— Я не помешаю, — сказал Дарий сразу всем четверым и прислонился к дверному косяку, давая понять, что никуда не уйдет.
Чонсок сердито нахмурился, карие глаза сверкнули предупреждением, но Фенрис положил руку ему на плечо, и готовые вырваться слова растаяли, оставляя после себя лишь тяжелый взгляд.
— Как вы пересекли барьер? — спросил Чонсок.
— Вы задавали эти вопросы остальным, — холодно ответила она, величественно стоя по центру кабинета перед взорами собравшихся. — Не вижу смысла повторяться.
— И всё же, как вы пересекли барьер?
— На лошадях, — небрежно бросила она.
Чонсок вдруг расслабился, лицо разгладилось, руки вольно легли на стол. От этой позы леди Ивори непроизвольно сжалась, прекрасно понимая, что за этим последует — ведь с подобными людьми ей приходилось общаться не раз.
— Давайте, я вам кое-что поясню про эту сторону барьера, раз уж вас не ввел в курс дела ваш бывший кайнарис. Здесь есть только этот город, и всё. Поэтому у вас два варианта. Первый. Вы уходите прямо сейчас. Я не стану вас задерживать, но лошадей и оружие оставлю себе, как плату за ваше спасение. Второй. Вы всячески сотрудничаете с нами: соблюдаете правила, честно отвечаете на вопросы, — и тогда вам позволят остаться. Второй вариант, как мне кажется, — это более чем выгодное предложение, леди Ивори, особенно учитывая, что с вами путешествует ребенок.
От охватившего её омерзения и ненависти леди Ивори сжала кулаки, но тут же взяла себя в руки и постаралась сохранить спокойствие. То, что вначале показалось лишь мимолетным сходством с другим ненавистным человеком, сейчас окончательно подтвердилось — это его сын. Сын Повелителя Азуриана. Как же он похож на своего отца. Манера речи. Выражение глаз. И едва уловимое чувство превосходства и понимание собственного всемогущества. Даже здесь, в этом жалком городишке, на забытой Создателем земле, без своей армии этот азур чувствует себя хозяином мира.
Злорадство разлилось внутри. Леди Ивори кровожадно улыбнулась. Как же сладка месть. Она медленно пересекла кабинет, остановилась у самого края стола и посмотрела на азура сверху вниз, вкладывая наконец-то все те чувства, которые не могла продемонстрировать раньше.
Как замерло оружие в руках азурианки, как схватилась за рукоять кинжала рыжая ведьма, как холоднее и жестче стал взгляд эльфа, как преобразовал браслет в посох Дарий, который в отличие от остальных боялся за её жизнь, а не пытался отнять — Ивори не заметила, упиваясь моментом, желая смотреть лишь на данхне, который ничем не выдал своего удивления или обеспокоенности её поведением.
— Как бы я хотела сказать всё это ему лично в лицо, но скажу его сыну. — Она оперлась на стол и наклонилась ниже. — Вот и всё, азуры. Договору конец. Королевство освободилось от ваших уз. Мы больше не обязаны пресмыкаться перед вами.
— О чем вы? — Его невозмутимость дрогнула. Он с опаской на неё посмотрел, как на помешанную.
Ивори какое-то время всматривалась в его лицо, а когда поняла, что его недоумение искреннее, тихо ахнула.
— Вы не знаете? Он ничего не рассказал вам… Невероятно.
— Не испытывайте моё терпение, леди Ивори, — разозлился Чонсок. Волны ярости были столь осязаемы, что Инквизитор невольно отпрянула. — У вас есть пять минут, чтобы рассказать всё, что вы знаете, или я лично вышвырну вас и всех, с кем вы пришли, за стены города. — Дарий сделал несколько шагов в их сторону, но Чонсок остановил его взглядом. — И ты пойдешь вместе с ними, Торник. Без Исалиэль. Поэтому советую дважды подумать, прежде чем сделать ещё хоть один шаг.
Ивори проглотила угрозу и постаралась сохранить невозмутимость, хоть сделать это было крайне сложно: так сильно внутри всё горело от желания кричать.
