Ознакомительная версия. Доступно 366 страниц из 1829
— Ахиллес, — сказал я. — Величайший герой той войны. Про него даже фильм сняли с этим красавчиком в главной роли.
— С Томом Крузом, что ли? — спросил Виталик.
— Ну, типа того, — сказал я. Спасибо, что не с Безруковым.
— Впервые слышу, — сказал Петруха. — Ахиллес, говоришь? Нет, не припоминаю.
Глава 57
— Ахиллесова пята? — переспросил профессор Колокольцев. — Нет, никогда не слышал. Но вам не стоит ориентироваться на мое мнение, в конце концов, я физик, а не историк.
— Штука в том, что для того, чтобы об этом слышать, не надо быть историком, — сказал я. — Это общеупотребительное выражение.
— Да? И что же оно означает?
— Уязвимое место, — сказал я.
— Какое странное уязвимое место для величайшего героя Эллады, — заметил Петруха. — И как же так получилось?
— Его мать желала сделать его неуязвимым и в младенчестве окунула его в воды Стикса, которые сделали его кожу непробиваемой для любых видов оружия, — объяснил я. — При этом она держала его за пятку.
— Такие себе спа-процедуры, — сказал Петруха.
— Странная, сука, женщина, — сказал Виталик. — Кто она такая вообще?
— Какая-то богиня чего-то там.
— А два раза она его макнуть не додумалась, к хренам? Сначала за одну ногу подержать, потом за другую? Для большей, так сказать, гарантии?
— Это так не работает, — сказал я. — У любого должно быть уязвимое место, пусть и неочевидное. Иначе получается совсем нечестно.
— А так оно, типа, честно? — уточнил Виталик. — Как кто-то вообще должен додуматься в пятку его бить? И что, вообще, уязвимого в пятке? Там у нормального человека никаких жизненно важных органов нет.
— Как его вообще убили? — поинтересовался Петруха.
— Стрелой, — сказал я.
— В пятку?
— Угу.
— Разумеется, отравленной, — сказал Петруха.
— Благородные, сука, герои с отравленными, сука, стрелами. Наверняка, можно было и другие варианты найти, — сказал Виталик. — Скажем, во время купания он наверняка рот закрытым держал, чтобы воды не наглотаться. Мечом его в глотку, и нет вопросов.
— Или в глаз, — сказал Петруха. — Был у нас в отделе Х один снайпер откуда-то с Дальнего Востока, хвастался, что белку в глаз бил, чтобы шкурку не испортить.
— Кулаком, сука, бил?
— Заточкой из отвертки, — сказал Петруха. — Ерунды не неси. Говорю же, снайпер.
— Значит, получается, что этот Ахиллес убил Гектора, а тот оказался единственным троянцем, у которого были мозги, и за его неимением больше никто не додумался, что тащить здоровенного деревянного, сука, коня в город — это охренительно неудачная идея, — подытожил Виталик. — Дебилы, блин. Что те, что эти. А давайте все в лошадь залезем, авось они ее в город затащат, а мы тогда как прыгнем… Отличный план. Надежный, сука, как швейцарские часы.
— Да наверняка дело было не в лошади, — сказал Петруха. — Скорее всего, греки договорились с кем-то из троянцев, чтобы те им ворота открыли, за деньги и прочие гарантии безопасности. Гектор эти договоренности пресек. Соответственно, нет Гектора, нет и возможности пресечь. А про статую это уже для истории придумали, чтобы этих древних греков не просто неудачниками выставить, но еще и полными придурками. Если, конечно, Чапай ничего не путает.
— Я ничего не путаю, — сказал я. — Я в детстве «Мифы и легенды Древней Греции» чуть ли не до дыр зачитал.
— Всегда, кстати, удивляло, откуда у такой небольшой и в целом мирной страны такая могучая мифология. Куда ни плюнь, боги, чудовища и прочие, сука, герои, и все друг друга мочат без остановки. Компенсация, наверное.
Профессор отодвинул в сторону груду наваленных на его столе бумаг и сделал несколько пометок карандашом в своем блокноте. Несмотря на столь поздний час, мы застали его на рабочем месте, и было похоже, что домой он вообще не собирается.
