Прошло еще минут пять. Я снова посмотрел на экран. Хорошо, что сейчас ночь, люди по домам. Не слишком‑то хорошее укрытие от ракет «Града», но тем не менее, лучше, чем ничего.
– Гром! – повернулся я к капитану, который так и стоял и смотрел на меня. Похоже, что думал, к чему может привести наш разговор. – Поставь кого‑нибудь с дронобойками. Не хотелось бы, чтобы в ответ прилетело.
– Понял, – кивнул он и ушел.
А я снова уставился на экран. Да, тут и людей разглядеть можно, мелкие совсем, как будто муравьи. И не ясно вообще – это бандиты или гражданские. Может быть и то и то.
В голове на секунду мелькнуло сомнение. Может быть остановиться? Развернуть всех и уехать к Севастополю, пробьемся без проблем. А там с этими «Градами» от любого наката можно будет отбиться. Да и дроны есть для дежурства, так что примем врагов мы достаточно рано.
– Край! – крикнул Пинцет. – Готово! Работаем?!
Да. Мы прошли уже столько красных линий, столько точек невозврата, что останавливаться попросту бесполезно.
– Поочередно! – приказал я. – Первая – огонь!
Мгновенно воздух разорвал гул. «Град» ожил, и сорок ракет вылетели из направляющих одна за другой, оставляя за собой огненные шлейфы. Двадцать секунд на залп, по две ракеты в секунду. Небо словно наполнилось горящими стрелами, и через несколько секунд где‑то вдали грянул первый раскат. Я посмотрел на экран, и увидел, как там, где находилась крепость «Воронов», один за другим расцветают огненные цветы.
– Попадание! – крикнул я. – Кучно пошло, пацаны! Точно в цель! Давайте следующую!
Снова грохот. Пинцет спрыгнул, достал свой стандартный «росгвардейский» коммуникатор и направил камеру на себя так, чтобы на фон попал работающий «Град». Я заметил, как он чуть улыбается и покачивает головой. На самом деле парень мог собой гордиться. Он ведь не артиллерист по специальности, но смог справиться.
Все вокруг заволокло дымом, а я поймал себя на том, что тоже улыбаюсь. Месть свершается. На камере дрона было видно, как поднимаются новые клубы дыма, как начинают разбегаться первые люди. И снова кучно все пришлось – по базе. Да, если все так же придется, то штурмовать там будет уже некого. Просто камня на камне не останется.
– Третья – огонь! – заорал я. Пинцет продублировал мой приказ, и еще тридцать ракет отправились в полет.
Я чуть не застонал. На этот раз заряд ушел в сторону и прошелся по жилым домам. Я буквально услышал, как рушатся старые строения, хотя это, естественно, было невозможно. Потом увидел вторичный взрыв, и большую часть строения вынесло на хрен на улицу. Это, похоже, газовый баллон взорвался.
– Мимо пошло! – крикнул я Пинцету.
– Посмотрим! – ответил он. – Следующая, огонь!
Четвертая и пятая установки отработали одно за другой. А на картинке с дрона творился самый настоящий хаос. От крепости не осталось вообще ничего, только руины, и местами уже было видно огни пожаров. В городе местами творилось то же самое, но Пинцет, похоже, оказался очень талантливым парнем. Всего один из зарядов ушел в стороны.
Этого достаточно?
Нет. Еще раз как минимум. Сейчас как раз они повылезают, начнут руины разбирать, искать выживших, пожары тушить. А у нас на перезарядку как минимум два с половиной часа уйдет, чтобы потом так же кучно отработать.
Краем глаза я заметил кое‑что на камере дрона, посмотрел поближе. Мелкие, как будто лесные букашки, фигурки, разбегались прочь от города, уходили. Похоже, что рабы теперь свободны.
– Перезаряжаемся! – приказал я. – Потом еще залп!
Все. Нет у них больше крепости. И еще как минимум пару сотен бойцов можно списывать со счетов. Но разговор с Громом все еще помнился, как и понимание того, что дальше действовать мне придется в одиночестве.
Позади послышались шаги. Я повернулся, увидел Сашу и тут же закрыл ноутбук. Не надо ей видеть того, что там творится. Да и помощь оказывать местным я ее тоже не пущу. Пусть останется здесь.
– Ты доволен, Край? – спросила она.
– В смысле? – не понял я.
И почему вдруг ни с того ни с сего «Край», а не «Сережа», как обычно.
