– Спасибо, – беззвучно сказала она и указала глазами на обувь.
Чонсок чуть склонил голову, как делал раньше, когда они дурачились, обмениваясь вежливыми приветствиями принцесса – данхне. Лайя улыбнулась и качнулась, чтобы коснуться его бока, её намерение он предвидел и подался в её сторону. Короткое прикосновение, и они снова идут ровно, смотря на спины своих тюремщиков, строя в голове планы мести.
Изнуряющий день. Ночь в клетке. И новый день. Ещё одна ночь.
Это утро было таким же, как и предыдущие. Марохин увел на время Кларис и только потом разрешил выводить остальных. Что он делал там с пленницей, Лайя запрещала себе думать, а спрашивать и вовсе было страшно, иначе сорвется и… Ярость сделает только хуже. В первую очередь, Чону. Эльфы чутко уловили, чего она на самом деле боится, и теперь пользовались этим.
С каждым пройденным часом становилось ощутимо теплее. Зима отступала, постепенно сменяясь ранней весной. Лайя чувствовала отголоски вмешательства чьих-то сил. Ощущение было такое же, как от той территории для охоты. Тот, кто вмешивался в законы природы, очевидно, благоволил клану Таурохтар.
Протыкающие небо шпили она увидела издалека. Восхищенный выдох сорвался с губ. Белый город, переплетающийся с горами и утопающий в зелени, был частично сокрыт неприступной гигантской стеной. Лайя повернулась к Чонсоку, желая разделить охвативший её на миг восторг, но воин рассматривал стены внимательным, изучающим взглядом, явно определяя для себя, какая из частей окажется наиболее слабой при штурме… Карие глаза скользили по шпилям, по периметру стен, искали возможных дозорных, а потом стали изучать расположенный под стенами города лагерь Таурохтар.
Присмотрелась к нему и Лайя. Эльфы жили в небольших домах, сделанных из шкур животных и древесины. Каменные строения тоже были, но не в таком количестве, как обычно бывает в поселении. И Лайя вспомнила, о чем читала ранее: воины леса, Таурохтар, вели кочевой образ жизни. Им не нужны были стены. Раньше.
При виде родных мест эльфы ускорили шаг. Лайя старалась поспеть: упасть и получить ряд ударов, очень не хотелось. Вскоре возвращение отряда заметили. Некоторые эльфы приветливо махали своим издалека. Появление пленных тоже не осталось без внимания. Полетели камни… В меткости эльфам Таурохтар было не занимать. Лайя чуть увернулась от целенаправленного броска в её голову. Не занимать эльфам было и упорства. Камни продолжали лететь. Чонсок старался поймать нужную траекторию летящего камня и заслонить Лайю. В Кларис камни никто не бросал: Марохин держал её сейчас возле себя, тем самым прикрывая от возможных атак.
Лайя смотрела на открытое, всеобщее проявление ненависти и с горечью подумала, что договориться о мире, даже с Фенрисом, не вышло бы. Вражду, продолжающуюся столетиями, не выгнать никакими договоренностями. И даже если бы… всё же получилось… Обратный путь к доверию и миру тоже был бы очень и очень долгий.
Их разделили. Кларис и Чонсока куда-то увели. Лайю захлестнула паника. Будут допрашивать по отдельности? Её завели в какой-то подвал, воспользоваться лестницей не дали – столкнули туда. И пока она поднималась, потирая ушибленные места, спустились сами. Грубо схватив за шиворот, одним рывком подняли на ноги и потянули к стене. Сапоги и кофту забрали. Веревки на ногах сменили на металлические кандалы, прикованные к стене, а на руки одели оковы с нанесенным там символом. Лайя с ужасом поняла, что теперь неважно, заживет плечо или нет, магия ей недоступна.
Эльфы ушли, а Лайя стала нервно мерить пространство шагами, гремя цепями.
– Да не шуми ты, голова болит, – донеслось из темноты угла.
Лайя испуганно воскликнула и отпрыгнула в сторону. Раздался хриплый смех, а потом кто-то зашелся кашлем. Она присмотрелась. В углу лежали какие-то тряпки, а на них сидел, прислонившись к каменным стенам, мужчина лет тридцати. Его короткие темные волосы были покрыты чем-то липким, возможно, смесью запекшийся крови и грязи. Из одежды – только порванная рубашка и штаны. Глубоко посаженные серые глаза изимца смотрели на неё со странным сочетанием жалости и какой-то злой иронии.
– Уилл, – представился он, понимая, что ведьма не знает его имени.
