Инженер 1: паровая империя (СИ) - Тыналин Алим

Более всего меня поражало, как быстро мои руки вспомнили навыки работы с деревом. Конечно, это далеко не те навыки, которыми обладал Александр Воронцов.

Офицер и дворянин едва ли умел строгать и пилить. Но каким-то чудесным образом знания Дмитрия Короткова сочетались с памятью этого тела, и получалось нечто совершенно новое.

— Смотрите, — сказал я, показывая Морозову, как правильно скреплять элементы воздуховода, — если делать соединение вот так, внахлест, то воздух не будет завихряться в углах.

Фельдфебель внимательно изучил мой способ и опять подозрительно сощурился на меня:

— А это вы где подсмотрели, господин капитан? Тоже в академии? Больно хитро придумано.

— Сам дошел, — ответил я уклончиво. — Если воздух течет, как вода, то и препятствий ему создавать не следует.

После обеда к нам заглянул доктор Струве. Увидев меня с рубанком в руках, он удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Зато внимательно осмотрел уже готовые части системы.

— Любопытно, — пробормотал он, заглядывая внутрь воздуховода. — А как вы рассчитали сечение каналов?

Вопрос коварный. Я не мог объяснить ему законы аэродинамики, неизвестные в 1856 году, но и отмалчиваться было нельзя.

— Опытным путем, — ответил я. — Если сечение слишком малое, воздух пойдет медленно. Если большое, тяги не хватит. Надо найти середину.

— Разумно, — кивнул Струве. — А откуда уверенность, что система будет работать?

— А вот это мы завтра и проверим, — сказал я, указывая на почти готовые воздуховоды. — Истина проверяется делом.

К вечеру основные элементы системы были готовы. Семен закончил воздуховоды, Иван пробил все необходимые отверстия, Егор подготовил места крепления под потолком. Морозов с удовольствием оглядел проделанную работу:

— Что ж, завтра начнем сборку. Глядишь, к вечеру и закончим.

Солдаты были довольны. Работа оказалась не такой уж тяжелой, а главное — интересной. Каждый чувствовал, что участвует в деле необычном и важном.

— А что, господин капитан, — спросил Егор, укладывая инструменты, — если наша затея получится, может, и в других палатах такое устроим?

— Посмотрим, — ответил я осторожно. — Сначала надо проверить, как оно работать будет.

Но в душе я был почти уверен, что система заработает. Законы физики одинаковы что в XIX веке, что в XXI. А значит, завтра Севастопольский госпиталь получит первую в России систему принудительной вентиляции.

Вечером, когда солдаты разошлись, я остался один в опустевшей палате. В углу громоздились готовые воздуховоды, на полу валялись стружки и опилки, в воздухе стоял запах свежего дерева.

И мне вдруг подумалось: а что, если это только начало? Что, если знания XXI века могут действительно изменить Россию XIX столетия?

Глава 5

Первые результаты

Утро следующего дня принесло с собой ту особенную суету, которая случается, когда дело подходит к решающему моменту. Мои мастера явились ни свет ни заря, полные решимости завершить начатое.

— Сегодня должно свершиться самое главное, — наставлял я их, пока Морозов раскладывал инструменты. — Сборка должна быть точной. Один неплотный стык, и вся система работать не будет.

Семен уже примерял первый воздуховод к отверстию в печке:

— Сидит как влитой, ваше благородие. Только вот заслонку надо приладить, чтоб тягу регулировать.

— Правильно думаешь, — одобрил я. — Иван, у тебя жесть есть?

Кузнец кивнул и принялся вырезать из листового железа небольшую заслонку. Работал он с той основательностью, какая свойственна людям, привыкшим к тяжелому труду, каждый удар молотка был точным и сильным.

Монтаж системы оказался делом еще более сложным, чем изготовление деталей. Воздуховоды нужно не просто установить, а подогнать так, чтобы все соединения были герметичными, а углы поворотов не создавали излишнего сопротивления.

— Егор, подними этот конец повыше! — командовал Морозов, придерживая тяжелый деревянный короб. — Семен, где у тебя скобы для крепления?

