— Интересно, а почему не видно следов от пуль и снарядов? — сказал я вслух, отняв от глаз прицел.
— Наши с дирижаблей атаковали его и залили сверху чем-то сильно горючим и дымучим. Выкурили их, получается, как тараканов из щелей, потому и не видно следов от снарядов и крупнокалиберных пуль, не стреляли по форту с моря, — пояснил мне оказавшийся рядом капитан Бесконин, командир роты, плывшей на этом пароходе.
— Тогда ясно.
— Хорошо видно? — кивнул он на винтовку.
— Да, как будто рукой подать.
— Это хорошо, а то, боюсь, что на подходе к Кроншлоту станут по нам стрелять издалека, а мы и не сможем ответить.
Я невольно оглянулся на идущие параллельным курсом и позади нас различные пароходы, самоходные катера и небольшие военные судна. Всего я насчитал около двадцати морских средств, на которых везли войска для штурма.
— Да, могут избирательно палить, а могут и не тронуть, это уж как повезёт, наши на дирижаблях поддержат десант, чтобы не мешали высадке, но кто его знает, как там дальше получится, — продолжал пояснять командир роты.
Я кивнул.
— Буду стрелять отсюда, только вот качка мешает, а мне всего тридцать патронов выделили, винтовка редкая, патронов мало на неё сделали.
— Это я вижу, а чтобы стрелять, можно и на крышу парохода лечь, это, конечно, не очень удобно, зато можно стать единым целым с пароходом и произвести выстрел, взяв упреждение на качку, но лучше бы подождать, когда поближе подойдем. Ветра почти нет, волны слабые, стрелять можно.
— Понял, тогда подожду, когда подойдём ближе.
— Да не жди, я капитану скажу, он даст матроса, который поможет тебе улечься, как следует, снайпер нам нужен, тем более, из числа одарённых, тебе же просто так такую винтовку бы не вручили, так ведь?
— Да, я занимался снайпингом, и много чем занимался, вот и вручили её.
— Я про это и говорю. Подожди, сейчас поможем тебе подняться на крышу.
Минут через пять, опёршись на подстеленную дерюгу, я уже целился в наплывающий на нас берег. Через прицел винтовки я видел, как будто совсем рядом здания, баррикады, расположенные возле них, и перебегающих между ними людей.
Я не торопился стрелять, да и команды на то не имел пока, а просто рассматривал укрепления анархистов и сочувствующих им матросов, созданные на берегу. Пароход и другие плавсредства, на которых мы передвигались, шли быстро, и долго мне лежать в неведенье не пришлось.
Нас заметили уже давно, но не стреляли, ожидая, когда подплывём поближе, и тоже смотрели сквозь прорезь прицельных приспособлений. Не знаю, как на других кораблях, растянувшихся вдоль берега, но мы, в моём лице, были к высадке готовы. Вдоль бортов парохода выставили щиты из толстого металла, что немного укрывали спрятавшихся за ними солдат, выставили пару ручных пулемётов, вкупе станковому, что находился на носу парохода.
Большего сделать в кратчайшие сроки, скорее всего, и не оказалось возможным.
Мы постепенно подплывали на расстояние прямого выстрела, и все отчётливо напряглись, ожидая чего угодно. И всё же, начало боя оказалось неожиданным для всех. Внезапно окно на втором этажа берегового здания разлетелось на куски, и оттуда высунулось тупое жерло короткоствольного трёхдюймового орудия. Здание находилось практически напротив нас, и выстрел явно предназначался для нашего парохода.
Разбив окно, ствол качнулся, пушку поставили на место, наскоро прицелились, и почти сразу же прогремел выстрел. В оптический прицел мне хорошо было видно, как жерло орудия выплеснуло из себя огонь и сразу же окуталось пороховым дымом от выстрела.
Снаряд пролетел над нами и плюхнулся в воду где-то позади, грянул взрыв, что поднял со дна белый султан пены, ила и собственно морской воды. Оказалось, что снаряд разорвался между судами, накрыв более мелкий корабль, шедший за нами, струями уже опадавшей воды и мелкими осколками. Пострадал ли кто-то на нём, я не знал, и не собирался узнавать, потому как всецело занялся выслеживанием обслуги орудия.