— Если Чапай ничего не путает, и имеющееся расхождение возникло из-за чьего-то вмешательства в историю, то похоже, те, кто это сделал, сумели выбрать оптимальный момент, получив максимум результата при минимальном воздействии, — сказал он. — Устранив Ахиллеса, возможно, еще в детстве, они обрекли армию Агамемнона на поражение.
— Интересно, как они его устранили, к хренам, — сказал Виталик. — В пятку кололи?
— Думаю, что настоящий Ахиллес все-таки был обычным человеком, — сказал профессор. — И его можно было ликвидировать и менее экзотическим способом.
— Из любви к искусству можно было бы все обставить так, как будто его действительно в пятку убили, — сказал Виталик. — Небольшая отсылка для тех, кто понимает.
— А смысл? — спросил я. — Кому ты будешь делать эту отсылку, если он умер безвестным, и поэтам на него плевать? Мало ли в Греции Ахиллесов?
— Тоже логично, — сказал Виталик.
Петруха покачал головой.
— Все равно не бьется, — сказал он.
— Что именно у тебя не бьется?
— Без малого, все, — сказал он. — Минимальное воздействие, максимум результата, вы говорите? А где он, этот результат? Достаточно глобальное историческое событие было изменено черт знает когда, и если все было именно так, то на выходе мы должны были бы получить совсем другую мировую картину. Город, которому суждено было пасть, устоял. Десятки тысяч людей, которым суждено было умереть в один день, продолжили жить. Ладно, на греческую сторону можно наплевать, там все равно из действительно значимых фигур домой вернулись единицы, и особого счастья это им, как мы знаем, не принесло, но Троя-то уцелела. И что в итоге? Изменились два абзаца в школьных учебниках и вместо одного фильма сняли другой? Вам не кажется, что этого как-то мало? Где геополитические изменения, я вас спрашиваю? Для чего вообще все это было затевать? Неужели для того, чтобы фильмографии нескольким голливудским актерам подправить?
— Резонно, — согласился Виталик. — Думай, Чапай, вспоминай. Чего еще изменилось-то?
— Так сразу и не соображу, — сказал я. — Когда оказываешься в другом времени, о геополитике начинаешь думать в последнюю очередь. Вот, навскидку, как у вас тут дела с Италией обстоят?
— Даже не знаю, что тебе и сказать. Челентано, Сан-Ремо, Папа Римский… Нормально у нас тут с Италией. И причем тут Троя вообще?
— Эней-Основатель, — догадался Виталик. — Был изгнан из Трои по политическим, как я полагаю, мотивам, и вместе со своими людьми организовал новое поселение, на месте которого впоследствии был построен Рим. А у вас как было?
— У нас он просто уцелел при падении города и сделал все то же самое с группой троянских беженцев, — сказал я.
— Историческая инерция, — констатировал профессор Колокольцев. — Обстоятельства изменились, но дальнейшие ключевые события остались на месте.
— Тогда на кой хрен вообще все это надо было затевать? — поинтересовался Виталик.
— Возможно, хронопидоры экспериментируют, — сказал Петруха. — Идут путем проб и ошибок. Тут покачали, тут пошатали, глядишь, и найдут слабое место.
— Это очень опасные эксперименты, и они могут закончиться катастрофой, — сказал профессор.
— Так мы же знаем, что это все по любому именно катастрофой и закончится, — сказал Петруха. — Мы с Чапаем уже видели последствия этой самой катастрофы, и у вас тоже есть хорошие шансы на них посмотреть.
— Не гони коней, дядь Петь, — сказал Виталик. — Может быть, это вообще не те хронопидоры, которых мы знаем. Это вполне может быть какая-нибудь конкурирующая организация, которая тоже пытается избежать катастрофы.
— Вытолкнув нас из основной линии времени? — уточнил Петруха. — Если они ищут развилку где-то там, в античности, они явно хотят избавиться в том числе и от нас.
— Ну, в чем-то их и можно понять, — сказал Виталик. — Мы те еще образцы для подражания, к хренам.
— Строго говоря, нам теперешним ничего не угрожает, — сказал я. — Насколько я разбираюсь в концепции, до хроношторма может существовать практически бесконечное количество ответвлений.
— А потом-то нас отсечет, — сказал Петруха. — Или отсечет, или ядерная война. Такой себе выбор.
Ознакомительная версия. Доступно 366 страниц из 1829
