Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Я высадил еще короткую очередь по лежащему, и побежал вперед. Когда поравнялся с ним, заметил, что еще шевелится. Не боец, но жить ему дальше незачем. Прицелился в голову, нажал на спуск. Пуля проделала аккуратное отверстие у него во лбу и разметала содержимое его черепной коробки по грунту.

Мне же не оставалось ничего другого, кроме как бежать дальше. Я снова рванул к забору, и побежал вдоль него. Первоначальная паника у них должна была пройти, и если до них дойдет, что преследует их всего один человек, то они должны попытаться остановить меня.

Так и получилось: когда я высунулся из-за укрытия, то чуть не получил пулю в голову. Она просвистела в считанных сантиметрах от моей головы. Тут же выстрелили еще раз. Я присел, почти на корточки и резко вскинулся, увидев стрелка. Он уже бежал прочь. Пальнул пару раз и побежал, нервы не выдержали. Я снова прицелился и выстрелил.

Попал только третьей очередью. Он упал. А остальные снова успели свернуть. И мне не осталось ничего, кроме как побежать за ним. Ну и контрольный в голову упавшему, конечно.

Я практически их нагнал, следующий ряд домов был длинный, и никаких поворотов там не было.

Их осталось трое. Увидев, что я совсем рядом, тот, что бежал последним, вытянул в мою сторону руку и высадил весь магазин пистолета в белый свет, как в копеечку. Я пригнулся, присел. Пули засвистели над головой, где-то за спиной снова зазвенело разбитое стекло.

Я высадил еще очередь, но пули только забарабанили по металлическому забору, а они уже успели скрыться за калиткой. Боек сухо щелкнул — в магазине закончились патроны. Быстро перезарядив оружие, я сунул пустой в карман и побежал к калитке, за которой они укрылись.

Забегать не стал, остановился, выглянул, и тут мимо просвистел заряд дроби. Меня тоже обсыпало, дернувшись, я зашипел сквозь зубы. Опустил взгляд и увидел, что рубашка на левом рукаве и боку начинает медленно пропитываться кровью. Сука! Сука! Сука!

Однако я по-прежнему стоял на ногах, да и больно было не так, как должно быть, есть в тебя влетает ползаряда картечи. Прощупав одну из ран на плече, я почувствовал внутри очень мелкий шарик. Что? По мне утиной дробью стреляли? Причем, не очень крупной? Эта дрянь просто под кожей засела.

Теперь ее выковыривать, блядь. Это меня разозлило еще сильнее. Дробовик бахнул еще раз, но на этот раз я вообще ничего не почувствовал, только услышал, как дробинки разлетаются от профлиста. Патроны у них там с бору по сосенке.

Услышав, как переламываются стволы, высунулся и высадил очередь в грудь мужика, который стоял на крыльце дома. Такого, добротного, кирпичного. Одноэтажного, с решетками на окнах.

Он даже укрыться не попытался, так и упал. А остальные? Остальные, получается, внутри?

Окно разбилось, разлетевшись во все стороны осколками, и в меня выстрелили еще дважды, на этот раз из Макарова.

За спиной послышались шаги. Резко развернувшись, я вскинул пистолет-пулемет, но тут же опустил его. Это был Валера, он держал в руках дробовик, который забрал у Артура. Интересно, он его перезарядить догадался вообще, или пустой принес? Там ведь четыре патрона всего в магазин умещается, он укороченный.

— Что там? — спросил он.

— Жди здесь, — вместо ответа сказал я. — Если кто-то попытается выйти, то стреляй. Я обойду здание, и проверю, нет ли там другого выхода.

Может быть, они через здание транзитом прошли, да свалили уже? Есть такой вариант, а что, вполне себе. Так что я побежал, но не в этот двор, а через соседний. Открыл калитку, заскочил внутрь, и тут же увидел на крыльце зомби, который болтался в петле.

Нет, этого не повесили, вон, табуретка рядом стоит, опрокинутая. Его покусали, и он сам решил с жизнью покончить, вот и все. И именно таким вот ебланским способом. По-видимому, ствола или ножа рядом не нашлось.

И ведь все равно обратился. Ему ж не шею сломало, его медленно задушило. Ну и мучительная же это смерть должна быть.

