Еще один погиб. Ну что ж.
– Это война, мужики, – проговорил я. – Каждый из нас может быть следующим. В том числе и я.
– Да, Край, – подал кто‑то голос. – Ты не отсиживаешься. В первых рядах идешь.
– К тебе претензий нет, – сказал второй. – Это все это уебки. Суки.
– Загрузите его в Урал, похороним по‑человечески, – сказал я. – И остальных, кто лег сегодня, тоже.
У нас уже и кладбище свое есть, правда лежит на нем только Лика. Но в том, что оно расширится, я не сомневался. А то, что мы можем тела своих вытащить – это уже хорошо. Сколько во время Войны таких по посадкам оставалось гнить, а матери и жены годами ждали, пока им сообщать о судьбе их «пропавших без вести» мужей и сыновей?
Я закинул автомат за спину, повернулся и пошел обратно в сторону дороги. Оставшийся целым Урал уже тарахтел двигателем, чадил из выхлопной трубы черным солярным дымом. Так себе, похоже, там с двигателем дела. Нужно помочь трофеи собрать, обобрать трупы. А потом валить. Да.
– Край! – крикнули со стороны УАЗа. – Там по рации вызывают! Что делать будем?
Так. А вот это уже интересно. Кто бы это мог быть?
Я двинулся в сторону машины, подошел ближе, забрался в кабину. Рация действительно бубнила мужским голосом:
– Конвой, это база. Конвой, это база. Ответьте.
Так, это интересно. Неужели они о нападении не успели сообщить? Да нет, быть не может, мы не так молниеносно сработали.
Я выглянул наружу, посмотрел, что там. Народ и без моего приказа стал собирать все. Думаю, минут пятнадцать им хватит, вряд ли больше. Не так уж и много добра на врагах.
Мысли о трофеях не особо радовали. Все‑таки люди легли, много. Но ладно. Когда разберемся с Белогорском под наше начало пойдут охотнее. Уже не единицы, как это было в Краснокаменке. А десятки, а может быть и сотня‑другая. Бойцы они будут так себе, но это уже что‑то.
Командир для того и нужен, чтобы побеждать умом и изобретательностью. Хотя как брать города без серьезного численного преимущества, и уж тем более без артиллерии я, если честно, не подозреваю. Штурмы – дело такое, на них люди десятками ложатся.
– Конвой, это база. Конвой, это база. Ответьте, мать вашу. Что у вас там случилось?
Я все‑таки решился ответить. Притворяться их товарищем не буду, лучше просто поговорю.
– Мансура позови, – сказал я.
– Да это Мансур и есть, – ответили мне из рации. – Вы там совсем ебанулись что ли?
Странное дело, никакой особой воли или харизмы в голосе не слышно. Про него говорили, что он – очень крутой мужик, что умеет за собой вести, да и вообще… А тут – просто голос и голос, ничего особенного. Не актер, не оратор.
– Нет твоего конвоя больше, – сказал я. – Пацаны все твои легли. И то же самое с вами будет.
Несколько секунд рация молчала. А потом из нее спросили:
– А ты, бля, кто такой?
– Меня зовут Край, – решил я представиться. – И я тот, кто тебя убьет, Мансур.
Снова молчание. Потом вопрос:
– Это, типа, ты мне срешь все это время? В Дачном, в Краснокаменке и вообще?
– Ага, – подтвердил я. – И Изгоя тоже я завалил. И конвой разъебали мы ваш. Так что пизда вашим в Белогорске, без вариантов.
– Какого хуя тебе надо вообще? – он сорвался на крик. – Взялся хуй знает откуда, так теперь еще и… Чего ты хочешь уебок?
– Я? – спросил я. – Да ничего особенного. Хочу, чтобы вы все сдохли.
И выключил рацию. Ладно, хватит, поговорили уже. Теперь надо валить отсюда.
Выбрался из машины, кивнул одному из мужиков, мол, залезай. Двинулся дальше, возле Урала встретил Грома:
– Все, заканчиваем уже, Край, – сказал он.
– Вот и отлично, – кивнул я.
Вот и отлично.
Набережные Челны, 2025 год.
