– Чего? – не понял «росгвардеец».
– Пошли, говорю, – ответил я. – А ты вперед иди, и без глупости. Если что, твои первыми лягут.
Мы двинулись в сторону угла дома, во дворе которого стояли. Того самого, в котором газ взорвался. Остановились.
– Как зовут? – спросил я.
– Сема… – ответил он, кашлянул и добавил. – Семен.
– Жить хочешь, Семен? – задал я следующий вопрос.
– Конечно, – кивнул он.
– Так вот, остальных ваших мы расстреляем. И семьи их местным отдадим, мне вообще плевать, что с ними сделают. Думаю, ничего хорошего, они уже сейчас вас на куски разорвали бы, их только мы сдерживаем. Но у тебя есть вариант выжить. Причем не только самому остаться, но еще и семью сохранить.
– И что надо делать? – спросил он.
– А то, что мы с тобой в Кировское двинем. Ты скажешь, что я из местных, что какие‑то уебки вашу базу разъебали, а я тебе уйти помог. И сделаешь все так, чтобы меня в вашу банду приняли. Понял?
План сложился в голове только что. Это и будет та самая игра ва‑банк. Внедриться к бандитам. Работать на них, подниматься по иерархии. Подсирать по‑мелкому, а потом, когда наступит возможность, нанести удар по их верхушке.
Это будет работа в долгую. Но шансы есть. Особенно если все получится.
Может сработать. Все, кто видели меня в лицо, уже мертвы. Да и лицо у меня совершенно среднестатистическое, единственное, что выделяет – шрам. Но волосы уже немного отросли, я давно не стригся, так что и он выглядит не так, как раньше.
А из этих тоже никто живьем не уйдет, чтобы рассказать.
– Чтобы мы не спалились, ты мне по дороге обо всех раскладах расскажешь, понял? Как будто я тут вместе с вами жил с самого начала. За это тебе – жизнь. И семье твоей. Она у моих пацанов в заложниках останется. Если я со связи пропаду – им пиздец. Пошло?
Послышалась очередь. Я повернулся, и увидел, как Алмаз вскинул автомат, а перед ним лежит один из бандитов, одетый в черный спортивный костюм. Подумал, что за ним никто не следит, вот и решился на рывок. Попытаться добраться до парня, захватить оружие и освободить своих.
– Ну что, согласен? – спросил я у мужика.
Он переглотнул, посмотрел на меня, потом на Грома и спросил:
– Точно семью не тронете?
– Пока Край на связи будет, будут живы, – ответил «росгвардеец». По нему видно было, что мой замысел ему не нравился, но он решил подыграть. Оказать мне, так сказать, последнюю услугу.
– А если связи не будет? – посмотрел на меня бандит.
– Ну раз в месяц‑то я на связь всяко выйти смогу, – ответил я. На самом деле это был блеф, и я знал, что семью его никто трогать не станет. – Если месяц на связь не выхожу – им пиздец. Так что, согласен?
– Блядь, – протянул он, выдохнул, выдохнул, после чего сказал. – Обещаешь, что семью не тронут?
– Клянусь, – честно ответил я.
– Тогда согласен.
– Отлично, – кивнул я. – Рядом со мной держись.
Мы двинулись обратно к толпе. Бандиты все так же стояли толпой, разве что сбились плотнее. Алмаза испугались. Ну еще бы, когда татарин злится, у него рожа совершенно жуткой становится, я и сам заметил.
– Ну что, господа бандиты, – сказал я. – Вы много хуйни натворили. Так что пиздец вам.
Они поняли. Послышались вдохи, кто‑то прикрыл глаза. И в этот момент я поднял ствол.
И отдал приказ:
– Огонь!
Глава 3
– Ну вот и все, – проговорил я, присаживаясь на корточки перед Фредом.
Воняло тут неимоверно. И немытым телом, и парашей, которую последние сутки никто не выносил. Попросту некому было, вот и все, ведь ведь в рейд ушли. Но ничего, на это можно уже забить, это никому не помешает.
– Что все‑то? – просипел пленный.
– А то, что нет у вас больше в Белогорске крепости. И вообще никого живого не осталось. Размолотили мы все.