На секунду перед глазами мелькнула картинка: мужик с длинной аккуратно уложенной бородой, который навалился на меня и душит, схватившись обеими руками за горло. На груди — патч, на котором изображена лапа какого-то кошачьего внутри широкого красного овала, и две буквы латиницей — W и G. Но никаких особых ассоциаций у меня это не вызвало, а раздумывать времени не было.

Я выстрелил в голову не завершившего дело до конца самоубийцы, подумав, что и так уже порядочно нашумел, и побежал дальше. Ровно столько, чтобы крыша дома, где спрятались бандиты, оказалась позади меня.

Со стороны ворот послышался выстрел из дробовика, но ни криков, ничего. И несколько ответных выстрелов из Макарова. Ага, попытались сунуться, а Валера их прижал. Что ж, хорошо, надеюсь, патронов у него хватит.

Схватившись за заборный, столб, я подтянулся и осмотрел здание. Да, с этой стороны тоже были решетки на окнах, и никакого запасного выхода. И даже чердачного оконца нет, вследствие неимения этого самого чердака. Просто одноэтажный домик с пологими скатами крыши, больше похожий на гриб. Ну что ж, эти идиоты сами загнали себя в ловушку.

Я побежал обратно и вернулся к Валере. Он настороженно выглядывал в калитку, продолжая держать в руках дробовик. И вид у него был достаточно серьезным. Он на секунду обернулся на шум, но когда увидел, что это я, снова устремил вид на здание.

Я пробежал мимо него, и встал около противоположной части калитки. Рубашка уже порядком пропиталась кровью, прилипла к ранам и, кажется, залепила их. По крайней мере, по ноге не текло, что радовало. Кровь, пожалуй, остановилась.

Больно, кстати, тоже почти не было. Так, жгло, как заноза. Ну так дробины под самой кожей.

— Что делать будем? — спросил он, посмотрев на меня. — Штурмовать?

Снова воспоминание. Память возвращалась гораздо стремительнее, чем до этого. И на этот раз я озвучил его:

— Знаешь, как мне говорили в учебке: спецназ учится штурмовать дома годами. Вам это не надо. Если в доме кто-то засел — разъебите его танком.

— И что? — не врубился он. — Откуда у нас танк-то?

— Да ниоткуда. Меня, видишь, уже задело, — я показал ему окровавленный бок рубахи. — Сбегай до дома и принеси бензин и бутылку какую-нибудь. Что-то, из чего можно коктейль сварганить, короче.

— Ты серьезно? — его глаза расширились от удивления. — Ты их спалить хочешь?

— Нет, блядь, шучу, — ответил я. — Давай шуруй. Масло машинное тащи, бензин, пару бутылок пустых. И зажигалку прихвати, я свою дома оставил.

Он попятился, продолжая смотреть на меня.

— Быстро, блядь, пока они что-нибудь не придумали! — крикнул я.

Развернувшись, припустил прочь. Теперь он по-настоящему испугался. А я остался стоять у края калитки, прикрываясь ее столбом. Его пистолетная пуля не пробьет однозначно, особенно если он не просто так стоит, а внутрь бетон залили.

— Эй, парень! — послышалось из дома.

Ага, а теперь им захотелось поговорить. Ну что ж, почему бы и нет.

— Чего надо? — ответил я.

— Отпусти нас, а? — спросил он. — Мы уйдем.

— Чтобы вернулись потом? — спросил я. — Неа, братишка, не выйдет.

— Да мы уйдем, — принялись уверять меня. — Мы реально уйдем, вы нас больше не увидите.

— У нас жены, дети у всех.

— То есть, я сирот и вдов наплодил, получается? — спросил я и издевательски добавил. — Ой как нехорошо получилось.

— Ну, типа того. Слышь, ну серьезно отпусти, зачем тебе лишний грех на душу брать? Мы свалим прямо сейчас, ты нас никогда больше не увидишь. И никому про вас не расскажем.

— Да не, парень, кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, слышал? У нас, русских, так говорят. Так что, извините, без вариантов пизда вам. Но можете мне работу облегчить. Оружие бросайте и выходите. Тогда убью быстро и не очень больно.

— Да пошел ты на хуй! — крикнул вдруг второй голос, с надрывом. Явно раненый. Похоже, что Валера стрелял не просто так, и ему удалось кого-то достать.

Я увидел в противоположном конце улицы и его, легок на помине. Он тащил с собой канистру в одной руке и сумку в другой, на груди у него болтался дробовик. Похоже, торопился, скидал все, как попало. Подскочил ко мне и свалил все рядом.