И я рванул с удвоенной силой. Лёд, покрытый одеялом из снега, мягко принимал меня в свои объятья. И я летел, не разбирая направления, не реагируя на тихие смешки Райо. Его эмоции шли будто фоном моим, ощущаясь солоноватыми брызгами на душе и умиротворением, светлой радостью и удовлетворением. Они настраивали на мирный лад и успокаивали до того момента, пока пространство впереди не разорвало стихийным порталом, из которого вывалилась жар-птица. Почему-то именно этот персонаж местного фольклора пришёл первым на ум при взгляде на гостью.
Птичка пылала синеватым пламенем, топя льды залива и стремительно уходя под воду. Райо с рыком спикировал с неба, уходя на глубину вслед за огненным созданием. Ясного сознания в гостье я не почувствовал, но и сложно было ожидать ясности мысли, когда одно из её крыльев превратилось в обрубок.
Портал принялся затягиваться почти моментально, но я успел разглядеть за его пределами скалистую местность, звёздное небо и… радостного одноглазого громилу-охотника, сжимающего в руках варварски отпиленное крыло птички.
Я выпустил своих комарих, прося принести мне как можно больше его крови. Секунды таяли, пока в меня вливалась чуждая кровь с отвратительным вкусом и ещё более отвратительным прошлым. В обычное время я бы побрезговал подобным сомнительным деликатесом, но сейчас… Как только крови набралось достаточно, я скрутил охотника в жесточайшем болевом спазме. Тот упал на колени, но угасающее крыло не только не отпустил, но ещё и вцепился в него зубами, опускаясь сперва на колени, а затем заваливаясь набок. Потянуло смрадом палёного мяса и шерсти.
От портала громилу отделяло не больше пяти метров, и я рискнул.
Вывалившись по пояс из прорыва, я укусил охотника и выпустил немного яда, надеясь хоть на какое-то воздействие. И оно не заставило себя ждать. Анализировать симптомы было некогда. Главное, крыло вывалилось из ослабевших челюстей одноглазого громилы, и я успел с ним метнуться в свой мир. Портал с тихим свистом исчез, а я обнаружил на соседней льдине глубоко опечаленного дракона с темнокожей девушкой, больше напоминающей застывающую бронзовую статую, чем человека. Левая рука у бедняги отсутствовала, грудь была раскурочена. Сквозь вскрытые рёбра виднелся тлеющий уголёк, в том месте, где некогда бушевало пламя.
Судя по всему, жар-птица была эргой и умирала. С трудом добытое крыло уже не играло существенной роли. Райо укачивал девушку, бережно укачивая на крыле. Из глаз его стекали огромные слёзы. Появилась у меня одна шальная идея, но опробовать её всё же стоило. Жар-птицу было жаль по-человечески и по-звериному.
— Открывай проход в Хмарёво, может, получится ей помочь, — дал я короткую команду дракону, сам же представил Тильду до мельчайших подробностей и попробовал сам открыть себе проход в поместье. Ни черта у меня не вышло, поэтому я быстро нырнул в переход созданный Райо.
Как ни странно, но в поместье я оказался в человеческом обличье. То ли тело действительно возвращалось по привычке к исходной ипостаси, то ли родные пенаты так действовали.
Кровники сперва отреагировали агрессивно на появление дракона посреди форта, но мой выход с голым задом вслед за эргом слегка сгладил впечатление.
— Только не говори, что притащил в дом очередную женщину? — фыркнула Тильда, появляясь из темноты. — У тебя и так уже скоро гарем наберётся.
— Это не моя, — я коротко отмахнулся от предположений подруги, перехватывая девушку у Райо и не забывая про крыло. — Мне и своих с лихвой…
Дальше слушать возмущения эрги я не стал, проваливаясь в подземный зал к обелиску.
Там меня ждал не менее радушный приём.
— Явился, не запылился! — буркнул вместо приветствия алтарь. — Мы уж думали, что ты нас байкотируешь!
— Какой бойкот? Я и так нихрена не успеваю! — констатировал я очевидное. — Подохнуть успел в обед, к тебе на ужин заскочил. Уж извини, график у меня не ахти какой!