Лето, пляж, зомби 7
Глава 1
Народ шел в сторону лагеря. Я посмотрел на наше кладбище – ровные холмики, укрытые дерном, рядом с той могилой, где я похоронил Лику. Там дерн схватился, не высох. На нем лежал букетик чуть увядших цветов – кто‑то принес. Не я, кто‑то другой.
На новых могилах было всего два креста, на остальных – только столбики с надписями, вырезанными ножом. Они не были крещеными, вот мы и не стали ставить, иначе странно как‑то получилось бы.
Не знаю почему, но я поднял руку и обмахнул себя крестным знамением. Вроде в Бога не верю, но все равно вот так вот. Легче будет. Да, это была уже большая тактическая победа, но она далась нам большой ценой. И Ильяса мне будет не хватать в первую очередь. Неплохой он был мужик, сильный, умный, всегда мог разговор поддержать, в технике и оружии разбирался.
Вспомнилось почему‑то, как он за пневматику ту охотничью схватился. А ведь где‑то валяется до сих пор, так из нее никто ни разу и не выстрелил.
Я повернулся и двинулся следом за остальными. Последними шли импортные, в том числе и Бренна. Вид у них был не сказать, чтобы подавленный, разве что у Шона немного – он ведь тоже пулю словил. Только повезло, бронежилет не пробила, от плиты отрикошетила. А вот этим не повезло.
– Ashes to ashes, dust to dust, – проговорил он.
– Ага, точно, – только и оставалось кивнуть мне.
Пепел к пеплу, прах к праху. Вроде как так у них и говорят. Чего это он, успокоить меня решил что ли? Ну ладно, я и без того в норме, просто грустно как‑то. Но надо дальше работать.
Сейчас отдохнем – все и без того на нервах. После первых серьезных потерь оно всегда так. А у нас уже стол накрыт в лагерной столовой – выпивка, закуски, без горячих блюд разве что, но тушенку на плите разогреть – не сказать чтобы большое дело. Банку главное вскрыть заранее, чтобы потом со стен не соскребать.
Я вдруг усмехнулся. Вспомнилась история из прошлого о том, как мой знакомый попытался банку выстрелом из пистолета вскрыть – нож где‑то потерял. Ладно хоть отойти додумался, иначе хрен знает, чем все закончилось бы. Но бомбанула она знатно, мясо во все стороны разбросало.
– Что теперь? – спросил Ян, и как‑то поежился. Следы от избиений у него практически прошли, он снова мог двигаться нормально, но было видно, что ему неуютно. Может быть, потому что поляк в России? Черт знает.
– Теперь отдыхаем, – ответил я. – Поминаем погибших. Завтра, наверное, тоже, потому что народу проспаться надо будет, а потом… Работаем, что тут еще скажешь?
– Может быть, надо было остаться на месте? – спросил Бастиан. – Приехали бы еще, и мы могли бы их принять.
– Ага, – кивнул я. – Если бы приехали. А могли просто дроны прислать. Разведывательный, а потом тот же камикадзе. Вы же не думаете, парни, что у нас одних они есть?
– Правильно сделали, что отошли, – подтвердил Шон. – И то, что нужно пару дней выждать – тоже правильно. Пусть немного успокоятся, а мы пока подумаем, куда следующий удар нанести.
– Хрен они успокоятся, – я покачал головой. – Но ладно, до чего они там додумаются, мы не узнаем. Рацию слушать надо только.
– Не думаю, что эти обсосы решатся еще один конвой отправить, – сказала Бренна. – Понимают, что мы и его разъебем.
– Или отправят кружным путем, которым мы их встретить не сможем, – пожал я плечами. – Так или иначе, человек двести пятьдесят – триста личного состава мы у них уже выбили. И некоторые сейчас наверняка думают, ту ли сторону они выбили, и не стоит ли уйти.
Я поморщился немного, потом подумал и добавил:
– Давайте сейчас не будем о войне, парни? Давайте расслабимся, вспомним наших. Выпьем. Там виски есть, думаю, вам по вкусу будет.
– О, виски? – тут же оживилась Бренна. – А какой? Ирландский?
– Да не знаю, я в нем не разбираюсь, – ответил я, а сам подумал, что импортного ничего там наверняка нет. Разве что такой наполовину заграничный, когда дистиллят везут из‑за рубежа, а разливают потом в России.