— За помощь в войне с магами империя потребовала защиту своих границ от проникновений нечисти. После окончания войны Азуриан изменил условия договора. Королевство обязано было поддерживать не только защиту земель империи от монстров, но и не давать упасть тому барьеру, который разделил земли. А взамен Азуриан сохранял дружественное расположение к Иллинуе. — Она сделала паузу, чтобы все могли в полной мере осознать сказанное, и с мстительной улыбкой повторила: — Теперь договору конец. Иллинуя освободилась. Барьера, разделяющего королевство на две части, больше нет, как и нет защиты границ Азуриана!
Чонсок переменился в лице и провалился в воспоминания прошлого. Встречи с Инквизитором, дипломатические визиты Короля… Странности, которые мельком слышал от отца… В том, что эта женщина не врет, не сомневался. Вот она, та самая стертая из истории королевства информация, которую когда-то искал Лукас. Ведь если бы об этом помнили, то как знать, чем бы всё обернулось.
— Барьер пал? Так вы попали сюда? — спокойно спросил Фенрис. Новость о договоре не вызвала у него эмоций, как будто он подсознательно всегда знал это. Возможно, так и было.
— Да.
— Как королевство поддерживало барьер? Маг, способный удержать заклинание века, должен был обладать необычайной силой, — размышлял вслух Фенрис. Ответ он знал, но продолжал так глупо надеяться, что ошибался.
Ивори снова торжествующе улыбнулась, упиваясь сладостными моментами мести.
— Он и обладал, хоть и сам не ведал этого. Магия, живущая в вас и содержащаяся в вашей крови, кайнарис Эарендил, поддерживала всё это время оба барьера: защиту Азуриана и стену в Полосе отчуждения.
— Комната… — отстраненно проговорил Фенрис.
— С кристаллом и сосудами, наполненными вашей кровью? Да. Это она самая. Сердце Башни. Секрет королевства Иллинуи и Инквизиции. Она с гордостью добавила: — Я уничтожила её. Полностью. Теперь ничего нельзя исправить.
Эльф замолчал, а она невольно восхитилась им. Какая выдержка! Лицо — непроницаемая маска спокойствия и безразличия. Настоящий кайнарис. Потрясающе. Она вдруг поняла, почему Эарендил был любимчиком её предшественника, и дело не в барьере. От эльфа веяло силой и спокойствием. Хорошо, если он на твоей стороне. Она вдруг задумалась. А что он чувствует на самом деле? Очень надеялась, что его сейчас одолевает ненависть за то, что его использовали. А ещё лучше злость за то, что он сам был причиной разлуки со своим народом и не знал об этом. Пусть страдает. Как и все остальные маги.
— Зачем? — несколько оторопело спросил Чонсок.
— Хотела отомстить Королю, а заодно положить конец влиянию Азуриана на нашу страну.
Комната погрузилась в молчание, а на Ивори навалилась бесконечная усталость. Столь яркие эмоции окончательно измотали душу, вдобавок к этому спину стало пробивать болью. Ноги мелко задрожали, умоляя дать телу покой. Она мельком глянула на Дария. Её кайнарис. Ошеломленный, растерянный услышанным, но стойко охраняющий её. Волна благодарности разлилась на душе, и губы чуть тронула улыбка. Его присутствие всегда придавало ей сил. Она не одна.
— Я хочу поговорить с ней наедине, — сказал вдруг Фенрис.
Чонсок кивнул и поднялся, Лайя и Тэруми тоже направились к двери.
— Зачем это? — встрепенулся Дарий.
— Упырь, — зло сказала Тэруми, — делай, как тебе говорят! Ты не в том положении, чтобы здесь командовать! — И ядовито добавила: — Да и всё будет нормально с твоим Инквизитором.
С твоим. Дария резануло это слово. Что с ним такое творится?! Почему волнуется? Не съест же её Эарендил. Да и они не в Башне — Дарий ничего не должен Ивори. Особенно после того, что она сотворила. Ведь империя не оставит нарушение договора без последствий. Р-р-р-р… К черту всё. Он не будет об этом сейчас беспокоиться. Всё равно изменить ничего не сможет. Он почти успокоил сам себя, но перед тем, как уйти, напоследок обернулся.
Фенрис подождал, пока все выйдут, а потом переставил стул, на котором недавно сидела Лайя, чтобы тот был перед столом, а не сбоку.
— Присаживайтесь, — холодно сказал он.
Она благодарно кивнула и села. Спину держала ровно, хотя очень хотела расслабленно откинуться на спинку стула. Фенрис занял место Чонсока и заговорил:
