– Я могу помочь. У Эарендила подсмотрел однажды. Полезная вещь, – сказал один из кайнарис.
В воздухе появились ступени изо льда, и кайнарис один за другим забирались вертикально вверх, перелазили через стену и покидали территорию Башни. Дарий подождал, пока все семеро скроются из вида, а потом поспешил в свою комнату: нужно переодеться и идти в кабинет Инквизитора, скоро же начнется её рабочий день.
Дарий сидел на привычном стуле и старался изо всех сил изображать скуку. Внутренности сжимались тугими кольцами, предчувствуя надвигающуюся опасность. Скоро время тренировки, маги отправятся за своими браслетами…
Торопливые шаги в коридоре, и резкий стук в дверь. Леди Ивори и Эдан удивленно приподняли головы, а Дарий силился задавить охвативший его страх. Пришли доложить о происшествии.
А дальше началось прогнозируемое сумасшествие. Умер не просто маг или солдат Инквизиции. Умер солдат Короля. Инквизитор заперла магов в своих комнатах. Королевские солдаты взяли под контроль все коридоры. Солдат Инквизиции согнали в общий зал. Потекла череда допросов. Эдан преобразился, коршуном перемещаясь в пространстве, ища виновных или хотя бы просто подозрительных. Дарий провел весь день, следуя шаг в шаг за Инквизитором. Таково было распоряжение самой леди Ивори. Её опасения были понятны: смерть бывших кайнарис не оставила равнодушными многих, а здесь ещё и «самоубийство».
Как и предполагал Грегори, Дария никто не допрашивал, и даже если кто-то и говорил, что видел кайнарис нового Инквизитора где-нибудь, этому не придавали значения. Кто в здравом уме мог допустить, что единственный маг на стороне леди Ивори будет замешан хоть в чем-то?
Когда наступил комендантский час и безумие закончилось, Дарий отправился в сад стихий. Ему нужна была сила своей стихии. Опустошение после столь сильного потрясения не развеивалось даже от осознания, что всё получилось. В итоге Инквизитор посчитала вариант самоубийства самым приемлемым объяснением, а факт казни бывших кайнарис так и остался в силе и никак не рассматривался в другом ключе.
Дарий снова сидел на земле и смотрел на огонь. Сзади раздались шаги. Он обернулся, на него с ненавистью смотрело трое магов. Это были те самые, которых он прогнал из крематория. У всех в руках было оружие. Догадаться, к чему идет дело, было несложно.
– Спокойно, давайте поговорим, – осторожно сказал он, поднимаясь и стараясь не делать резких движений.
– Нам не о чем с тобой разговаривать, – ответил один из них.
– Это ошибка… – стал пятиться Дарий, медленно приподнимая руки, давая понять, что безоружен и неопасен.
– Это ты – ошибка, Торник! – зло закричал маг и бросился на него. Его друзья последовали за ним.
Бежать было некуда: эта часть в саду стихий тупиковая. Дарий не хотел причинять им вред, но и умирать не хотел. Кричать и звать на помощь нельзя, иначе патрулирующие территорию солдаты заметят и вмешаются. Тогда магам точно конец. Всё, что оставалось, это уворачиваться.
– Пожалуйста, выслушайте меня, – не оставлял надежду договориться Дарий.
Одного нападавшего мага он оттолкнул и метнулся в сторону, надеясь убежать, но кинжал второго вспорол рукав мантии и резанул руку. Третий маг воспользовался секундной заминкой и пнул кайнарис, откидывая его обратно к плотной массе зеленых насаждений. И пока Дарий уворачивался от последующих ударов ногами, первый маг тоже достал его оружием, ранив в ногу.
– Убить! – раздался крик Инквизитора.
Все обернулись. К ним бежали королевские солдаты, а позади них, приподняв подол платья, спешила леди Ивори.
– Нет, Инквизитор! Это недоразумение! Прошу… – закричал Дарий, бросаясь на помощь магам, но было уже поздно. Пронзенные мечами маги упали на землю.
Ему казалось, что небо упало на землю, придавливая и его. Он упал на колени и не мигая смотрел, как под телами магов разрастаются пятна крови. Он освободил семерых, но убил четверых. Солдат Короля и эти трое магов. Он должен был помочь, а в итоге убил… Горячие слезы заструились по щекам, размывая силуэты мертвых.
