– Тэ, я отказалась от своего предназначения, – осторожно сказала Лайя, подходя ещё ближе. – Дарий больше не мой маг. Поэтому всё хорошо…
– Я слышала, – отстраненно сказала Тэруми и убрала оружие обратно. Яркая злость исказила лицо мгновенно. Тэруми подскочила и с силой толкнула сестру. – Какого черта, чокнутая! А если бы не сработало?! – кричала она. – Если бы ты забыла про своего эльфа и влюбилась бы в этого красноволосого?! Что тогда?!
– Не влюбилась бы, – тихо засмеялась Лайя, сгребая Тэруми в охапку, но та тут же вырвалась.
Чонсок устало сел на землю, тихо ругаясь под нос от пережитого потрясения. Слова про магов, ведьм, колдовство чередовались в его обращенной к самому себе речи с ругательствами. Тэруми, выдав тираду и наконец-то осознав, что всё хорошо закончилось, успокоилась. Стало стыдно. Чтобы хоть как-то оправдать собственную эмоциональность, проворчала:
– Эльфа я давно уже знаю, как родной стал, а того красноволосого второй раз вижу. Какого черта он вообще приперся сюда? Упырь!
Вот только это не сработало. Беспокойство за Фенриса было столь очевидно, что никто Тэруми не поверил. Теплые улыбки на лицах у Лайи и Фенриса стали ещё шире. Азурианка смутилась и сердито бросила:
– И нечего так лыбиться… Особенно тебе, угрюмый…
Он счастливо рассмеялся и неожиданно стиснул её в объятиях. Тэруми опешила на секунды и тут же отпихнула.
– Это лишнее! – выпалила она и на всякий случай отошла к Чонсоку.
Фенрис снова рассмеялся и сказал:
– Спасибо.
– За что? – буркнула она, глянув на него из-подо лба.
Он не ответил. Когда же обернулся к Дарию, стоявшему в стороне и наблюдавшему в немом оцепенении, улыбка мгновенно угасла. Фенрис направился к нему.
– Слушай, – внезапно оживилась Тэруми, притягивая сестру за рукав, – а теперь же я могу его прикончить? А? – Она бросила на Лайю умоляющий взгляд, но, увидев её гнев, тут же изобразила покорность и очарование, добавив: – Ну на всякий случай, мало ли… Так спокойнее…
***
Они сделали привал прямо перед этой развилкой. Нужно было решить, куда же всё-таки идти и что делать с неожиданным гостем лабиринта. Лайя сидела рядом с Тэруми и Чонсоком и смотрела на магов, сидящих в стороне и о чем-то переговаривающихся. Такие разные. Не только по принадлежности к стихии, но и по внешности. Она наблюдала за сменой эмоций на лице Дария и на его выразительную мимику, которую он периодически забывал контролировать, и смотрела на невозмутимое лицо Фенриса. Её муж был собран и сдержан. Закрыт ото всех. Лицо ничего не выражало, а в глазах застыл лед. Её Фенрис всегда такой для чужих.
Такие разные. Лед и пламя. Одного мужчину выбрало её сердце, а второго – судьба. Лайя усмехнулась. Больше нет двух мужчин для неё. Только Фенрис. Навсегда. Он почувствовал её взгляд. Их глаза встретились. Лайя видела, как тает лед в его глазах, когда она смотрит на него. И чувствовала, как тает она, когда он так смотрит на неё.
Её дернули за рукав. Она нехотя отвела взгляд, а Фенрис снова отвернулся к Дарию.
– Перестань пожирать глазами угрюмого, – весело поддела её Тэруми, – а то у красноволосого упыря сейчас дым из ушей повалит.
– Прекрати, – толкнула локтем её Лайя, сердясь. – И его зовут Дарий.
– Мне плевать, как его зовут, если он угрожает благополучию моей семьи! – эмоциональней и громче, чем собиралась, сказала Тэруми.
Оба мага посмотрели на неё. Глаза Фенриса скользнули теплом по вредной танэри, а Дарий окинул её испепеляющим взглядом. Тэруми медленно и демонстративно показала магу огня неприличный жест пальцами, при этом наклоняя голову и с ехидцей наблюдая за его реакцией. Дарий опешил, очевидно, таких девушек ему не доводилось встречать, ну или он подобных встречал не так часто.
Чонсок положил свои руки поверх руки Тэруми и отвел, с укором на неё смотря.
– Что? – невозмутимо спросила она, делая вид, что не понимает.
Он обреченно выдохнул и произнес:
– Из всех девушек мне досталась самая вредная.