— А ты ещё часть ограничителей потерял и… — в голосе алтаря послышалась заинтересованность. — О! Оу! А как ты? И когда⁈
— Ты уж прости, но меня обсудим позже. Мне бы помочь одной эрге, — я уложил практически застывшую в статую девушку и такое же каменное крыло у подножья алтаря, где нынче пустовал лишь одна выемка под элемент воздуха. — Вот, жар-птицу к нам раненную выбросило. Собрать смогли лишь по частям.
От алтаря полыхнуло пламенем, да так сильно, что девушка скрылась за алой пеленой.
— Придёшь завтра, — донеслось до меня встревоженное пожелание, — и спасибо… что не бросил, и крыло тоже.
После этих слов я обнаружил себя стоящим посреди плаца, где мелкий снежок укрывал каменную брусчатку.
— Держи, — Тильда накинула мне на плечи плащ, — а то взял моду гулять с голым задом.
— А где Райо? — удивился я отсутствию эрга.
— О, это очень интересный вопрос! — нервно хихикнула подруга. — Он отправился принимать роды!
* * *
Агафья возвращалась в особняк на Васильевском острове в задумчивости. Информация, полученная от хорошего знакомого, никак не складывалась в единую картину. Не было мотива. Впервые про старика Галапагоссова-Черепахина навести справки просил ещё Михаил, когда обратил на него внимание в приёмной императора. Тогда глава опального рода, сбежавшего со своей родины лет этак двадцать назад, организовал безобразные разборки, путём натравливания наивного Николая Виноградова. Второй раз это имя всплыло в памяти Виноградова, когда Агафья сама отправилась поговорить с ним «по душам» после поединка с Кираной. Идею с использованием проклятия в турнирной многоходовке обделённому наследнику Виноградовых подсказал также Галапагоссов-Черепахин. И вот теперь вампирша анализировала информацию с родины этого тихого кукловода.
Их род проиграл войну роду Морских львов. Причину войны никто достоверно назвать не смог. Но борьба была столь ожесточённой, что род Галапагоссовых-Черепахиных вырезали почти полностью. Очевидцы тех событий вспоминали странные ритуалы, которые победители проводили над каждым телом поверженного врага. По итогу сбежал лишь брат главы рода с несколькими наследниками из главной ветви. Остальных пустили под нож.
Кровавая резня Агафью не впечатлила. И не такое случалось на её веку. Куда больше её настораживало отсутствие внятной информации о родовой магии Галапагоссовых-Черепахиных. Из доступного только артефакторика, и то она считалась хобби нынешнего главы рода. Он в меру сил и возможностей создавал артефакты на макрах, за счёт чего остатки рода сводили концы с концами.
Ну как сводили… в своё время пришлый аристократ выкупил с аукциона у Комариных далеко не самый дешёвый макр шестого уровня, если ей не изменяет память. Стоимость артефакта на таком макре вампирша даже боялась представить.
Сколько не размышляла Агафья, но не могла представить, где и когда Михаил с Кираной могли перейти дорогу старику Эквадо, так, кажется, его зовут.
Предъявить ему пока было нечего, общение с Виноградовыми не причина для обвинений, мало ли кто и с кем общается. Но тенденция Агафью сильно настораживала.
Уже у самого дома вампирша заметила остановившуюся карету, из которой стремительно выпрыгнула на брусчатку хрупкая фигурка с коротким ёжиком светлых волос. Вот уж кого Агафья не ожидала увидеть посреди ночи, так это Светлану Подорожникову.
— Светлана, вы что здесь делаете? — как можно более спокойно обратилась Агафья к невесте внука.
— Баронесса, хвала богам, вы дома! Я… — она потупилась, будто собираясь с мыслями, — у меня обручальное кольцо вдруг перестало ощущать Михаила. Я сильно испугалась и сбежала из академии. С вами невозможно было связаться, а Мария Петровна сообщила о грядущих переговорах с датчанами… и вот я здесь.
Сбивчивость объяснений очень многое прояснила, но не главное.
— Сейчас вы ощущаете Михаила? — уточнила Агафья, вспоминая основной принцип связи.
— Нет. Либо кольцо не на нём, либо… — Светлана боялась произнести страшные слова.
— Спокойно, Светлана! — попыталась успокоить девушку вампирша. — Ещё пару часов он был на личной аудиенции у императора. Возможно, его просто пришлось снять все артефакты для беседы. Вы же знаете…
