Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest"

— Что за выдумки? Зачем он ложь написал? — искренне возмутился первый морской лорд.

— В том-то и дело, что это не ложь. Согласно справке торгово-промышленной палаты, в прошлом году с подачи барона Пири они уменьшили количество обязательных спасательных шлюпок до двадцати штук, чтобы расширить надстройку с каютами первого класса. Матиус даже вырезку из Белфастской газеты приложил к книге, где указывается количество шлюпок в описании лайнера. Часть из них — это складные парусиновые шлюпки системы Энгельгардта.

— Дерьмо полное. Я своим приказом по флоту полностью их заменил спасательными плотами, — эмоционально воскликнул принц Баттенберг. — Я почти уверен, что никто из экипажа лайнера не умеет их собирать. Если там действительно так дела обстоят, то надо их как следует встряхнуть. А то эти наглые ирландцы — Пири и Исмей, поддерживаемые американцем Морганом, слишком много на себя берут в последнее время.

— Вот для этого я тебя и вызвал, — кивнул родственнику английский король. — Съезди в Белфаст и проведи проверку и учения на борту нового лайнера. По линии адмиралтейства. Насколько я помню, суда «White Star Line» в случае войны, будут мобилизованы в качестве госпитальных. А значит, ты имеешь полное право устроить подобную проверку. А если учения покажут полную неподготовленность экипажа, то тогда уже я инициирую в палате лордов слушания и потребую приостановки действия транспортной лицензии.

— Вот это я понимаю — подход. Тебе тоже не даёт покоя издевательский штраф, который выплатили ирландцы за повреждение «Хоука»?

— Тысяча фунтов штрафа это не издевательство, это прямой плевок в сторону правящей фамилии. Во сколько казне обошёлся ремонт крейсера?

— Почти сорок тысяч. Но ремонт ещё не закончен.

— Вот-вот. Так что отправляйся в Белфаст и как следует взгрей этих пройдох. И заодно, прихвати с собой моего Эдуарда. Ему скоро восемнадцать, пора уже мальчику за ум браться.

— Хорошо. Я тогда, в компанию к твоему Эдуарду, своего Георга возьму. И, ты мне книгу Матиуса дай, почитаю хоть что он там написал. Если, с твоих слов, это такая хорошая повесть, то даже странно, что он её не опубликовал до того, как прислал тебе.

— Ой. Всё дело в том, что он её мне прислал как рецензенту. Чтобы я сам оценил, стоит ли её печатать. А то вдруг этот «Титаник», и вправду, утонет. И это нанесёт врет короне. Он так и написал в своём письме.

— А по-моему, этот юноша крайне наглый, если использует тебя как простого рецензента. Я бы это так не оставлял.

— Ты сначала с ирландцами разберись.

……

В начале мая 1912 года, сразу после «Дня Пионерии», ко мне обратился со странной просьбой Рейно Лахти, наш начальник охраны предприятий.

— Матти, помнишь я тебе рассказывал про наш бой с поляками и о том, что нам тогда очень сильно помог один жандарм?

— Да, дядя Рейно, помню, — кивнул я рассеянно.

Этот четверг был полон совершенно неожиданных новостей. Утром, за завтраком, из свежей прессы я узнал о «Законе об уравнении в правах с финляндскими гражданами других русских подданных». Сергей Юльевич Витте дорвался до своей любимой темы — постепенной русификации нашего княжества. Я уже не раз пожалел, что предложил Мехелину вытянуть из небытия этот политический труп.

Впрочем, новый закон не подрывал и не отменял старые права финляндских подданных, а всего-навсего усиливал контроль за документооборотом на русском языке. И уравнивал в избирательных правах русских, постоянно проживающих на территории Финляндии. Теперь их тоже нужно будет учитывать на выборах в парламент. Ещё один пункт разрешал русским педагогам вести уроки местной истории в учебных заведениях. В общем, у нового закона было только название грозное.

Второй новостью, которая меня полностью выбила из колеи, было сообщение из британского доминиона Ньюфаундленд о прибытии в порт Сент-Джонса трансатлантического лайнера «Ла Прованс» (La Provence), который 15 апреля столкнулся с айсбергом и почти две недели с помощью греческого лесовоза «Афина» добирался до ближайшего порта.

