, разворачивайся и вали отсюда.

— Ты что о себе возомнила, гузно с ушами? Я таких как ты каждый день в грязь втаптываю.

— А ножки не коротковаты?

Здоровяк со Всеславой вступают в долгую перепалку с обилием оскорблений. Останавливать их я не собираюсь, поскольку Всеслава всё делает правильно. Чем больше эти люди нас возненавидят, тем лучше пройдёт будущее сражение. Мы здесь на самом деле не обсуждаем условия мира, поскольку его не будет.

Мы напрашиваемся на драку.

И не просто на драку, а на решительное наступление всех вражеских войск.

— Короче, что вам надо? — спрашивает Длинноухий.

— Ваши головы, — тут же отвечает здоровяк.

— Мы не хотим с ними расставаться. Они слишком дороги нам.

— Сдавайтесь, — произносит Владислав.

Голос у него оказался сиплый, будто он простудился несмотря на жаркую погоду. Во время переговоров он не отрываясь буравил меня взглядом, и продолжает это делать. Глядит точно в мой левый глаз, будто сможет прочитать мысли, но я-то знаю, что сила у него другая: светиться подобно солнцу.

Я в свою очередь неотрывно смотрю на него. Если он хочет поиграть в гляделки, так тому и быть. Посмотрим, у кого из нас больше терпения.

— Сдадитесь — останетесь живы.

— Ты даже не представляешь, сколько раз я повторил эти слова за последнее время, — говорю. — Тем князьям, что сейчас мертвы, либо сидят голой жопой на холодном полу под моим замком.

— Мы разрешим всем вам уйти, — продолжает Владислав, проигнорировав моё замечание. — Можете уходить в Полоцкое, во Владимирское, куда угодно. Вас не тронут.

Удивительно, что эти люди вообще смогли договориться и выбрать одного, кто станет Новгородским князем взамен умершего безумца. Должно быть, все остальные тоже получат жирный кусок при делёжке земель. Например, Владислав получит столицу княжества, а другие — обширные территории.

Вникать в их договорённости я не собираюсь, поскольку сегодня наверняка погибнем либо мы, либо они.

— То есть вы предлагаете нам всё бросить и бежать, поджав хвосты? — спрашиваю.

— Так, — подтверждает Владислав.

— Хорошее предложение. Вынужден отказаться.

— Тогда вы все сдохнете. Мы окружим вашу крепость и подождём, когда вы начнёте жрать друг друга. А потом, когда жалкие, голодные, отощавшие остатки вашей армии захотят дать последний бой, мы их всех развесим на деревьях до самого Новгорода. Их трупы будут раскачиваться на ветру и служить напоминанием о том, что бывает с бестолковыми князьями, не желающими слушать умных людей.

— Слыхали, как заговорил? — с усмешкой спрашивает Всеслава. — До сего дня мы вообще не знали, что ты говоришь.

— Я знал, — отвечает Длинноухий. — Я всё знаю.

— Как там твоя третья жена поживает? — влезает Неждан. — Не спрашивала обо мне?

— Ближе к делу, — говорю. — Слушайте теперь наше предложение, раз уж мы тут договариваемся. Все ваши люди разворачиваются и валят туда, откуда пришли, попутно прося прощение в каждой деревне, которую вы наверняка ограбили.

— Вы все покойники…

— Я не закончил! Перед тем, как ваша позорная армия уйдёт с моих земель, я хочу, чтобы ваш горе-князь Новгородский вышел вперёд, просунул голову между ног и поцеловал свой зад. Это моё последнее слово.

— У вас нет еды, — произносит весь покрытый шрамами мужчина с силой излечиваться от ран. — Мы всё посчитали, вам не хватит её до весны. Чёрт, да вы зимой кони двинете!

— Кто сказал, что мы будем прятаться от вас?

— Нас пять тысяч, а вас сколько? Две? Меньше? У нас больше людей с силой… мы справимся даже с этим.

Мужчина кивает на Неждана. В эпоху безумия армия имеет значение только если ты точно знаешь, кто у врагов обладает силой, и какая у него ступень. Ни у нас, ни у них нет достаточно сильных людей, способных в одиночку решать ход сражения, поэтому большие ставки делаются на войска. Если бы у нас был кто-то могучий, то они наверняка сначала послали бы убийцу, чтобы разделаться с этой угрозой, а уже потом направили армию.