– Ты доволен или нет? – повторила она.
– Ты о чем? – повторил я.
– Я не думала, что ты решишься, – ответила она. – Ты мне только скажи, там всем пизда? Вы весь город перепахали?
Она еще и матерится. А на моей памяти я ни разу не помнил, чтобы она материлась.
– Ты доволен, Край? – спросила она в третий раз.
Я промолчал. Меня ее взглядом как будто обожгло. В голове гудело ещё громче, чем от залпа «Града». Дым висел в воздухе, и будто заменил собой весь воздух. Я не выдержал, кашлянул все‑таки в горле запершило.
– А у меня выбора нет, – ответил я, глядя прямо ей в глаза. – Или мы, или они. Ты же видела, сколько человек сегодня легло.
– Но ты ведь понимаешь, что вместе с ними и другие были? – голос у нее дрогнул, и я заметил, что глаза у Саши покраснели. – Ты же сам сказал, что один из залпов мимо ушел. Куда? В чистое поле? Или по обычным жилым домам?
Я сжал кулаки так, что костяшки снова побелели. Ну как она не понимает, что в войне мирные тоже погибают. И все историю так. Но мы не жгли и не насиловали, как некогда другие. Да, накрыли «Градом», да это – тяжелая и мучительная смерть. Но при прямом штурме погибло бы еще больше. И погибли бы свои.– Да, – ответил я. – По мирным домам. И что? Хочешь, чтобы я сейчас завыл и на колени встал? Чтобы перед каждым трупом извинялся? На, держи пистолет.
Меня прорвало злостью на все это. Последние два дня я и так жил на предельном напряжении сил. Ставки были слишком высоки, и сделать я ничего не мог.
Я вытащил из кобуры своего «Лебедева» и двинулся к ней, перехватил за ствол и протянул. Она качнула головой, но я просто насильно вложил ей ствол в руку.
– Если считаешь, что я не прав – давай. Застрели меня прямо сейчас. Ну?– Нет… – она посмотрела на меня, и ее глаза вдруг наполнились слезами. ‑Я хочу, чтобы ты хоть иногда оставался человеком. Не только командиром, не только убийцей. Чтобы у тебя что‑то внутри оставалось живое. Иначе зачем всё это? Ради чего?
Я выдохнул сквозь зубы, но взглянуть ей в глаза так и не смог.– Ради вас. Ради того, чтобы ты сейчас здесь стояла, а не раком на четырех костях в казарме у этих уебков. Чтобы у Наташи было завтра. Ты думаешь ее пощадят что ли, что ребенок? Да нет, если у них окажется, то дня не пройдет, и будет кому‑нибудь постель греть. Блядь, да так все это и закончится, если мы не победим, понимаешь?
– Мы можем уйти…
– И они нас найдут! – ответил я.
– Не найдут! Откуда ты знаешь?
– Саша, это война! – сказал я. – На войне иначе не бывает.
– Ну и целуйся, блядь, тогда со своей войной! – она отшвырнула пистолет куда‑то в сторону, как ядовитую змею.
Я аж голову в плечи вжал. Ну нельзя же так с оружием! Ладно хоть он на предохранителе стоит, и не выстрелил.
Саша развернулась и ушла куда‑то в сторону. Опять она начинает со своим гуманизмом. Ну что, похоже, что не сошлись мы характерами, что поделать. Я слишком жесткий, а она…
– Ты знала, что так будет! – крикнул я ей в спину. – Ты знала, что я не остановлюсь! Знала, зачем мы сюда идем!
– Я, блядь, не знала! – закричала она, развернувшись. – Я думала, что ты другой! Думала, что смогу тебя остановить! Что со мной ты останешься человеком!
Повернулась и ушла. Я посмотрел вокруг, и увидел, что вообще все мои товарищи глядят на меня вместо того чтобы работать на перезарядке. И Гром, и Пинцет, и Алмаз. Чего они ждут? Что я сейчас дам приказ развернуться и уйти? Да еще чего, блядь.
Может быть она поймет. А может нет. Но в общем‑то это ничего не изменит. Мы на войне.
Кто‑то, поймав мой взгляд, отвернулся. Другие переглядывались. У каждого в голове сейчас мысль «он положит нас всех».
Но только ненависть к «Воронам» пока что сильнее, чем страх и ненависть ко мне.
– Работайте, бля! – сказал я. – Мы так и так до утра провозимся, не хватало еще чтобы они нас засекли и в ответ уебали!