Моя попытка спасти «Титаник», написав о предстоящей катастрофе небольшую повесть с отправкой её английскому королю Георгу V — увенчалась успехом. Инициированные британским монархом проверки готовности экипажей судов компании «White Star Line» показали полную их неподготовленность. Это вызвало не просто скандал, а настоящий шок. Как у простых англичан, так и у аристократии.

До устранения всех недочётов суда этой компании были вынуждены отложить рейсы. И «Титаник» так и не встретился с айсбергом. Зато с ним, как оказалось, встретился французский пароход. Но, в отличие от британского лайнера, не затонул, а остался на плаву, хотя и получил здоровую пробоину. Французские моряки оказались более подготовленными и сумели отстоять своё судно.

Подробностей происшествия пока не было, известно было лишь то, что «Ла Прованс» всё это время двигался исключительно кормой вперёд. Сведения о количестве погибших при этом столкновении разнились. В одном сообщении говорилось о статридцати жертвах, а в другом о стапятидесяти. Но, как я понял, моя попытка обмануть историю, провалилась. Гадский айсберг всё же собрал жатву из человеческих жизней.

— Матти! Малыш! Ты меня слышишь? Я распинаюсь, распинаюсь, а ты, по-моему, где-то в облаках витаешь? — вывел меня из задумчивости возмущённый голос Рейно Лахти.

— Простите, дядя Рейно, — повинился я. — День сегодня выдался напряженный. Вы рассказывали про просьбу приютить семью полковника Михаила Фридриховича фон Коттена?

— Да. Именно так. Твой дед ответил согласием, но попросил этот вопрос урегулировать с тобой. Так как супруга и дети полковника будут жить в твоей усадьбе. И, вполне возможно, довольно длительное время.

— Очень странная просьба. Начальник Санкт-Петербургского охранного отделения собирается спрятать свою семью в моём доме? Что может быть нелепее? Хотя, если ему угрожают революционеры, то тогда всё становиться более понятно.

— Ты прав, Матти. Мне тоже эта просьба не понравилась с самого начала, но я ему обязан, и был вынужден согласиться, — развёл руками бывший контрабандист.

— Да я не против. Пусть живут. Гостевую квартиру на первом этаже я прикажу подготовить к их прибытию. Но, думаю, что на всякий случай не помешает увеличить охрану. Если их будут искать, то могут решиться напасть на усадьбу.

— Я тогда пришлю дополнительных людей…

— Не надо, дядя Рейно. У меня есть кого задействовать в охране, — перебил я мужчину. — А заодно, попытаюсь к их приезду, собрать больше информации о делишках этого полковника. Когда они должны прибыть?

— Через неделю, Матти. Я их сам привезу. И спасибо тебе за согласие.

……

К моменту приезда Веры Алексеевны фон Коттен, супруги жандармского полковника, и их троих детей, я смог разузнать много интересного. Часть информации мне подкинул Леопольд Мехелин, а часть я собрал, расспросив чиновников военно-пограничного департамента.

Оказалось, что полковник фон Коттен был не только жандармом, а ещё числился в ведомстве генерала Монкевица. Последний же возглавлял отдел Особого делопроизводства при Главном управлении Генерального Штаба. Короче говоря, наш жандарм оказался ещё и разведчиком. Что само по себе многое объясняло. Особенно в свете идущей итало-турецкой войны и надвигающейся первой балканской.

Но самое удивительное было то, что его старший родной брат Александр Фридрихович Коттен был какое-то время начальником хозяйственного департамента нашего, финляндского сената. Правда, его отозвали в Петербург ещё до зимней олимпиады. И самое главное что я выяснил, что эти фон Коттены не имеют никакого отношения к нашим баронам с такой же фамилией. Хотя до этого считал их родственниками.

Приехали гости днём, когда я был в университете, и их размещением занимался управляющий. Я же познакомился с баронской семьёй только за ужином. Вера Алексеевна оказалась миловидной молодящейся дамой, которой с трудом можно было дать больше тридцати лет. После взаимных раскланиваний она представила свою старшею дочь, восемнадцатилетнюю Татьяну. И почти весь ужин я тайком бросал на неё взгляды. Уж очень эта девушка была похожа на мою супругу из моего первого мира. А вот младших детей с ними не оказалось. Как я понял из объяснений, их отправили к родне в Лифляндскую губернию. Что было как бы странно, если они прячутся от кого-то. Короче, одни вопросы.