Я лез под потолок вместе с Егором, проверяя каждое соединение. Высота изрядная, да еще балки старые, скрипучие, но обезьянья ловкость товарища вселяла уверенность.

— Вот тут, господин капитан, стык неплотный получается, — показал он на место соединения двух элементов. — Щель маленькая, а воздух через нее уйдет.

— Правильно заметил, — похвалил я. — Семен, принеси пакли, щель проконопатим.

К полудню мы собрали основную часть системы. Воздуховоды тянулись от печки к дальним углам палаты, а под потолком зияли отверстия вытяжных каналов. Оставалось проверить, как все это будет работать.

— Ну что, братцы, — произнес я торжественно, — пора испытывать наше творение. Иван, растопи печку как следует. Посмотрим, пойдет ли воздух куда надо.

Кузнец загрузил топку дровами и раздул пламя. Вскоре печка затрещала, и по помещению начало распространяться долгожданное тепло. Но самое главное впереди, меня мучал вопрос, заработает ли вентиляция?

— Семен, потихоньку открывай заслонку, — велел я. — Егор, смотри на вытяжные отверстия, есть ли тяга?

Столяр повернул самодельную заслонку, и я услышал тихое шипение. Воздух, как миленький, пошел по воздуховодам! Егор, привязавший к палочке клочок пакли, поднес его к вытяжному отверстию.

— Тянет! — радостно воскликнул он. — Ваше благородие, тянет как надо!

Система работала! Теплый воздух от печки распространялся по углам палаты, а затхлый поднимался к потолку и уходил наружу через вытяжные каналы. Впервые за многие месяцы в палате Севастопольского госпиталя появился свежий, чистый воздух.

— Чудеса! — покачал головой Морозов. — И в самом деле работает, как вы обещали.

— А я и не сомневался, — соврал я, хотя в душе тоже испытывал облегчение. Одно дело знать законы физики, другое — воплотить их в жизнь в реалиях XIX века.

Мое торжество было недолгим. В дверях палаты появились две фигуры, и выражения их лиц не предвещали ничего хорошего.

Старший ординатор Крупенников, сухой, желчный человек лет пятидесяти, он смотрел на наши новшества с нескрываемым возмущением. Рядом с ним стоял лекарь Петров, тучный и самодовольный, из тех, кто любит покритиковать чужие дела, не предлагая ничего взамен.

— Что здесь происходит? — резко спросил Крупенников. — Превратили лазарет в столярную мастерскую!

— Осмеливаюсь доложить, — ответил я, стараясь сохранить спокойствие, — устраиваем систему вентиляции по распоряжению главного лекаря.

— Вентиляции! — фыркнул Петров. — Вот до чего дошли! Больницы в театры превращают!

— А между тем, — вмешался в разговор Крупенников, — пациентам от всей этой суеты только хуже. Пыль, стук, грязь… Это не лечение, а издевательство над страждущими.

Я почувствовал, как мои помощники насторожились. Солдаты привыкли подчиняться начальству, и критика старших врачей действовала на них угнетающе.

— Господа, — попытался я возразить, — система еще не закончена. А когда будет готова…

— Когда будет готова, здесь начнутся сквозняки! — перебил меня Петров. — Больные простудятся, горячка усилится. А кто отвечать будет? Вы?

В эту критическую минуту в палату вошел человек, которого я ожидал меньше всего. Это был полковник в безукоризненном мундире, с орденскими планками на груди и суровым лицом, явно привыкший к немедленному повиновению.

— Что здесь происходит? — спросил он властным голосом.

Крупенников и Петров мгновенно вытянулись:

— Полковник Энгельгардт! — пролепетал старший ординатор. — Не ожидали… то есть, какая честь…

— Отвечайте на вопрос, — сухо повторил полковник. — Что за работы ведутся в госпитале?

Крупенников замялся, не зная, как объяснить ситуацию. Петров и вовсе потерял дар речи.

А я понял, что настал момент истины. Либо мой проект получит поддержку, либо все кончится полным провалом.

— Позвольте доложить, господин полковник, — твердо произнес я, делая шаг вперед. — Капитан Воронцов. Устраиваем систему вентиляции для улучшения воздуха в палатах.