– Самая лучшая, – поправила его Тэруми и криво усмехнулась.
– Самая скромная, – не удержался и внес свою поправку Фенрис.
– Ну это тоже входит в определение самой лучшей, – невозмутимо пояснила она.
От последующего взрыва смеха Дарий вздрогнул. Он обвел глазами комнату с коридорами, подсвеченную его висящими в воздухе огненными шарами, и словно впервые её увидел. Эарендил подошел к остальным, о чем-то с ними стал говорить. Тепло и радость, которую излучали все четверо, били по глазам, напоминая Дарию о том, что он оставил в Башне. Его отряд и уютные вечера, какие они проводили иногда вместе. Смех, дружеские подколки, ностальгические воспоминания и откровенно забавные совместные планы – этого уже никогда не будет. Привычная жизнь, родные стены, порядок и определенность – он всё поставил на кон и проиграл.
Слова Эарендила звучали бредово. Истинная пара. Предназначенная ему ведьма. Притяжение, которое будет звать и увлекать за собой до тех пор, пока маг и ведьма не соединятся. Выходит, кто-то там сверху решил за него, что Лайя будет его парой, и он, Дарий, поставил свою жизнь в обмен на встречу со своей ведьмой. Выходит, то, что он чувствует сейчас: разочарование, боль, жгучую ревность, отчаяние, – это ненастоящее? Но если Лайя отпустила его, освободила, то почему он продолжает это испытывать? Почему ярость душит его сейчас, когда видит её руку в руке эльфа?
Он хотел отвернуться, но не мог. Её глаза с такой любовью смотрели на другого и ему же дарили улыбку… Сжечь. Уничтожить одним ударом. Пусть всё горит, как сгорает от ревности сейчас его суть.
Он запрокинул голову и надавил себе на глаза ладонями, ненавидя себя и весь остальной мир, а потом вскочил на ноги. Браслет стал посохом. Огромный огненный шар за секунды материализовался в воздухе и улетел во тьму одного из коридоров, опаляя жаром всех сидящих. Дарий ни на кого не смотрел, продолжая гореть изнутри.
– Торник, – в холодном, ненавистном голосе сквозило предупреждение.
Дарий криво ухмыльнулся, мельком бросая на него взгляд. Готов к бою, посох в руке. Его магию улавливает, хоть та ещё и не вырвалась. Остальные предусмотрительно отошли подальше. Лайя смотрела на него с сожалением и беспокойством. Они всерьез думают, что он будет сражаться? С эльфом? Здесь? Это убьет всех. Нет таких заклинаний, которые бы можно было использовать двум магам в замкнутом пространстве и при этом не убить всех окружающих. Но даже не в этом дело! Какой смысл в поединке, если Лайя любит другого?..
Посох стал браслетом. Дарий отвернулся и отошел ещё дальше от всех, уставился во мрак коридора. Мысль уйти обратно была слишком соблазнительна, у него даже осталось немного крови в колбе, чтобы открыть проход, вот только идти ему некуда. Теперь на той стороне его ждала лишь смерть. Он беглец. И если его поймают, его Инквизитор ему не поможет. Он умрет на той самой площадке в Башне, на которой умирали другие.
– Дарий, – тихо позвала она и остановилась рядом.
– Простите, – сказал он, разом ощущая усталость. Плечи опустились, а кулаки разжались, руки безвольно повисли. – Этого больше не повторится. Можете не утруждать себя разговорами, Эарендил всё объяснил. Про притяжение и про… Неважно. Я хотел бы побыть один.
– Хорошо, – просто сказала она и развернулась, чтобы уйти.
У его рук была своя воля. Он вцепился в рукав её куртки.
– Не уходите, – взмолился он, не понимая, зачем останавливает её.
Она посмотрела на его пальцы, он тут же отпустил её.
– Мне жаль, что так вышло. Я и сама об этом узнала не так давно и совершенно случайно.
– Мне тоже жаль. – Повисла неловкая пауза. Дарий решился спросить, хоть подобные разговоры с девушками всегда отрицал. Выяснение отношений – это его один из худших кошмаров. И он точно никогда не был инициатором подобного. Но, видимо, с Лайей у него всё бывало впервые. – Все те встречи, где мы виделись… выходит, так было предопределено? – Лайя пожала плечами. – Всё это время вы снились мне, часто сны были такими реалистичными, что мне казалось, те места, существуют на самом деле. Я привык жить с мыслью о вас и уже не представлял иного. У вас было что-то похожее?
