* * *
Пока Кирана с Ксандром и Райо отправились в особняк на Васильевском острове, меня пригласили на приватный разговор с императором. Отказ не принимался, поэтому я в плаще на голое тело отправился в Зимний дворец.
Принц Андрей, заметив мои затруднения, заблаговременно позвонил по мобилету и, переговорив с кем-то, обрадовал меня:
— Прошу извинить за доставленные неудобства, костюм вас уже дожидается во дворце.
Я поблагодарил как всегда внимательного к деталям Андрея Петровича, и до конца плавания мы хранили молчание.
Плыть предстояло ещё порядка получаса, потому я решил не терять времени даром.
— Комаро, можешь вкратце передать предложение от Белого Медведя? — попросил я покровителя. Нужно было сообразить, как себя вести с императором и предъявлять ли претензии на исконные земли Исбьернов.
— Если вкратце, то всё просто. У Михельса есть бастард, дочь десяти лет. Потенциал пониже, чем у отца, полновесный восьмой уровень, но сильнее в роду всё равно никого нет. Пока она не вырастет, ты будешь иметь протекторат над княжеством, а с её вхождением в силу и возглавлением рода, женишь сына на княгине и введёшь Рюген в клан.
— Охренительно просто. Я вообще не знаю, можно ли вот так княжества между странами тасовать, как карты в колоде. И подозреваю, что, кроме бастарда, есть ещё претенденты на княжеский титул и всё имущество, — перечислял я очевидные проблемы. — Да и девица может замуж не захотеть, а сын даже не родился ещё!
— Ну подождёшь лет шесть-семь и сам женишься, дел-то на пять минут, будешь себе пасьянс из княгинь собирать в постели, — похабно заржал Комаро, что было на него совсем не похоже.
— С тобой всё нормально? — немного невпопад спросил я у бога и только тогда понял, как это выглядело со стороны.
— Да так, не обращай внимание. Мы тут на мировую с Китом и Медведем идём, Виноград запасы растряс, — чуть заплетающимся языком ответил Комаро. — В общем, соглашайся! А Кречету — шиш, а не бесплатные земли, под себя греби княжество. Клан, ик, будем расширять!
Связь прервалась, а я всё обдумывал предложение. Оно не было лишено смысла. Иметь свою базу в Европе было, как минимум, удобно, плюс порт для Северного морского пути намечался и отправная точка для развития филиальной сети Русско-Азиатского банка. Минусами шла вся немаленькая родня Исбьернов и ребёнок десяти лет в придачу, за которого нужно было не просто нести ответственность, но и воспитывать, обучать. Сразу вспомнились «весёлые» времена с Тильдой. Отец из меня вышел так себе, а уж строить брачные союзы — явно не моя сильная сторона, особенно с детьми.
Поэтому ситуацию стоило ещё обдумать, а лучше обсудить с той же Агафьей, более знакомой с местными реалиями.
За подобными мыслями я и сам не заметил, как мы оказались во дворце. Император решил со мной беседовать без свидетелей. Едва я успел надеть заготовленный костюм, как меня провели в личный кабинет главы державы. Выглядел он почти полной копией кремлёвского, что не могло не вызвать некоторого удивления. То ли фантазия у местных распорядителей закончилась, то ли сам Пётр Алексеевич привык к определённому порядку и не желал его менять.
Стоило мне расположиться в кресле напротив, как император активировал артефакт от прослушки. При этом Пётр Алексеевич старательно делал вид, что ничего особенного не происходит, в то время как в его душе бушевал ураган. Но на то он и император, чтобы держать лицо в любой ситуации.
— Михаил Юрьевич, у меня масса вопросов по произошедшему сегодня, на которые я хотел бы получить ответы и как ваш сюзерен, и как император. Поэтому прошу иметь в виду, что мне придётся задавать неудобные вопросы для понимания ситуации.
Я кивнул, давая формальное согласие на импровизированный допрос, и приготовился врать много и с фантазией.
— Тогда давайте по порядку, — нахмурился император. — Почему ваша сестра обвинила королеву Дании в покушении на убийство?