Буквально сразу же после выстрела (скорее всего, это оказался сигнал) со всех сторон Кроншлота послышались пулемётные очереди, и огненные «шмели» потянулись в сторону идущих к острову кораблей.
Я быстро приложил винтовку к плечу и, почти не целясь, выстрелил холостым. Винтовка дрогнула, выплюнув из ствола пороховые газы, больно ударив меня в плечо. Я быстро передёрнул затвор, отметив про себя то, насколько это легко получилось сделать, и, уже прицелившись гораздо лучше, выстрелил вновь. На этот раз я приготовился к тому, что винтовка вновь взбрыкнёт, и удержал её, вновь перезарядил и выстрелил.
Пулемётная очередь с берега, выбивая фонтанчики воды перед собой, заспешила наперерез нашему судну. А для меня во всей внезапности открылась картина многочисленных целей, которые необходимо поразить в первую очередь. В прицеле ясно появился щит пулемета, торчащего из окна, но он надёжно закрывал свою прислугу, что сейчас перезаряжала орудие.
Я беспомощно скользил по нему взглядом, но не мог увидеть никого из тех, кто прятался за орудием. Как они целились, и делали ли это вообще, интересный вопрос, на который у меня не имелось ответа. Отстегнув магазин с оставшимися двумя холостыми патронами, я перезарядил винтовку боевыми и вновь прицелился.
В это время все три пулемёта нашего корабля начали бить по острову. Поднялся невообразимый грохот от выстрелов, застучали по палубе пустые гильзы, выкидываемые затворами пулемётов. Штурм начался!
— Я не могу поразить орудие! — крикнул я изо всех сил, но меня никто не слушал, а пушка вновь выстрелила. На сей раз гораздо удачнее, чуть не попав в идущий параллельным курсом к берегу катер.
Фонтан воды взмыл к небу справа от нас и стал медленно опадать, рассеивая вокруг себя водяную пыль, а я вновь приник к окуляру оптического прицела и, рассмотрев на баррикаде наиболее активного пулемётчика, тщательно прицелился и, плавно нажав на спуск, выстрелил.
Как раз в момент выстрела палуба пошла вверх, и я немного промахнулся, попав не в голову, а в плечо пулемётчика, однако этого ему хватило, чтобы отпрянуть от пушки, а я стал искать следующую цель и внезапно понял, как прицеливается орудие.
В соседнем окне, рядом с тем, откуда стреляла пушка, сидел с биноклем какой-то человек, одетый в гражданскую одежду, и активно командовал, выкрикивая распоряжения в соседнюю комнату. Орудие уже успели перезарядить, и оно вновь гулко выстрелило. Снаряд взорвался вновь позади, не причинив никому вреда, но так долго продолжаться не могло и, взяв на прицел наблюдателя, я плавно нажал на спуск.
Винтовка вздрогнула от выстрела, больно ударив меня в плечо, так как я забылся, и в этот момент я увидел, как пуля ударила в голову наблюдателю и откинула его назад. Передёрнув затвор, я загнал следующий патрон в патронник, продолжая следить за этой комнатой. Там царила суета, кто-то забежал, подставившись под следующий мой выстрел, и остался лежать рядом.
В это время наш пароход содрогался всем корпусом от ответных выстрелов. В нас начали попадать, вскрикнул кто-то из солдат, поймав пулю, кто-то заматерился, а пулемёты с берега открыли бешеный огонь. Почти сразу к ним добавились хлёсткие винтовочные выстрелы, а вскоре затрещали и револьверы, под таким огнём нечего было и думать высаживаться, слишком большие потери могли случиться, и в это время меня громко окрикнули, да так, что я услышал сквозь горячку боя.
— Дегтярёв!!!
Я приподнял голову и увидел барона Первых.
— Слезай мигом, Вемин ударить должен даром, а ты прикрывать его будешь.
Не став прицеливаться в очередного врага, я встал и, зажав винтовку в правой руке, как мог, быстро спустился с крыши, ведь я совсем забыл про Вемина и своё обещание. Да и как тут вспомнить, когда вокруг такое творится!
Берег стремительно приближался, а накал неприятельского огня не ослабевал, пули так и летели вокруг, цокая то об обшивку, то об выставленные вдоль бортов щиты. Вемин сидел под защитой одного из щитов, отсюда кричал и барон Первых, и как он смог докричаться до меня в такой грохот⁈
