Страж Ордена 2 (СИ) - Семин Никита

— И что полицмейстер? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— А что полицмейстер⁈ — огрызнулся Шувалов. — Для него «странные огоньки» и «блуждающие тени» — это пьяные бредни рабочих! Он передал рапорт начальнику участка, тот, я уверен, околоточному надзирателю, а тот, вероятно, до сих пор ищет писаря, который согласится завести дело на призрака! Бюрократия — это болото, Михаил. Она топит все. Но неужели все там так опасно? — все еще цепляясь за призрачный шанс моей ошибки, переспросил он.

Я смотрел на него, и во мне закипала холодная, тихая ярость.

— Граф, — сказал я медленно, чеканя каждое слово. — Прореха в мироздании — это не «бюрократическое дело». Она не ждет, пока найдут писаря. Каждую минуту, что мы здесь ведем светские беседы, она растет, расширяется, превращаясь в потенциальный Прорыв. А кроме того, там теперь полным-полно этой нечисти. Прореха на заводе — точно такая же, как в Кунгуре. Просто из-за действий Никишина не выросла еще. Но сейчас… Пока я пытался чему-то научить наших подопечных, пока спасал свою служанку от местных ублюдков, оно там плодилось, беспрепятственно проникая из чужого мира!

Больше не пытаясь оправдываться, граф тупо смотрел перед собой.

— Ваше сиятельство, вы понимаете, что даже слабая прореха, брошенная без присмотра рядом с работающим заводским генератором, который фонит энергией, как маяк в безлунную ночь, за неделю полного, абсолютного покоя накопит критическую массу для прорыва! Когда Император приезжает в город?

— Через несколько дней! — глухо произнес граф.

— Похоже, его ожидает сказочный прием: стоящая на ушах столица на военном положении!

Услышав это, Шувалов вскочил на ноги.

— Довольно! Занятия отменяются, — приказал он, натягивая лайковые перчатки. — Все отчеты — потом. Мы едем туда. Немедленно. Пока еще есть, что спасать!

Глава 12

Когда мы прибыли на Выборгскую сторону, нас встретил не просто гул завода, а плотная, почти осязаемая атмосфера страха. Рабочие жались к стенам, провожая наш экипаж испуганными, затравленными взглядами. Даже грохот парового молота, казалось, звучал приглушенно, как барабан в похоронном оркестре.

У ворот завода нас уже ждал бледный, трясущийся городовой и рядом — заводской управляющий.

— Слава Богу, прибыли, ваше сиятельство! — забормотал управляющий, обращаясь к Шувалову. — Беда у нас! Люди хворают десятками, с ног валятся! Говорят, лихорадка… Но токмо какая это лихорадка, если они потом… сохнут, как мумии!

— А в подвале, — подхватил городовой, — в подвале под пакгаузом — нечисть! Наряд мой туда час назад спустился, двое бравых ребят… и тишина. Словно их там и не было. И вонь оттуда идет… как со скотобойни. Как есть, нечисто!

Шувалов, не говоря ни слова, кивнул двум своим агентам, которых я уже знал: хмурому мастеровому и тихому поповичу— менталисту. Они встали по сторонам улицы, отгоняя любопытных.

— Вы, — обратился граф к полицмейстеру, и в его голосе звенел металл, — вместе с моими людьми охраняйте территорию. Никого не впускать, никого не выпускать! Ваши люди здесь больше не нужны.

Он повернулся ко мне. Его лицо было серьезным. Он уже видел достаточно, чтобы понять, что это дело — не для обычных людей.

— Михаил, — приглушенном голосом спросил он. — Что вы думаете?

— Вероятно, граф, у нас там внизу новый вид хищника, которого я так сразу не могу определить — ответил я. — И он очень голоден! Пожалуй, я спущусь туда один.

Шувалов на мгновение нахмурился, его рука легла на рукоять пистолета, скрытого под сюртуком.

— Это рискованно. Может вам помочь?

— Боюсь, вы только помешаете, особенно если вы или ваши люди попадетесь ему под руку, — отрезал я. — Вы здесь нужнее. Держите оцепление. И будьте готовы ко всему.

Шувалов, помедлив, мрачно кивнул.

— Надеюсь, Михаил, что в вас сейчас говорит не бравада, а трезвая оценка. Полагаюсь на вас. Действуйте!