— Вы слишком большого мнения о себе, — говорю.

— Хорош уже трепаться, — произносит Владислав. — Последний шанс всё остановить. Мы разрешим вам остаться удельными князьями, но вы все поклянётесь нам в верности и будете платить подати.

— Чёрта с два!

— Тогда болтать больше нет смысла.

— До встречи на поле боя, — вежливо кивает Длинноухий. — Надеюсь, драка будет честной.

— Да заткнись ты…

— Я поставлю твой череп над своей кроватью, — усмехнувшись, произносит Всеслава здоровяку. — Буду каждый день на него смотреть и вспоминать тебя. Да-да, вот это выражение лица.

Женщина заливается протяжным каркающим смехом, пока здоровяк скрипит зубами.

— Посмотрим, как ты будешь смеяться с моим кинжалом в твоём брюхе…

Рассерженные удельные разворачивают коней и двигаются обратно к своей армии, стоящей одной большой гурьбой на отдалении от Стародума. Они никак не смогут захватить крепость штурмом, поэтому должны начать долгую осаду.

Однако нас такое не устраивает.

Мы ведь хотим победить их сегодня.

Поэтому после того, как мы вместе с союзниками входим в Стародум, тяжёлые врата за нашими спинами не закрываются. Они остаются открытыми для того, чтобы наша армия вышла наружу и бросилась в пекло сражения.

— Готовьтесь к бою, — говорю. — Он будет не простым.

О том, что сражение станет тяжёлым, говорит даже погода. Когда предстоит большая битва, небо всегда заволакивают тучи. Перуна над нашими головами ещё нет, но он обязательно появится, как только армии будут готовы схлестнуться. Старый Бог никогда не пропустит большое кровопролитие.

Удельные расходятся в разные стороны, чтобы занять наиболее подходящие для сражения позиции. Всеслава постарается перемещать как можно дальше самых опасных противников, причём в восточные леса, чтобы их там сожрали. Длинноухий будет стоять рядом с Волибором, чтобы подсказывать ему о планах врагов. Старый Рогволод с пятнистым лицом будет насылать на врагов проклятия со стены. Мирина будет стоять за спинами наших бойцов и своими криками выводить из строя врагов. Ну а Любава своими песнями очаровывать, чтобы враги бросали оружие и бросались на пики грудью.

Неждан постарается убить всех вражеских удельных, поскольку они представляют самую большую угрозу.

Я же буду действовать по ситуации, поскольку это у меня всегда получалось лучше всего.

— В один строй! — командует Егерь, возглавляя сотню бывших черномасочников в духовных доспехах. — Наступать только по команде! Если товарищ рядом упал, помогаете поднять!

Наши воины в чёрных доспехах составляют основу нашей армии. Они бы и вовсе могли порубить всё войско врага, если бы не приходилось брать в расчёт силу. Среди врагов обязательно найдётся кто-то, способный остановить наш могучий отряд. Нужно вычислить таких людей как можно раньше и устранить их, пока они не устроили нам повальный разгром.

— Они совещаются, — произносит Длинноухий. — Все сходятся на том, что нас надо размазать.

— Это хорошо, — говорю. — Именно этого мы и хотим.

— Подожди-ка…

Длинноухий замирает.

— Они заметили, что врата в крепость пока не закрыли. Совещаются… Решают, что для них лучше: принять бой в поле или напасть самим… Они гонят людей сюда!

— Серьёзно?

— Они решили не ждать, пока мы выйдем наружу, а вторгнуться в крепость и сражаться здесь. Хотят застать нас врасплох, пока мы не перегруппировали свои силы.

Как всё-таки предсказуемо действуют люди, если их сильно вывести из себя. Всеслава хорошо справилась со своей задачей, взбесив самого вспыльчивого. Хотелось бы, чтобы она проделала это с их главарём, но и так сгодится.

Взобравшись на стену крепости, перед моими глазами предстаёт впечатляющая картина: пять тысяч человек мчат к вратам в надежде, что они успеют проникнуть внутрь до того, как они закроются. Самопровозглашённый князь Новгородский боится, что мы можем передумать сражаться сегодня и запрёмся в крепости до весны, а ему придётся всё это время держать осаду, вот и гонит лошадей, чтобы сражение состоялось именно сегодня.