Это же один из тех, кого забрали вместе с Тэруми. Лайя побежала к нему, но чуть не упала: цепи не позволили приблизиться.
– Уилл! Ты жив! Где остальные?
Ответить мужчина не успел, дверь снова отворилась. Привели Кларис. Обувь и куртку у неё тоже забрали. Подвели к цепям возле Уилла и пристегнули. Как только эльфы ушли, Уилл вскочил и бросился к изимке.
– Клар! – воскликнул он и, замирая совсем рядом, не имея возможности нормально обнять её из-за скованных металлом рук, уткнулся головой в её плечо.
Изимка закрыла глаза, по щекам потекли слезы. Впервые за всё время пленения она заплакала.
– Как же так? – тихо бормотал мужчина. – И ты? Почему? И ведьма наша… Что же это? Куда смотрели наши…
Что-то ответить Кларис не могла. Просто стояла и плакала.
Лайя смотрела на такую изимку и внутри разливался холодящий душу страх. Дерзкая и смелая, сильная и решительная снаружи, а на самом деле сломленная… И когда рядом оказался свой человек, она, Кларис, не смогла больше притворяться. Лайя смотрела на изимку, а, казалось, что в зеркало. Не в силах видеть чужих слез, она отвернулась.
Дверь отворилась, Уилл отпрыгнул от Кларис и сел на свою подстилку, изимка поступила так же, при этом быстро вытирая слезы. Принесли Чонсока. Он был без сознания. Лайя взволнованно дернулась в его сторону, но вошедший эльф выставил вперед оружие, приказывая сесть. Босые ноги Чонсока заковали в цепи и безвольно повисшие руки тоже.
Когда эльфы ушли, Лайя подскочила к нему, благо длина цепи позволяла. Послушала его сердцебиение. Оно было ровное, как будто он спал. Наверное, вкололи своё зелье. Она осмотрела его. Видимо, Чон сопротивлялся, потому что на лице красовались кровоподтеки, а пальцы и вовсе посинели, словно по ним били палками. Кольца на его пальце больше не было. Причина сопротивления стала понятна. Лайя тихо всхлипнула и бережно убрала черные пряди с его лица и опустила свою голову на его грудь, затихая рядом и согревая.
При виде Чонсока Уилл взвыл.
– И его забрали? Как? Что произошло? На город снова напали?
– Нет, – ответила Кларис уже ровным, пустым голосом. – Мы отправились за вами, хотели успеть вас перехватить, заодно добраться до Дэйлора.
– Зачем?! – недоумевал мужчина. – У нас же правило! Клар! Тебе ли не знать? Кто попал в плен, тот мертв!
– Знаю, – согласилась она, – но сейчас всё было по-другому, с нами ушли ведьма и маг…
– И маг? Вы забрали с собой мага?
– Да. – И предвосхищая вопрос, Кларис добавила: – Он мертв.
Лайя вздрогнула и сильнее прижалась к Чону, а затем подтянула закованные руки к ушам и закрыла их, не желая ничего слушать.
– Как вы могли?! – закричал на Кларис Уилл, подскакивая на эмоциях. – Что за глупость?! Зачем поперлись за стены?! Теперь город без защиты!!! Ни мага, ни ведьмы!!!
– Теперь это уже неважно, – устало ответила Кларис, отворачиваясь от него.
– Неважно?! – продолжил кричать он. – Тебе, может, и неважно! У тебя никого нет! Ни семьи, ни родных! А у меня остались дочь и жена! Они могли бы жить и жить!
– Слушай! – вспылила сейчас и Кларис. – Город жил же как-то без мага и ведьмы! И теперь выживет! Что за трагедия?!
– Блуждающие монстры были преградой для остроухих, а сейчас этого нет! Кто им помешает прийти и перебить людей?
– Мы помешаем, – зло выпалила она. – Я запомнила дорогу, знаю, где их укрытия. Мы первыми перебьем их. Всех. До единого!
Уилл громко и горько рассмеялся.
– Вот только ты здесь, в цепях, и закончишь свою жизнь, как Нортан! Приманкой для дракона! Или станешь эльфийской подстилкой!
Кларис дернулась, как будто её ударили. Глаза наполнились ненавистью.
– Кларис права, – раздался голос Чонсока. Лайя вздрогнула от неожиданности и села, радостно улыбаясь: пришел в себя! Чонсок приподнялся, пододвигаясь к стене, прислоняясь к ней. – Убежище человек пятнадцать вместит. Плюс есть зона, где нет монстров и роя. К слову, драконов тоже нет. Фенрис убил их. И у нас по-прежнему есть Лоран и Лайя.