Он озадаченно посмотрел на меня. Я отметил, что ногти на его руке уже успели отрасти, там, где я их отбил. Причем, нормально вполне, ничего не загноилось. Саша заходила что ли, раны обрабатывала?
Тогда понятно, почему она так ко всему отнеслась. Увидела, что я могу делать.
Девушка‑хирург никак не шла у меня из головы. Она ведь знала, что я мог, на что способен. Но все равно пыталась остановить меня. И только когда до нее дошло, что я пойду до конца…
Она даже не ненавидела меня. Просто разочаровала.
Но я освободил от «Воронов» эту часть острова, и собираюсь пойти дальше. И так пока от их структуры не останется вообще ничего.
– Пацаны все легли? – спросил он.
– А хрен знает, – пожал я плечами. – Может кто и сбежал. Но вряд ли много. «Грады» – штука страшная, сам понимаешь. Ну да, вы же сами ими Изобильное обстреляли, должны знать.
– Меня там не было, – ответил он, будто попытался оправдаться.
– Было – не было, какая разница, – пожал я плечами. Вытащил из кобуры пистолет, большим пальцем скинул флажок предохранителя.
– И что, теперь убьешь меня? – спросил он. – Я же, типа, вам больше не нужен?
– Вроде того, – согласился я, поднимаясь.
– Край… – проговорил он. – Я же к тебе нормально относился, не обижал. Да, мои парни накосячили… С бабой твоей нехорошо получилось.
Я прислушался к себе. Еще пару дней назад его слова вызвали бы укол в сердце. Но сейчас уже плевать, ничего не осталось. Может быть, я действительно сошел с ума? Или перестал быть человеком? Черт его знает.
Пока двигаюсь и дышу – буду драться. А дальше.
– Отпусти меня, а? – попросил он. – Что я в одиночку смогу? Я уйду. На север куда‑нибудь уйду, туда, где пролив теперь. Там поселюсь.
– Понимаешь… – пороговорил я. – Я бы тебя отпустил, честно. Но дело в том, что я кое‑что задумал. А ради этого не должно остаться никого, кто видел меня в лицо.
– Да? – мрачно спросил он. – Что, операцию по внедрению задумал? Собираешься припереться к Мансуру и сказать, что на него работать хочешь? Так он тебя не примет. Он левых людей так просто не берет.
– Нет, – ответил я. – У меня на этот случай есть идея.
Я прицелился ему в голову. Если честно, я ждал, что Фред будет умолять, просить не убивать его. И я как‑то даже хотел этого, потому что мне хотелось понять свои эмоции по поводу этой ситуации. Но нет, он замолчал, закрыл глаза, только зашевелил губами.
Это на секунду привело меня в замешательство.
– Молишься что ли? – спросил я.
– Ага, – ответил он, не открывая глаза.
– Тебе не кажется, что‑то, что вы творили – это не совсем богоугодное дело. Знаешь, если бы вы где‑нибудь в Америке это делали, я бы понял. Но тут, вокруг же свои, русские.
– Тут татар половина, а еще куча народа есть, – мрачно ответил он.
– Ну, я в более широком смысле, – пожал я плечами. – Ты на вопрос‑то ответь.
– А я в Бога не верил, – сказал он. – Ты знаешь, вот так вот в подвале больше месяца посидишь, не только в это поверишь. Да и в целом, знаешь… Предрасполагает к размышлениям.
– Ну вот и что твой Бог говорит? – спросил я. – Куда ты там отправишься?
– В ад, – проговорил он. – Но мы с тобой там точно увидимся.
Ага. Один человек в прошлом сказал: «Мы все попадем в ад. Но в аду мы будем лучшими». Так что.
– Ну, молись, – решил я. Скажи, как закончишь.
Не знаю, что именно двигало мной в тот момент: желание дать ему ещё немного времени, чтобы привести перед смертью мысли в порядок, или наоборот, желание насладиться его ужасом.
А возможно мне просто не хотелось его убивать. Он в общем‑то неплохим человеком был. Сломался просто, вот и все.
Прошло минуты полторы, после чего он проговорил:
– Ладно. Давай заканчивай.
Я прицелился ему в голову и нажал на спусковой крючок. Грохнуло, вспышка отразилась от стен сарая и он опрокинулся на спину. Я поставил оружие на предохранитель, убрал его обратно в кобуру и двинул наружу.