Медленным шагом я двинулся ко входу в пакгауз, на ходу ощущая мощный, гудящий, зловещий фон, сочащийся откуда-то из-под земли. Он был на порядок сильнее того, что я чувствовал здесь в прошлый раз. Прореха, питаемая энергией гигантского заводского организма, разрасталась.

Массивная дверь пакгауза была не заперта. Я толкнул ее, и она со стоном отворилась, впуская меня в огромное, гулкое, как собор, пространство. И я попал в зоопарк.

Воздух здесь буквально кишел магическим планктоном. Сотни, если не тысячи, «светлячков» тусклыми роями плавали под высокими стропилами. По полу, среди ржавого лома, копошились целые клубки «червей», похожие на клубки полупрозрачных змей. А в дальнем углу я заметил тошнотворно-яркую зелень. «Клеть». Она уже успела раскинуть свои смертоносные сети на добрую сотню квадратных футов.

Я криво усмехнулся. Полицмейстер беспокоился о пропавших людях, в то время как у него под носом вырос полноценный филиал Ведьминого леса.

Разбираться с этой мелочью поодиночке было бессмысленно. С моей руки сорвался, шипя и треща, длинный энергокнут. Я не целился. Я просто начал хлестать им по воздуху, по полу, по стенам, превращая пакгауз в гигантскую электрошоковую камеру. Раздался оглушительный треск, воздух наполнился запахом озона и горелой органики. «Светлячки» лопались, как мыльные пузыри. «Черви» корчились и испарялись. Я направил несколько точных ударов в центр «Клети», и та, взвыв на ультразвуке, пожухла и обратилась в прах.

Через минуту все было кончено. Пакгауз был стерилен.

Я отозвал кнут, тяжело дыша. И замер. Что-то было не так. Да, воздух стал чище, но главный, давящий, зловонный фон никуда не делся. Он не стал слабее ни на йоту. Он шел снизу. Из подвала.

Значит, все это… вся эта кишащая мелочь… была лишь верхушкой айсберга. Прелюдией.

У зияющего черного провала, ведущего в подвал, я остановился. Удушливая вонь — смесь гниения, озона и чего-то еще, металлического, ударила в нос. Это был не просто запах. Это была аура хищника, который так долго пировал, что перестал даже прятать остатки своей добычи.

Где-то внизу глухо гудел паровой генератор. Осторожно, активировав энергозрение, я начал спускаться по скользким каменным ступеням.

Здесь, внизу, царила абсолютная, неестественная тьма. И абсолютная пустота. Ни одного «светлячка». Ни единого «червя». Но я «видел». Я видел ауру гигантского парового генератора, тускло гудящего в глубине подвала. И я видел его. Огромный, темный, пульсирующий сгусток чужой, хищной ауры, который затаился в тени за генератором. Он был один. Главный хищник, который сожрал всех остальных.

И, словно в ответ на мои мысли, из темноты впереди раздался звук. Не рев, не шипение. А спокойный, размеренный звук шагов, и тихий, почти вежливый щелчок взводимого курка.

Из темноты, освещенный лишь тусклым светом, пробивавшимся из вентиляционной решетки, на меня вышел городовой. Высокий, плечистый урядник, с густыми усами и спокойным, почти безмятежным лицом держал в руках штатный гладкоствольный револьвер, направив его прямо мне в грудь. Прелестно, просто прелестно!

— Стоять, — произнес он ровным, бесцветным голосом. — Посторонним вход воспрещен. Идет следствие.

Его глаза, пустые, стеклянные, лишенные всякого проблеска разума, были прикованы ко мне. Но энергозрение позволило мне увидеть за этой пустотой холодный, чужой, анализирующий интеллект рептилии. «Клещевик». Но какой… какой продвинутый. Какой совершенный!

Выстрел грянул без предупреждения, оглушительным эхом прокатившись по подвалу. За долю секунды до того, как палец марионетки нажал на спуск, я создал перед собой плотное, точечное электромагнитное поле. Пуля, вылетевшая из ствола, наткнулась на эту невидимую стену. Ее траектория исказилась, и она, вместо моего сердца, улетела в бетонную стену, откуда отрикошетила одержимому в его собственное плечо, вырвав клок серого сукна и заставив его пошатнуться. Он даже не поморщился. Боль для этой оболочки уже не имела значения.