– Дарий, поднимитесь! – раздался её приказ.
Он должен был объяснить им всё ещё тогда, в крематории. Если бы он рассказал правду, то им не пришлось бы умирать вот так глупо, по его вине. Как же всё это глупо.
– Повторяю последний раз, – грозно сказала Инквизитор, – поднимитесь и успокойтесь, иначе я прикажу солдатам отвести вас в вашу комнату насильно!
Дарий поднял на неё взгляд.
– Зачем?! – голос дрожал от охватившего его горя.
– Вам угрожала опасность. – Она выдержала его взгляд.
– Это было недоразумение, – с тихой мольбой проговорил он и утер слезы, чтобы иметь возможность рассмотреть её лицо.
Почему она не понимает, что можно по-другому? Что можно просто выслушать, его, их, других. Что можно принять решение позже. Что можно просто поговорить… Это же так просто…
– Недоразумение или нет, но это послужит уроком остальным! – её голос звенел от переполняющей злости и убежденности. – Ваша жизнь так же неприкосновенна для всех, как и моя! И любые угрозы в ваш адрес будут сразу караться смертью!
Он покачал головой. Она не понимает. Она ничего не чувствует. Чудовище. Он вскочил и бросился прочь. Ненависть к ней горела у него внутри сейчас так же ярко, как и ненависть к самому себе. Он бежал, а в голове отчаянно билась истина, которую он познал ещё много лет назад: «От себя не убежишь».
Глава 18
Даже самая сильная ярость утихает. Даже самая мучительная боль притупляется. Даже самая яркая ненависть сменяется опустошением. Дарий вернулся в свою комнату и сел на кровать. Он смотрел в одну точку и отстраненно думал, что нужно переодеться и обработать полученные раны. Он искал в себе силы на это, но продолжал сидеть.
Дверь тихонечко приоткрылась. Полумрак обозначил знакомую фигуру, которую Дарий никак не ожидал увидеть.
– Виола? – тихо и удивленно спросил он, невольно думая, что спит.
Девушка закрыла за собой дверь, подошла к лампе и зажгла её, а потом села рядом. У неё в руках была лекарская сумка.
– Я слышала, что произошло, и подумала, что ты можешь быть ранен, – прошептала она, тщательно отводя взгляд.
– Ничего серьезного, – со слабой улыбкой заверил её он, – да я и потом сам мог бы прийти в лечебницу, не стоило беспокоиться.
– Нет! – эмоционально воскликнула Виола и тут же стушевалась. Он окончательно пришел в себя, стряхивая апатию, и вопросительно посмотрел на гостью. Лекарь вдруг разволновалась и коснулась его руки. – Тебе нельзя в лечебницу и ничего там не бери! Ни у кого!
Она резко умолкла, раздираемая противоречиями: хотела предупредить, но при этом мучилась оттого, что ставила под угрозу остальных. Как Дарий её понимал… И вдруг вспомнилась леди Ивори, которая купила зелья в городе. Теперь это и его участь? Не давать повода для убийства? Или правильнее сказать, возможности?
– Хорошо, не буду, – спустя паузу сказал он.
– Сними одежду, а я… я… – Она густо покраснела, но договорила: – А я подготовлю пока всё.
Воздух словно стал плотнее. Всё, что было между ними, яркими всплесками проносилось в памяти у обоих. Дарий видел, как сильно она нервничает, как старается не смотреть на него, и видел, как проигрывает эту битву, как снова и снова её взгляд скользит по его рукам, что нарочито медленно снимают с себя одежду. Всю одежду. Он искушал её и себя, но хотел, чтобы первый шаг сделала именно она.
Он сел на кровать, набросил угол покрывала на пах и замер. Виола при виде его ран пришла в себя, и Дарий мысленно простонал, вспоминая, что самой настоящей страстью девушки было лишь лекарское дело. Она аккуратно, но тщательно промыла порезы, что-то нанесла на края, отчего сначала стало прохладнее, а затем появилось легкое онемение. Финальной стадией стала плотная перевязь.
Виола окинула строгим взглядом свою работу и, оставшись довольной, поднялась, принялась собирать принесенное обратно в сумку. Дарий следил за ней откровенным взглядом, заставляя снова нервничать. Когда причин находиться в комнате больше не было, Виола нерешительно замерла.