— Потому что бретёр во время поединка использовал проклятие, призванное уничтожить всех моих кровных родственников, коих у меня не так много, — здесь я даже не стал лукавить. — Мне помог Комаро, а сестре — Виноград. Они же и подтвердили законность обвинений.
Император кивнул, делая пометки на лежащем перед ним листе бумаги.
— Почему вы думаете, что это была не случайность?
— Он сам признался перед смертью, что у него был заказ от Мадлен Блавален.
— Вы угрожали датской короне войной? — взгляд императора стал колючим.
— Я предупредил род Блавален, что за попытку уничтожить мой род они получат симметричный ответ. Хочу отметить, что войны родов объявляли и по меньшим причинам, — я откинулся в кресле. Меня начинала забавлять наша игра в кошки-мышки.
— Но в пределах одной страны, а они — род иностранный. Это могло привести к войне. Вы считаете себя вправе вмешиваться в международный курс империи? — холодная улыбка на лице императора скрывала настоящую волну тщательно скрываемого гнева.
«На что же ты на самом деле злишься?»
— Я считаю себя вправе защищать свой род и свою семью всеми доступными мне способами, учитывая при этом интересы Родины. Ни я, ни сестра не объявляли войны Дании. Она призвала к ответу заказчицу неудавшегося покушения, я предупредил о последствиях по древнему закону: «Око за око, зуб за зуб».
— Что вы скажете об информации по поводу вашего бастарда от княгини Инари?
Хм, а император явно готовился к допросу. Но, судя по тому, что мы всё ещё ходим вокруг да около, основная причина для гнева ещё не была озвучена.
— Скажу, что вас не должно интересовать, с кем я сплю и уж тем более с каким результатом.
— Она — иностранная подданная, — император снова сверлил меня немигающим взглядом.
— Она — моя невеста.
— Она — глава иностранного рода! Интересы наших государств могут не совпадать, и тогда мы получим потенциального предателя!
— Вы серьёзно в это верите после клятвы, данной моим родом? Вы, как никто другой, знаете, что подобные клятвы не предполагают предательства.
А вот сейчас я безбожно врал, ведь видел не менее пяти способов обойти клятву, данную Комариными на заре становления рода. Но это были пути отступления на случай, если Кречеты вдруг решат нас уничтожить.
— Ваши личностные интересы могут возобладать над государственными, и мы получим никому не нужный конфликт, — устало потёр переносицу император, хотя я чувствовал, что усталость эта показная. Пётр Алексеевич лишь притуплял моё внимание, намекая на скорое окончание аудиенции.
— Пока подобного не случалось, и, надеюсь, не случится впредь, — поддержал я игру императора в доброго заботливого сюзерена. — В крайнем случае, попрошу консультацию у ваших специалистов по семейному праву при составлении брачного договора. Ваш род ведь решает как-то подобные задачи веками, дабы не вызывать конфликта интересов с иностранными супругами.
«Боги, моими устами, да мёд пить!» — я был так обходителен, что почти физически ощущал желание императора прибить меня. Но тот держался.
— Что связывает вашу сестру и Искандера Кёпеклери?
— Спросите их об этом сами. Кирана — глава собственного рода и вольна самостоятельно формировать свой круг общения, — пожал я плечами, выражая довольно простую мысль, что бесполезно указывать что-либо человеку её статуса.
— Из-за высказываний Кёпеклери моя линия защиты выглядела неправдоподобно и противоречиво, — распалялся император, переставая держать маску.
— Не вижу противоречий. Как глава рода она имеет право иметь несколько мужей, — озвучил я одну из усердно замалчиваемых семейных правовых норм. — Если датчане не в курсе этой информации, то грош цена им как представителям верховной власти.
— Боги с ними, с датчанами, вы-то откуда знаете подобную информацию? — вот теперь Пётр Алексеевич стал похож на своего покровителя, готовящегося схватить жертву когтями, даже черты его лица заострились.
— Японский император просветил, когда так же пытался отговорить от затеи помолвки с главой рода Инари, — вот здесь я ни капли не соврал. Первым эту информацию мне действительно раскрыл Муцухито.
